Эймори,
Должна тебя предупредить. Мне кажется, назревает скандал. После твоего отъезда с Джилом я пошла на почту и на обратном пути увидела на вокзале Майло. Похоже, он ждал южного поезда. Думаю, он собирается следом за тобой. Проказница. Скорее всего, к твоему возвращению ваш любовный треугольник станет предметом пересудов всего города.
Ничего нового. Конечно, было бы неплохо знать о приезде Майло заранее, но теперь это не имело никакого значения. Я потянулась к письму, которое пришло сегодня.
– Алло?
Я даже испугалась, услышав на другом конце провода низкий негромкий голос. Женский голос, а в городской квартире мы не держали прислугу.
– Будьте добры, кто это? – спросила я.
Там явно замялись. Наконец послышался ответ:
– Винельда.
Я не знала ни одного человека с таким нелепым именем.
– Ну что ж… Винельда. Это миссис Эймс. Могу я узнать, что вы делаете в моей квартире?
– Что я делаю в вашей квартире? – тупо переспросила собеседница.
Даже по телефону я слышала, как она затрепетала.
– Позовите Майло, – сказала я наконец.
Это была уже последняя капля.
– Майло? – снова переспросила она.
Может, она плохо слышит, эта Винельда, подумала я.
– Мой муж дома или нет?
– Нет… нет, мэм. Его нет в городе.
Знакомая история. Прежде чем продолжить, я сделала глубокий вдох.
– Если вам доведется его увидеть, соблаговолите передать ему, что инспектор Джонс настаивает на его возвращении в гостиницу «Брайтуэлл». Полагаю, у полиции накопились вопросы в связи с недавними убийствами.
Я еще услышала, как она ахнула, повесила трубку и некоторое время сидела неподвижно, осмысливая новости. Я не имела ни малейшего представления, кто такая Винельда, но догадывалась, что она и есть причина спешного отъезда Майло. Вот оно как, значит. Мой муж принял решение за меня. Я твердо решила больше не пытаться с ним связаться. Если он предпочитает скрываться, как это делают преступники, пусть сам расхлебывает последствия. Какое-то время за решеткой пойдет ему на пользу. По крайней мере, я буду знать, где его искать, когда начну бракоразводный процесс.
Увы, инспектор Джонс явился минута в минуту. Мне и до звонка в Лондон не очень хотелось с ним разговаривать, но теперь эта мысль приводила в ужас. Нервы были на пределе, и лишь невероятным усилием воли мне удалось не разрыдаться.
– Вы так и не переоделись, – заметил инспектор, заходя в комнату.
Он был прав – я забыла.
– Звонили мужу? – спросил он, не услышав ответа на первое замечание.
– Не дозвонилась.
– Миссис Эймс, излишне напоминать вам о…
– Именно, инспектор, – довольно грубо перебила я его. – Излишне. Судя по всему, вы исходите из ложной предпосылки, полагая, что я имею право голоса при утверждении планов моего мужа. Наш брак носит несколько иной характер.
Джонс пристально смотрел на меня, и я пришла в ярость, заметив в его взгляде нечто очень похожее на сочувствие.
– Я пока решил не сообщать об этом лондонской полиции. Однако, если вы что-то услышите о мистере Эймсе, дадите мне знать?
– Да, конечно.
Инспектор не торопился уходить, и я поняла, что он хочет поговорить еще о чем-то.
– Вы не знаете, почему он уехал? – спросил наконец Джонс.
– Я… Он оставил записку, в которой говорилось, что он уезжает в Лондон и не знает, когда вернется. – Я замялась, но потом решила, что лучше сказать правду: – Могу вам также сообщить, инспектор, что я звонила в лондонскую квартиру и к телефону подошла женщина. Что, возможно, объясняет его внезапное исчезновение.
Ни один мускул на лице инспектора не дрогнул.
– Меня это несколько удивляет, миссис Эймс. Вчера он производил впечатление преданнейшего мужа.
– Майло умеет неподражаемо… демонстрировать неподдельные чувства к тому, что интересует его в данный момент. К несчастью, интерес этот очень быстро проходит…
– Но расследование убийства, несомненно, способно удержать его внимание. – Он старался говорить легко, хотя я почувствовала легкое раздражение. – Вас это увлекает, я знаю.
– Вовсе меня это не увлекает. Когда я думаю о том, что мы могли предотвратить смерть мистера Хэмильтона…
Желая удержать слезы, я сжала губы и вдруг почувствовала себя страшно несчастной.
– Простите меня, – вроде бы искренне сказал инспектор. – Мне следовало догадаться, как вам все это трудно. Иногда полицейские забывают принимать во внимание, какое впечатление подобные события могут производить на обычных людей.
– Все нормально, – сказала я, утирая выступающие на глазах слезы. – Наверно, устала. И ведь именно я обнаружила оба тела. Довольно сильное потрясение, осмелюсь вам доложить.
Джонс протянул мне свой носовой платок, и я приложила его к глазам. От сочувствия мне стало только хуже и стоило немалых трудов остановить поток слез. Я села на диван, инспектор присел с другой стороны.
– Я понимаю, это нелегко, но скоро все закончится.
Что-то в его тоне меня насторожило, и я подняла голову.
– Вы правда так думаете?
– На такие загадки рано или поздно находятся разгадки.
– Могу я задать вам один вопрос, инспектор? – вырвалось вдруг у меня.
– Конечно, миссис Эймс.
– Вы знаете, кто убийца?
Джонс с минуту смотрел на меня, будто пытаясь решить, сколько информации можно открыть, и наконец ответил:
– У меня есть определенные подозрения.
– Но вы ведь уже не думаете, что это Джил?
– Я арестовал мистера Трента на основании улик, – осторожно сообщил инспектор. – Время покажет, был ли этот арест преждевременным.
– Увиливаете, инспектор. На мой вопрос вы так и не ответили.
Джонс улыбнулся:
– Значит, вам уже лучше, миссис Эймс.
Я ответила ему вымученной улыбкой.
– Не хотела вам досаждать. Я просто уверена: Джил невиновен, и чувствую, что должна сделать все от меня зависящее, чтобы доказать это.
– В самом деле?
И снова мне почудилось, будто у Джонса что-то просится с языка, но он не хочет или не может сказать.
– Конечно.
Инспектор колебался. Я ждала. Может, если я буду упорно молчать, он в конце концов решится. Мое терпение было вознаграждено.
– Миссис Эймс, я сейчас вам кое-что скажу, хотя не уверен, что должен это делать.
До крайности заинтригованная, я почти забыла про недавние слезы.
– Я вся внимание.
– Вы говорили, – осторожно начал инспектор, – что ваш муж приехал вечером того дня, когда произошло убийство, и он сам подтвердил, что прибыл дневным поездом.
– Да, – сказала я, еще не улавливая, к чему клонит Джонс.
– Сведения оказались ложными.
Я нахмурилась, пытаясь постигнуть смысл сказанного.
– Вы хотите сказать, что Майло ехал не тем поездом?
– Мистер Эймс приехал поездом тотчас вслед за вашим.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить новость.
– Не понимаю… – протянула я наконец. – Майло приехал около… – И тут я вспомнила письмо Лорел. В нем говорилось, что Майло был на вокзале сразу же после моего отъезда. А в гостинице появился только следующим вечером. Где же он был остальное время? И (а это еще важнее) что хочет сказать мне инспектор? – Не знаю, – выдохнула я.
– Ничего другого я и не ожидал, – усмехнулся Джонс. – Ваш муж первостатейный врун.
И все-таки я не могла избавиться от ощущения, что инспектор чего-то недоговаривает. Я видела, он мнется и медлит.
– Что-то еще, инспектор, ведь правда же?
– Боюсь, что да. – Его медлительность вдруг как ветром сдуло. Решившись, Джонс наклонился, словно торопясь высказаться, прежде чем передумает: – Помните, я говорил вам, что незадолго до убийства некий свидетель видел мистера Трента на террасе?
– Да, но вы не хотели назвать его имя.
– Сейчас, думаю, уже можно. Выбора почти не осталось. Понимаете, этим свидетелем был ваш муж.
Глава 24
Яоткинулась на спинку дивана, перед глазами все завертелось. Так, значит, Майло сказал инспектору Джонсу, что непосредственно перед убийством Джил находился на террасе? Это казалось совершенно невероятным, но, с другой стороны, зачем инспектору врать?
– Понятно, почему он вам об этом не рассказал, – спокойно, по-деловому продолжал инспектор. – Не самое благородное дело обвинять соперника в убийстве.
– У меня голова кругом, – сказала я, пытаясь уложить в голове то, о чем поведал инспектор. – Вы ведь не хотите… Вы же не думаете, что Майло пытался навлечь подозрения на Джила из-за меня?
– Боюсь, такая вероятность существует. Пока у меня не было оснований не верить мистеру Эймсу. Но последние события заставляют посмотреть на вещи под другим углом. Если ваш супруг действительно сообщил информацию, не соответствующую действительности, ему может быть предъявлено обвинение в создании помех правосудию. Поэтому мне хотелось бы с ним поговорить.
– Боже милосердный, – вздохнула я. – Я знаю, Майло любит быть первым во всем, но не могу поверить, чтобы он дошел до такого.
