На площадке Мицел переменила тему разговора, понизив голос настолько, чтобы оставшаяся внизу парочка ее не услышала:
— Так у тебя был хороший и смелый день, дочь?
— Д-действительно, сударыня. — Эллиана судорожно вздохнула. — Я хотела вернуться домой к главной трапезе, но время… время бежало так незаметно…
— И твой друг, насколько я поняла, был настолько добр, что проводил тебя до калитки. Разве ты не могла предложить ему гостеприимство нашего дома, дитя?
— Ран Элд… — Она с трудом сглотнула. — Ран Элд не любит разведчиков, сударыня. И к тому же мой… друг сам сказал, что проявил бы ужасную невоспитанность, если бы перебудил моих домашних в такой час.
— Очень мило с его стороны, — одобрительно сказала Байрин Кэйлон. — Однако тебе следует в ближайшее время пригласить его на чай, чтобы я могла поблагодарить его за заботу о тебе. — Она нахмурилась, заметив, как вздрогнула Эллиана. — Тебя — и твоего друга — не должно тревожить то, как Ран Элд считает нужным относиться в разведчикам.
«О Боги! А если Мицел выскажет порицание Ран Элду за то, что сегодня случилось…» Она снова сглотнула и наклонила голову.
— Я благодарю вас, сударыня.
Они поравнялись с дверью Эллианы. Байрин Кэйлон улыбнулась, похлопала дочь по плечу и только потом ее отпустила.
— Не за что, дитя. Интересно, как зовут твоего друга?
— Даав, — прошептала Эллиана — и у нее сорвался голос. Она кашлянула и посмотрела матери в глаза. — Его зовут Даав.
Если Глава Мицела и нашла странным отсутствие фамилии и клана, то она предпочла об этом не упоминать.
— Понятно. Неплохое имя. Приятных тебе снов, дочь. Она повернулась и направилась обратно по коридору, к своим апартаментам.
Дрожа всем телом, Эллиана нырнула к себе.
Глава двадцать третья
Накормить кошку — значит приобрести кошку.
Пословица
— Ну и где ты был?
В голосе Жона звучало веселое раздражение. Даав продолжил путь к столу, где налил себе чашку безжалостно черного чая.
— В Чонселте, — ответил он и с содроганием вылил себе в горло смертоносный напиток.
— В Чонселте, вот как? Полагаю, это ответит на вопрос о том, где сейчас находится пилот Кэйлон. — Жон подошел к нему и забрался на свой зеленый табурет. — Я просмотрел запись.
Даав мужественно допил остаток чая и поставил кружку в мойку.
— Вот как. И каковы твои рекомендации?
— Она ведет корабль на уверенном уровне второго класса — о чем все мы знаем. На основе вчерашнего приключения (если не учитывать мое мнение, что ведущий обучение мастер движется слишком быстро) я чувствую соблазн выписать условную лицензию первого класса.
— Если бы речь шла только о работе с пультом управления, я бы с тобой согласился, — сказал Даав, усаживаясь и упираясь ногой в перекладину табуретки. — Однако есть вещи, о которых она очень мало знает.
— И о которых ей следовало бы знать много, если она намерена отправиться на просторы вселенной. — Жон вздохнул. — Увы, это так. Значит, пусть будет второй класс. Ты подпишешь?
— Ты, если не возражаешь.
— Ха! Она уже знает, кто ты?
Даав выгнул бровь.
— Она не знает моей фамилии и моего Клана.
— Отговорка, достойная лиадийца! Я подыграю тебе, покуда это не будет ей во вред.
— А как я могу причинить ей вред, хотел бы я знать? Вопрос был обманчиво спокойным.
— Тише! — Жон вскинул руки в древнем знаке мирных намерений. — Тише, дитя: я не имел в виду никаких обид. Прости старику его беспардонность.
Даав вдруг заметил, как напряглось все его тело — и как сжалась в кулак рука на колене. Он закрыл глаза, мысленно прошел по Радуге разведчиков и почувствовал, как напряжение уходит. Открыв глаза, он послал Жону улыбку.
— Скорее это ты должен простить молодому человеку не меньшую беспардонность — а также усталость. — Он продемонстрировал пустую ладонь. — Я желаю ей только добра. Если она научится дружеским отношениям от Даава, который работает в «Бинджали», — что в этом может быть плохого?
— Хорошо, — сказал Жон, опуская руки. — Отправляйся спать, и больше мы об этом говорить не будем.
— Еще минуту. — Даав поерзал на табуретке и бросил на Жона быстрый взгляд. — Рассвет принесет тебе редкую радость, мастер.
Жон вздохнул.
— Что еще?
— Пару юнцов, паренька и девицу. Они утверждают, что не принадлежат ни к какому клану.
— Сбываешь мне своих несчастненьких, капитан?
— Нисколько, — сурово заявил Даав. — Они принадлежат пилоту Кэйлон.
— Ах, да неужели? И что я, по мнению пилота Кэйлон, должен с ними делать?
— Приставить их к работе, если они окажутся полезными.
Жон бесстрастно посмотрел на него и спросил:
— А они могут оказаться полезными?
— Не исключено. Мне представляется, что оба имеют способности к пилотированию. Девица явно уже обучалась. Оба здоровые и быстрые, хотя не настолько быстрые, как им кажется. Самонадеянные, но достаточно вежливые, когда их прижмешь.
— Пара очаровательных детишек, как вижу. Ладно. Я оставлю их, пока не узнаю планов пилота Кэйлон.
— Спасибо. — Даав встал, наклонил голову и заглянул в морщинистое лицо Жона. — Узнай, кто они, если сумеешь.
Седые брови поднялись над смеющимися янтарными глазами.
— А мне показалось, что они принадлежат пилоту Кэйлон.
— Мое несносное любопытство, — вздохнул Даав, лениво взмахивая рукой.
Жон рассмеялся.
— Хороших снов, парень.
— Доброй ночи, мастер. В ближайшие три дня я не работаю.
— Ладно, — сказал Жон и проводил взглядом высокую изящную фигуру, двигавшуюся по проходу к двери.
Она пробудилась от сна, который был полон надежного спокойствия, — и ее губы еще сохранили улыбку.
Солнце заставило блекло-голубые занавески казаться серыми. Часы у ее кровати сказали, что близится полдень.
Первая пришедшая к ней мысль была окрашена изумлением: Ран Элд позволил ей проспать завтрак!
Второй мыслью было то, что час уже поздний, а она нужна в Солсинтре.
Она энергично откинула одеяло, встала с кровати и накинула поношенный халат. Дом за ее дверью был тих, коридор — пустынен. Вени не забаррикадировалась в их общей ванной комнате. Испытывая все большее любопытство, Эллиана заперла дверь и быстро приняла душ.
Вернувшись к себе в комнату, она горестно воззрилась на содержимое своего крошечного шкафа, словно впервые увидев скудный ряд блеклых рубашек и бесформенных брюк. Внимательный осмотр позволил ей обнаружить оранжевую дневную рубашку с черной шнуровкой, несколько более недавней покупки, чем остальные, и пару прочных темно-синих штанов, которые почти не пришлось стягивать в талии широким черным ремнем. В самом дальнем углу шкафа обнаружилась синяя куртка, которую на пятнадцатые именины подарила ей бабушка.
Яркий синий цвет немного выцвел, но подкладка была цела, а наружная ткань не промокала. Эллиана надела куртку. В свое время куртку выбрали чуть большего размера, чтобы столь дорогостоящий предмет одежды можно было носить подольше. Сейчас она легла ей на плечи так, словно была сшита на заказ. Эллиана улыбнулась.
А потом пришло время уходить.
Она осторожно вышла в пустой коридор. Снизу донесся звук открывшейся двери и недовольные интонации Ран Элда.
Нельзя было терять ни секунды. Затаив дыхание, она скользнула по коридору, спустилась по черной лестнице — и оттуда вырвалась на волю.
— Привет, преподаватель математики.
— Доброе утро, Жон, — отозвалась Эллиана, нагибаясь, чтобы погладить Заплатку.
Выпрямившись, она осмотрелась. В мастерской было непривычно тихо: ни Триллы, ни других постоянно меняющихся работников «Бинджали» вблизи не оказалось. Она снова повернулась к Жону.
— Я хотела спросить… не… не приходили ли к вам пираты?
Жон поднял брови.
— Пираты? Сам бы я не поставил их выше портовых крыс. — Он подбородком указал на заднюю дверь. — Они здесь. Трилла поставила их на уборку шестой площадки.
— О!
Эллиана, видимо, расслабилась, хотя между бровями продолжала лежать морщинка тревоги. Жон одобрительно отметил, что сегодня она хорошо выглядит: похоже, она обратила какое-то внимание на то, что именно надевает, а не просто куталась в ту слишком просторную одежду, которая первой попалась под руку. Темно-русые волосы были аккуратно зачесаны назад и стянуты в хвост, открыв окружающим лицо, которое казалось одновременно утонченным и умным.
Нарядный костюм и немного драгоценностей, и никто из оказавшихся с ней рядом не оспаривал бы ее красоты, решил про себя Жон, но вслух сказал только:
— Итак?
Ее беспокойство сразу усилилось.
— Я боялась, что вы будете недовольны, хотя Даав… — Она откашлялась. — Я не имела намерения причинять ущерб вашему меланти, Жон.
