Все же они бежали, бежали вперед, перевалили за холм, враги дышали им в затылок — тогда Мидж обернулся и что есть сил метнул копье. Двое преследователей упали, это дало немного времени, они вырвались вперед. Таммо крикнул:
— Гром! Гром Стальная Челюсть! Заяц-гигант услышал его и выскочил навстречу.
Как раз в этот момент Прохвост приблизился и, как следует прицелившись, метнул копье в Миджа.
— Пригнись! — крикнул Гром, загораживая друга собой. Свистящее копье воткнулось ему в бок.
У Таммо потемнело в глазах от ярости. Он схватил свое копье и одним точным движением метнул его в хорька. Прохвост рухнул, пронзенный насквозь. Его тело покатилось вниз, и посох Руссы оказался прямо у лап Таммо.
— Хороший бросок, Русса гордилась бы тобой, — прохрипел Гром.
Мидж и Пепел согнулись над гигантом, пытаясь помочь.
— Оставьте меня! Я задержу преследователей! — отстранил их Гром. По склону на них уже несся десяток Бродяг. — Вы не поможете мне! Бегите!
Мидж посмотрел на Таммо и сокрушенно покачал головой. Рана Грома была безнадежна.
— Я даже не могу вытащить копье, — отчаянно прошептал он. — Если я сделаю это, он сразу умрет.
Гром достал одной лапой лук и стрелы.
— Бегите, друзья мои! Сделайте это ради меня и всех тех, кому вы нужны! А я еще повоюю напоследок, ха-ха… Передайте майору, что, уходя на ту сторону, я прихватил десяточек с собой. Все, прощайте! — И Гром пустил первую меткую стрелу, сразу сразившую одного из приблизившихся врагов.
Зайцы и белка бросились бежать дальше, крича на прощание:
— Спасибо тебе, Гром! Мы не забудем тебя! Задай им соли с перцем! Смерть врагам!
Гром усмехнулся и пустил следующую стрелу не менее метко.
— Да уж задам, не сомневайтесь, друзья. Давайте, подползайте, вражеское племя… Вот так! И ты получи! Ага, не разучился я стрелять, даже с дырявым боком!
Когда оставшиеся в живых враги все же окружили его, он набрал в легкие побольше воздуха, из последних сил схватил копье и, громко крикнув: «Еу-ла-ли-а!!!», проткнул насквозь сразу четверых, после чего рухнул замертво. Его друзья были уже далеко, и Гром Стальная Челюсть вошел во врата Темного Леса с чистой совестью, не изменив себе и оставшись до последней минуты жизни бесстрашным зайцем.
ГЛАВА 47
Красноокая Крегга села, пробудившись от двадцатичетырехчасового сна. Рассвет только занимался. Она огляделась и зычно крикнула:
— Еу-ла-ли-а!!!
К ней тут же подлетели капрал Элбриг и сержант Удар Булава:
— Госпожа Крегга, что случилось?!
Она смотрела на них невидящим взглядом, который постепенно прояснялся:
— Ничего, просто сон. Очень плохой сон. Она поднялась, тряхнула головой и взглянула в направлении северо-запада. Сержант обеспокоено всматривался в ее черты, но было еще слишком темно.
— Все в порядке, сержант, — успокоила она его. — Я проголодалась.
Капрал тут же бросился к костру:
— Еще бы, вы ведь не ели два дня! Сейчас я все подогрею!
Альгадор и Шишечка, только что вернувшиеся из дозора, присоединились к троице. В молодости всегда хочется есть, особенно когда пахнет вкусно. Госпожа Крегга была задумчива и тиха, что было несвойственно ей. Она передала Шишечке дымящуюся кружку с чаем и тарелку медовых лепешек.
— Хорошо позавтракать с чувством выполненного долга, а? — улыбнулась она молодой зайчихе.
— Еще как! — согласилась Шишечка, набрасываясь на еду. — Особенно когда после этого можно часик вздремнуть и позавтракать еще раз вместе со всеми!
— Скажи, а сны тебе снятся? — задумчиво спросила Крегга.
— Сны? Да, снятся иногда. А что?
— Мне сейчас приснился сон, который был очень похож на реальность. Мне снилось, как погиб один очень храбрый воин — бесстрашный заяц. Во сне я кричала: «Еу-ла-ли-а!», я словно слилась с ним в предсмертном кличе. Это было там, на северо-западе. И чем дольше я вспоминаю свой сон, тем больше крепнет во мне уверенность: Бродяги там. Я чувствую!
Зайцы переглянулись, а госпожа Крегга продолжила:
— Как только взойдет солнце и все позавтракают, мы выступаем!
Барабаны Бродяг гулко выбивали страшную дробь. Боевые знамена и наконечники копий, украшенные хвостами и черепами, качались на ветру. Тощий крыс-шпион Грабля крутился у палатки Дамуга в ожидании выхода Острейшего.
И вот Дамуг показался на пороге. Его лицо было выкрашено в огненно-красный цвет. Держа в мощных лапах меч, он сурово оглядел лагерь. Потом снизошел до Грабли:
— Говори, с чем пришел.
— О Острейший! — затрепетал тот. — У меня плохие новости. Ясновидящий и немой сбежали. Исчезли и охранники, которых вы приставили к ним. А еще хорек Прохвост и его дружки были обнаружены мертвыми за холмом.
— Ладно, — кивнул Дамуг. — Плевал я на них. Если эти Чесун и Чихун найдут сбежавших, я их помилую. А если они дезертировали, — найду позже и казню. А теперь в сторону! У меня есть дела поважнее.
Откинув плащ назад и высоко подняв меч над головой, Великокрыс окинул взглядом выстроенную армию. Барабаны забили громче.
— Да здравствует Дамуг! Да здравствует Дамуг! Да здравствует Острейший Меч всех Бродяг! — разнеслось над холмами и Лесом Цветущих Мхов.
Там безмятежно колыхалась трава под ярким солнцем, жужжали пчелы, бежали муравьи. Им было неведомо, какая страшная опасность нависла над мирной жизнью.
ГЛАВА 48
Замурованные в одном из коридоров старинной крепости Котир, глубоко под землей, пятеро рэдволльцев в отчаянии смотрели на догорающий светильник. Он горел так слабо, что едва освещал лица. Еще немного — и он потухнет.
— Это я во всем виновата, — тихо сказала Пижма. — Это я подбила вас спуститься сюда.
Краклин тихонько фыркнула в ответ:
— Вы? При чем тут Вы? Давайте-ка я объясню Вам, Пижма-Фижма: мы сами хотели спуститься. Нас никто не заставлял, так что Вы тут ни при чем.
Пижма сжала лапу Краклин:
— Милая… Меня уже сто лет никто не дразнил этим словом. Так говорил Арвин, когда мы все вместе играли в детстве, помнишь?
Краклин улыбнулась:
— Как же не помнить? «Пижма-Фижма-винегрет, недоеденный обед!»
Они засмеялись. Перекоп недовольно поморщился:
— Прростите, не могли бы вы немного помолчать, хурр-хурр… Мне кажется, я что-то слышу…
Все замерли.
— Ой, я тоже слышу. Это вода. Она плещется где-то за этой стеной! — воскликнул Шэд. — Что скажете, может, попробовать ее пробить?
— Нет, господин, не надо, хурр-хурр. Ох уж эта вода! Она может затопить наш туннель, между пррочим!
— Да, ты прав. Оставайтесь-ка здесь, а я пойду на разведку, спущусь вниз по проходу и посмотрю, нет ли там чего.
Шэд ушел, прихватив светильник, и все остались ждать в непроглядной тьме. Чтобы хоть как-то подбодрить друзей, Пижма запела:
Была б я вечно весела,Когда б я листиком была,И шелестела б день-деньской,Когда б не стала веточкой.
Была б я веточкой с листком,Моим зелененьким дружком,И я росла бы, велика,И доросла бы до сука.
Я с веточкою и листкомБыла б счастливейшим суком,И все бы я росла, рослаИ доросла бы до ствола.
Была бы я стволом в коре,Чтобы не мерзнуть в декабре,Мы коротали бы досуг -Я, лист, и веточка, и сук.
Па мне б держалось бытие -Большое дерево мое!Была б я деревом в красе,И были б счастливы все-все!Хорошая моя семья -Ствол, сук, лист, веточка и я!
Только она закончила, показался долгожданный огонек и раздался голос Шэда:
— Все сюда! Добро пожаловать в погреб Котира, хотя не знаю, что нам это даст.
Все вскочили и ринулись за ним.
— Смотрите, факелы! — радостно воскликнул Пончик, указывая на деревянные палки, воткнутые в медные кольца на стене. — Правильно, у входа в погреб всегда есть факелы. Давайте попробуем зажечь… Горит!!!
Яркое пламя осветило огромное помещение, в два раза большее, чем Большой зал. Вода стекала по огромным сталактитам, свисающим с потолка, и падала куда-то вниз, но куда, они пока не видели, потому что стояли на верхних ступенях длинной лестницы. Шэд зажег еще один факел.
— Ну что ж, друзья мои, путь у нас все равно только один — вниз. Идемте же!
Взявшись за лапы и прижимаясь спинами к стене, они стали осторожно спускаться по древним ступеням, шаг за шагом… Казалось, лестнице не будет конца. Стали попадаться ступени, покрытые мхом, все более и более скользкие. Наконец Шэд подал знак остановиться и потрогал лапой влажную липкую стену.
— Брр, здесь только лягушек разводить! Перекоп, у тебя случайно нет веревки?
— Хурр, есть, только это весьма корроткая вер-ревка.
— Давай, какая есть! — стоя на лестнице ниже всех, крикнул Шэд и повернулся лицом к друзьям. — Понимаете, мне кажется, нам лучше связаться одной веревкой на всякий случай. Что-то здесь слишком скользко. А-а-а!!! Убирайся прочь, тварь!!!
