– Отправляй группу, а сам останься. Здесь ты мне нужнее.
М-да, как говорится, человек предполагает, а начальство располагает.
– Юрчик, группу захвата возглавишь ты. Что делать, надеюсь, всем понятно.
– То же, что и всегда, в общем-то, – пожимает плечами Юрчик.
– Да, но без права на ошибку.
Отправив людей и убедившись, что оперативная связь вирт-реал работает безукоризненно, я бегу в кабинет шефа. Вот-вот из вирта начнут поступать важнейшие сообщения. Раз уж Кирилл не позволил мне самому возглавить группу и в очередной раз отличиться, нужно хотя бы здесь, в конторе, сработать рационально, чтобы, не дай Первый, прокола не было.
Следственный отдел расположен не в здании Управления, а в соседнем. Предосторожность против реал-террористов – в основной корпус Управления ни один из них не должен попасть даже под конвоем и в наручниках. В кабинете Мастерова, начальника следственного, отдела, на стуле сидит юноша, почти мальчик. Волосы светлые, слегка вьющиеся, глаза испуганные.
– Не знаю… – уже не в первый, видимо, раз повторяет он. – Мне пообещали дать код снятия всех ограничений Хартии, я и согласился. Но все контакты были только в вирте, кто Заратустра на самом деле – я не знаю!
Последние слова он почти выкрикивает.
Над дистанционным полиграфом в углу колдует техник из отдела Мастерова. Пользуясь тем, что юноша сидит к нему практически спиной, он утвердительно кивает: выловленный клон Заратустры действительно не знаком со своим оригиналом.
– Что еще говорил Заратустра? – спрашивает Кирилл, морща высокий лоб.
Ого… Если начальник Управления лично участвует в допросе, значит, положение действительно серьезное и счет идет буквально на часы.
– Скоро вирт будет разрушен. Останется только страна Заратустры, и в ней будут жить избранные.
– Как называется эта страна?
– Беловодье, кириллицей.
– Регистрационное имя?
– Хозяин.
– Пароль?
– Папилляры большого пальца.
– Логвин, готовься. Пойдешь прямо сейчас.
Так вот почему он не позволил мне возглавить группу…
– По моим данным, вход гостевой, свободный. Кроме того, страна называется Аркадия, а не Беловодье. Вы уверены, что этот молодой человек не лжет?
– Вот те крест! – божится парень, и я замечаю на его шее черную узкую тесемочку, на которой скорее всего действительно болтается крестик.
– Не исключено, что это два входа в одну и ту же страну, – предполагает Кирилл, и ему, естественно, никто не возражает.
– Как скоро будет восстановлена его личина? – спрашивает Кирилл у сотрудника, обеспечивавшего документирование допроса.
– Через полчаса.
– Логвин, через полчаса будь готов погрузиться в вирт, кабинет сто одиннадцать.
– Вы собираетесь под моей личиной… Вы не посмеете! – кричит парень.
– Ты хочешь, чтобы вирт был разрушен? – спрашивает Кирилл у него. Спокойно так спрашивает. Вопрос-то риторический. Ну разве может хоть один нормальный виртлянин хотеть, чтобы вирт был разрушен?
– Н-нет, – выдавливает из себя мальчишка.
– Тогда помогай нам! Мы – хранители Виртуальности, Заратустра собирается ее разрушить. Неужели ты думаешь, что виртляне, не попавшие в число избранных, позволят кому-то не пустить себя в страну Аркадия или как ее там…
– Беловодье, – подсказывает юноша.
– Вот-вот. В нее, сметая все границы, хлынут толпы виртлян, и тогда избранным станет мало места – в буквальном и переносном смыслах. Логвин, ты еще здесь? – обращает на меня шеф начальственный взор.
– Мне нужно понаблюдать за этим… Заратустрой. Как он ходит, как улыбается. У них на входе могут стоять детекторы походки, улыбки, удивления и других эмоций с ярко выраженной мимикой.
– Полчаса объемных записей тебе хватит? Кукушкин, ты подготовил то, что я просил?
– Да. Все уже передано на консоль шерифа.
– Иди изучай.
Мне не остается ничего другого, как покинуть кабинет.
Жаль. Не исключено, узнал бы еще что-нибудь интересное. Впрочем, многое уже становится понятным. Поимка одного, двух, даже четырех Заратустр может ничего не дать. Все они – пацаны, соблазненные кодом отмены законов Хартии. Причем если в баре «Икар» не действует только запрет на полеты, код отмены законов снимает, по-видимому, и многие другие табу. Может быть, даже все. Вот пацаны и соблазняются. И, что самое неприятное, настоящий Заратустра, даже если его поймают в реале, будет косить под такого вот пацана.
Хорошо, если полиграф выведет его на чистую воду. А если выловленный Заратустра будет натренирован отвечать на вопросы, не потея и не ёкая сердечком? Нам уже попадались такие экземпляры среди поставщиков виртаина. Не берет их полиграф, и все тут! Оказалось, они добыли экземпляр полицейского детектора лжи, наняли одного из специалистов, заплатив ему очень, очень большие деньги, и натренировали всю цепочку. Так мы до ее верха и не дошли… как, впрочем, и всегда.
И никогда, если даст Первый, не дойдем!
Проходя в свой кабинет, я через стеклянную стену вижу в отдельской комнате, где проводятся оперативки, группу захвата в полном составе. Настроение у ребят кислое.
– Ну что, хранители? А я-то гадаю, почему вы на связь не выходите?
– Потому что нет такой страны в вирте – Аркадии. Во всяком случае, в данный момент она недоступна. «Проверьте настройки вашего браузера или обратитесь к системному администратору…», – очень похоже передразнивает Юрчик голос браузера.
– Да… Облажался ваш начальник… – огорчаюсь я. Все дружно кивают, Юрчик ухмыляется.
– Ну тогда ищите Заратустру сами, по вашим собственным планам и наработкам, – предлагаю я. И, не дав горе-хранителям опомниться, удаляюсь в свой кабинет.
Включив запись, я минут десять наблюдаю за юношей, выходившим в вирт под личиной Заратустры, потом тренируюсь в воспроизведении: хожу по кабинету его походкой, поднимаю руку, чтобы поправить спадающие на лоб волосы, его жестом, улыбаюсь его несмелой улыбкой.
Мое увлекательное занятие прерывает звонок срочного вызова.
– Логвин, пора! – торопит меня шеф с экрана кома. – Мы тебя ждем. С нетерпением!
– Иду-иду.
Надев скаф и набросив поверх него одежду, я спешу в сто одиннадцатый. Здесь уже шеф, юноша, двое парней из отдела Караваева.
– Ты готов? – спрашивает шеф.
– В общих чертах. Пусть еще раз расскажет, где находится дом Заратустры и как он выдает клонам свою личину.
– Как войдешь, налево… – ухмыляется юноша. Он уже немного отошел после шока, вызванного захватом и (судя по тому, что личину пришлось восстанавливать) разрушением его виртела, как дипломатично называют в протоколах убийство в вирте при задержании. Я точно так же ухмыляюсь в ответ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
