– Боже милосердный, – вздохнула я. – Я знаю, Майло любит быть первым во всем, но не могу поверить, чтобы он дошел до такого.
– Боюсь, другое объяснение найти сложно.
– Полагаю, вы ошибаетесь, инспектор. Понимаете, ему просто не до меня.
Джонс долго молчал, а когда заговорил, стало ясно, что мои соображения не показались ему убедительными.
– Простите, что вынужден был сообщить вам это, миссис Эймс. Я понимаю, за последнее время вам досталось. Именно поэтому я и не хотел…
– Все в порядке, инспектор, – как можно спокойнее перебила я его. – Спасибо, что сказали.
Сообразив, что мне хочется остаться одной, Джонс поднялся.
– Если услышите что-либо о своем муже или если я вам понадоблюсь, звоните.
– Спасибо, позвоню.
После ухода Джонса я переоделась и попыталась сосредоточиться. Выводы инспектора не вписывались в логику. Зачем Майло наводить подозрение на Джила? Это вовсе не в его стиле. Что бы там ни думал Джонс, лобовую атаку он всегда предпочитал закулисным интригам. И ради меня не стал бы рисковать, осложняя отношения с законом.
Я вообще не могла понять, зачем Майло притащился в «Брайтуэлл», особенно если через пару дней уехал. Проверить, что я все еще побегу за ним, как собачонка, по первому зову? Что ж, тогда его ждал ошеломительный успех. Я в очередной раз слишком легко позволила себя соблазнить. Убедившись, что при желании он всегда может мной располагать, Майло с легким сердцем укатил. Ну ладно, тогда ему придется убедиться, что я не собираюсь остаток жизни ждать, пока он соблаговолит вернуться. Пяти лет и в самом деле достаточно.
Я вдруг заметила, что скрежещу зубами, и в попытке успокоиться взяла список подозреваемых и медленно, методично начала его перечитывать. Что-то я до сих пор упускала, какой-то фрагмент мозаики. Стоило лишь найти его – вся картина сложится полностью.
Мысли вернулись к бедному мистеру Хэмильтону. Он что-то обнаружил на берегу и на обратном пути избавился от находки. Интересно, а это вообще можно еще найти? Когда Хэмильтон подбирал таинственный предмет с земли, мне показалось, он на секунду блеснул в лунном свете – но, может, разыгралась фантазия. Если это обломок скалы или кирпич, вряд ли его удастся отыскать. Даже если он кому-то и попадется на глаза, кровь наверняка уже смыло проливным дождем.
Далее, это вообще могло быть не орудие убийства. Но что тогда? Я уставилась на список, будто ожидая, что имя убийцы сейчас высветится красными буквами. Открытие очень близко, нужно только найти нужное звено, фрагмент, который укажет правильное направление. Ведь так обычно бывает в детективах.
Вот бы бросить взгляд в обстоятельное досье инспектора на всех нас. Конечно, он ломал над ним голову не один час, но пока, похоже, не обнаружил ничего важного. И тем не менее меня не покидало ощущение, что все в нашей компании что-то скрывают.
Однако дело не только в людях. Важны и неодушевленные предметы, разной степени загадочности. Например, снотворное, уже одурманившее нескольких человек. Приобрести его совсем несложно, так что на этом пути разгадки не найти. Жертвами пойла стали четверо: мистер и миссис Хэмильтон, я и Эммелина, последняя, правда, по предписанию врача. Я знала, что у мистера Хэмильтона имелось снотворное. Роджерсы утверждали, что потеряли свое. Являлось ли это утверждение правдой или уловкой, чтобы навести тень на плетень, предстояло выяснить.
Чего-то мне не хватало. Я чувствовала, что все фрагменты у меня в руках, но картина почему-то не складывалась. Почувствовав вдруг страшную усталость, я отложила список и села на диван. В голове гудело, я откинулась на подушки и закрыла глаза. Может, если немного передохнуть…
Меня разбудили оглушительные раскаты грома. Я села на диване, не сразу сообразив, где нахожусь. Потом вспомнила, что у себя в номере, и поняла, что просто уснула.
В комнате было темно хоть глаз выколи, лишь изредка ее освещали вспышки молний. Пока я спала, навалилась ночь, а вместе с ней и сумасшедшая, собиравшаяся так долго гроза. Дождь барабанил по крыше, под натиском ветра, как в каком-нибудь рассказе про привидения, дребезжали окна. Я потянулась включить лампу и обнаружила, что нет света. Наверно, грозой выбило электричество.
Встав с дивана, я пошарила на столе, нашла спички, зажгла одну и в поисках свечи обвела глазами комнату. Вроде мне на глаза свечи не попадались, и теперь я не увидела ни одной. Спичка потухла, я уже собиралась чиркнуть второй, как послышался стук в дверь.
– Эймори, это Джил. Ты тут?
– Да, Джил, иду.
На ощупь пробравшись к двери, я открыла ее. Рядом с Джилом, державшим в руках масляную лампу, стояла Эммелина, ее бледное лицо освещал мерцающий огонь. В тусклом свете оба казались совсем несчастными.
– Гроза повредила электростанцию, – сказал Джил. – Коридорные поставили в гостиную какие-то свечи и вот это. Тебе принести свечу или спустишься за компанию?
– Пойдем, Эймори, – попросила Эммелина. – Там так страшно в этой гостиной. Я просто не могла оставаться, когда Джил пошел за тобой.
Раздался очередной раскат грома. У меня не было никакого желания сидеть взаперти в темной комнате, когда на улице бушует гроза.
– Да, я спущусь. Остальные тоже там?
– Это-то и ужасно, – произнесла Эммелина. – Миссис Хэмильтон сидит бледная как смерть. Никто не знает, что ей сказать. Я… мне даже в голову ничего не приходит… Я знаю, каково ей сейчас. – Эммелина, казалось, вот-вот разрыдается.
– Не хочешь, не ходи, – добавил Джил. – Если тебе сейчас трудно говорить с миссис Хэмильтон…
– Все в порядке, – отмахнулась я. – Может, нам удастся чуть-чуть ее взбодрить.
Мы не без труда спустились вниз. В гостинице было странно тихо, если не считать грохотания грозы и шума волн, слышного даже в холле. Несколько человек сидели в креслах вокруг свечей и ламп, беседуя приглушенными голосами. Вероятно, большинство постояльцев все же предпочли остаться в номерах.
Мы с Джилом прошли в гостиную. Эммелина оказалась права. Атмосфера была гнетущая, стояла мертвая тишина. Стало даже как-то жутко. Миссис Хэмильтон сидела рядом с миссис Роджерс, но обе молчали.
– Может, попросим развести камин, – сказала я Джилу. – Станет повеселее.
– Я спрошу у стойки, – кивнул он.
– Там на столе граммофон, – предложила Анна Роджерс, прерывая очередную паузу. – Для него не нужно электричество.
Ей никто не ответил, и она осталась сидеть. Может быть, поняла, что всем нам не до музыки. Я подошла к миссис Хэмильтон.
– Как вы сегодня?
– Неважно. Из-за этой грозы все только хуже.
Ее глаза увлажнились, заблестев в свете лампы. Лариса полезла в сумочку, достала платок, вытерла слезы, вынула портсигар и, зажав сигарету в зубах, довольно уверенными движениями прикурила. Несмотря на выдержку, она была на грани, – я еще не видела, чтобы миссис Хэмильтон курила.
– Невозможно сидеть у себя в темноте, – сказала она.
– Еще бы. Никто вас и не заставляет.
– Не могу дождаться, когда отсюда можно будет уехать, – вдруг раздался громкий голос Вероники Картер. – Здесь просто кошмарно.
– Да, – подхватила миссис Роджерс. – Если бы не гроза, я бы уехала сегодня же, и пусть этот инспектор катится ко всем чертям.
– Так нельзя говорить, Анна, – с обычным своим занудством покачал головой ее муж. – Необходимо соблюдать требования закона.
– Это так утомительно, – заметил Лайонел Блейк, дымя сигаретой.
Он казался абсолютно спокойным, как и тогда, на улице, но голос звучал странно. Вдруг мы все вздрогнули от пронзительного крика, и через секунду в гостиную, словно огромная летучая мышь, влетела миссис Роланд. Она была с головы до ног в черном, включая намотанный на голове бархатный тюрбан. Когда Ивонна размахивала руками, длинные широкие рукава платья в самом деле бились подобно плотным крыльям.
– Я чуть не свернула себе шею на лестнице, – заявила она. – Лифт не работает, телефон тоже. Как в пещере. – Она упала в кресло и тяжело вздохнула. – Сигарету, прошу вас. Дайте мне кто-нибудь сигарету.
Миссис Хэмильтон предложила ей портсигар.
– Какая прелестная вещица, дорогуша. Так люблю золотые безделушки. У мистера Хоу была чудесная зажигалка… Хотя, наверно, сейчас не стоило об этом говорить. Простите, что расстроила вас, Эммелина. Вероятно, это вы ему подарили.
– Нет, я… – начала Эммелина, и я на мгновение испугалась, что она сейчас расплачется. Но она взяла себя в руки и спокойно продолжила: – Я вовсе не расстроилась. Отличная была зажигалка. Руперт ею очень гордился. От одного из лучших лондонских ювелиров. По-моему, он говорил… «Прайс энд Лорд». Не знаю, откуда она у него. Я хотела бы ее оставить, на память.
– А полиция разве вам не отдала? – спросила миссис Роланд с прилипшей к ярко-красным губам сигаретой.
– Нет, там… Ее не было среди описанных вещей…
Голос Эммелины осекся, и я поняла, что она хотела сказать – «которые были обнаружены при осмотре тела покойного». Бедная девочка. Но то, что она может говорить о Руперте без слез, хороший признак.
