И к чему он мне это рассказывает? Вроде, не старик еще, но жалобы его – старческие.
— Это все очень печально, но вы не ответили.
— Молодые всегда спешат, — Пахан делает последнюю затяжку, и бросает дымящийся окурок в пепельницу. – Я старею, а значит – слабею. Скоро начну допускать ошибки, и меня сместят. Любому королю нужен наследный принц.
Наследный принц… твою мать! Это и смешно, и нет.
— И этот принц – я? – приподнимаю бровь, сомневаясь, что сидящий передо мной человек в своем уме.
— Да. Звучит высокопарно, но суть ты уяснил. Мое место займут в любом случае, но вот кто именно? – хмурится Бартов, и грохает по столу кулаком. – Я не хочу повторения той кровавой бани, которая закончилась десять лет назад. В столице закончилась, а в регионах только на спад идет. Ты же – идеальный вариант!
Дать бы ему в рожу!
Наследный, мать его, принц!
— Зачем же вы, Ваше Величество, посадили престолонаследника за решетку? – сквозь зубы выдавливаю я, вцепившись пальцами в стол.
— Проверить решил – скурвишься ты или нет, — просто отвечает Пахан. – Я эту систему знаю изнутри благодаря службе, а вот ты… теперь знаешь! Хорошо держался, никого из нужных и правильных людей не сдал. Руководил издали… молодец, хвалю! Посидел пару лет, и можно на волю – даже карьеры не жалко ради этого. Меня ведь понизили… да, ты знаешь. А потом я стал натаскивать тебя, учить, присматривать – каков ты в «больших» делах, и сможешь ли ты занять мое место.
— Мне ваше место не нужно, — бросаю я. – Давиду предложите – он спит и видит как бы меня «сделать»!
— Давид, хоть и мой крестник, идиот, — фыркает Пахан. – А ты мне подходишь. Сможешь руководить, только тебе бы тоже поумнеть, но с возрастом это придет. А жена твоя проследит, чтобы власть в голову не ударила. Неограниченная власть, Андрей! Что скажешь?
ГЛАВА 51
Марина
— Кондуктор не спешит, кондуктор понимает, — напеваю я, выходя с душа, — что с девушкою я прощаюсь навсегда…
— Светлячок, чего это тебя на шансон потянуло? – веселится Андрей, и я фыркаю в ответ.
— С кем поведешься, милый, — морщу я нос.
Мне жизненно-важно чувствовать, что это обычный вечер. Что все так, как обычно: я и Андрей. И завтра будет так, и послезавтра. Через десять лет. Через пятьдесят…
— Марина. Все ведь хорошо?
— Все хорошо, — чуть нервно отвечаю я.
Неужели Андрей что-то заметил? Почувствовал?
— Чем займемся? – провокационно спрашивает муж, оглядывая меня – закутанную в синее полотенце.
Вместо ответа я развязываю узел на груди, и мокрое полотенце падает к моим ногам. На эту ночь, хоть это и эгоистично, у меня большие планы. И у Андрея, кажется, тоже. Он не позволяет мне самой подойти к нему – вскакивает с кресла, подхватывает меня на руки, и опускает на кровать.
— Ты такая красивая, — шепчет он, непривычно-нежно проводя кончиками пальцев по моей шее, груди. – Самая красивая на свете!
— Ты никогда не делал мне комплиментов, — улыбаюсь я, притягивая Андрея за шею. – Жаль.
— Не делал? Глупости какие… я каждый день… — фразы его прерываются короткими, жадными поцелуями, — ты самая красивая, девочка моя!
Жаркое, свежее дыхание опаляет. Обжигает. Поцелуи клеймят, сильные руки заставляют выгибаться им навстречу – Андрей умеет приказывать моему телу, повелевать им. Как же это возбуждающе – чувствовать себя полностью открытой, беззащитной перед ним. Осознавать его силу, прижиматься всем телом к ему – большому, горячему, возбужденному. Знать, что он неутомим, и хочет меня всегда…
— Я тебя люблю, — выдыхаю я, пока Андрей ласкает мою грудь. Прикусывает сосок, обводит его языком, посылая потоки лавы вниз моего живота. – Люблю тебя, люблю…
Прижимаю его темноволосую голову к своему разгоряченному телу, еще шире раздвигаю бедра – непроизвольно, просто, чтобы почувствовать его полнее. Андрей редко торопится, подготавливая меня для себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты редко говоришь мне о своих чувствах, родная, — шепчет он, глядя в мои дымные от желания глаза.
Скользит рукой по моему подрагивающему животу, проводит ладонью по лобку, на миг сжимает его, и я шумно выдыхаю – вот… сейчас…
— Люблю тебя! – слова вырываются из меня вместе со стонами. Андрей дышит шумно, трет пальцами клитор, заставляя меня кусать губы от разливающейся по телу эйфории.
— Скажи это еще раз! – требует он, выбивая из моего тела искры своими быстрыми движениями.
— Люблю… только тебя… люблю…
Я почти не соображаю – говорить сложно, думать сложно. Хочется закрыть глаза, позволяя утянуть себя в пучину, но… нет! Хочу запомнить каждое мгновение!
И вот уже не пальцы ласкают меня, а горячий, подрагивающий член. Скользит, размазывая влагу. Нажимает на чувствительный клитор, и я почти кричу… или кричу?
— Давай же!
— Ненасытная моя девочка, — Андрей со стоном врывается в меня, заполняя собой.
На секунду замирает, позволяя привыкнуть, а затем начинает двигаться – сильно, жестко. Берет меня всю – полностью и без остатка. Я приподнимаю бедра, и член врывается в меня еще глубже.
— Андрей, да… пожалуйста, — я шепчу что-то бессвязное, впившись пальцами в плечи мужчины.
Мышцы его перекатываются, спина влажная от пота, и вокруг витает особый запах, сводящий с ума – феромоны, секс? Дышу часто, всхлипываю от быстрых толчков. Еще чуть-чуть, и я достигну пика… да!
— Сейчас, — низким голосом шепчет Андрей, прикусывая меня за нижнюю губу. Вдалбливается в меня, тараня членом без жалости, и я сжимаюсь вокруг него в сокрушающем оргазме.
Мое тело мне не принадлежит. Живет своей жизнью, ластясь к Андрею. Лишь бы и ему было также хорошо, как и мне… Андрей вздрагивает, и движения его замедляются. Пара медленных движений, и он покидает меня.
— Скоро продолжим, — хрипло произносит Андрей. Грудь его высоко вздымается от шумного, быстрого дыхания.
Обнимаю мужа, вдыхаю его запах – особенно пьянящий после секса – и на миг преисполняюсь к самой себе дикой ненавистью.
— Андрей, — повинуясь порыву говорю я. – Что бы там ни было… я не сержусь. И прощаю!
Мужчина перекатывается на бок, глядит на меня внимательно, а я легко улыбаюсь в ответ – правда ведь, простила. И ложь его – не может он по-другому, и опасность, которой подвергает нашу семью – не он один виноват. А еще я вдруг понимаю, что не изменял он мне. Что правду говорил, рассказывая ту идиотскую историю – не мог Андрей так поступить со мной, а если бы даже и было что-то…
Плевать. Знаю, что он меня любит!
Только этого мало.
— Спасибо, — нежно целует он меня в висок. Понял, или нет – неважно.
— Где ты сегодня был? Ты вернулся такой… странный, — пытаюсь я подобрать определение его состоянию.
Андрей зло фыркает, смотрит на меня с сомнением, и я понимаю – что-то случилось.
Ну же, расскажи мне, может, еще не поздно…
— Встретился с одним человеком, — кривится он. – Мне поступило одно предложение, над которым стоит подумать. Не хочу говорить об этом, лучше займемся чем-то более интересным!
Андрей затыкает мой рот поцелуем – почти яростным, одержимым. И, прежде чем снова окунуться в наше общее безумие, я понимаю – ничего не изменится, пока я не сделаю то, что должна.
Несмотря на твердое решение, и написанное от руки письмо, я играю с судьбой. Встаю с кровати тихо, но не бесшумно. Расчесываюсь, одеваюсь также – не особо стараясь остаться незаметной, а ведь Андрей чутко спит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но судьба на моей стороне, и я не знаю – радоваться этому, или нет. В глубине души я хочу, чтобы он проснулся, и остановил меня. Решил все сам: запер, запретив покидать дом, приставив охрану…
Но Андрей спит, раскинув руки на кровати. Во сне он выглядит совсем юным – счастливым, полным жизни. Мне физически больно от того, что я не могу позволить себе последний поцелуй – сколько их было уже? Сделаю сейчас шаг ему навстречу, и не смогу уйти!
