Когда выехали на холм, с которого открывался вид на Большую арену, барон замолчал, тем более что подруга Аниты задремала, сладко посапывая и чему-то улыбаясь во сне. Анита сидела, не шевелясь, чтоб не разбудить Гулану, Валинья тоже прекратила расспрашивать барона, теперь молча разглядывала лагерь баронского собрания.
Анита
Подъехав к месту, где обычно разбивался лагерь барона Правено, дружинники стали разгружать повозки, ставить палатки для себя и девушек и шатёр для барона. Девушки в этом участия не принимали — они решили прогуляться по большому лагерю. Стоящие ровными рядами, а кое-где и не очень, палатки особого внимания не привлекли, а вот большой сарай, над входом в который болталось что-то похожее на изображение огромной кружки с кучерявым верхом, привлек внимание.
— Что это? — поинтересовалась Валинья, она одна с интересом осматривалась, Аните это напомнило, пару раз виденный ею, армейский полевой лагерь, разбитый на скорую руку, а Гулана ещё не отошла от верховой прогулки и теперь ковыляла, страдальчески морщась, видно жалела о своём решении поучаствовать в экскурсии подруг.
— Питейное заведение, если судить по вывеске, — усмехнулась Анита, Валинья тут же спросила:
— А что там нарисовано?
— Вся эта вывеска изображает кружку, наполненную пивом. Видишь? Над кружкой пена, — пояснила Анита и, увидев гримасу ученицы знахарки, которой та выразила сомнение и одновременно неодобрение, усмехнулась: — Да, чтоб понять, что это кружка, надо иметь богатое воображение или не менее богатый опыт посещения подобных заведений.
Валинья посмотрела на Аниту, словно спрашивая — откуда ты это всё знаешь? Неужели у тебя есть этот самый опыт? Анита заулыбалась и пояснила:
— Опыт есть, не очень богатый, но есть. В таких заведениях не только выпить можно, хотя в основном за этим туда и ходят, там можно покушать, кстати, и посидеть отдохнуть.
Последние слова были адресованы Гулане, которая сразу закивала, показывая, что посидеть отдохнуть было бы неплохо, а можно и перекусить, всё-таки ехали долго и успели проголодаться. Анита, поманив за собой подруг, решительно направилась к двери под вывеской. В большом зале было довольно многолюдно и шумно, поэтому на девушек внимание не обратили, тем более что они были в штанах, и тёмные силуэты на фоне светлого проёма двери мало чем отличались других посетителей мужчин. Анита потащила своих подруг к столу у стены, такие столы, как ни странно, популярностью не пользовались, может потому, что там не могла разместиться большая компания? А большинство посетителей были в составе именно таких компаний. Валинья продолжала с любопытством осматриваться, а устроившаяся на лавке Гулана, взглянув на пустой стол, недовольно спросила:
— И где же еда?
— Сейчас к нам должна подойти официантка и спросить, что мы хотим заказать, — пояснила Анита.
— А кто это такая? — тем же недовольным голосом спросила Гулана.
— Обычно это девушка, что принимает заказ, а потом приносит еду, хотя это может быть пожилая женщина или даже мужчина, — ответила Анита, она не знала как здесь называется обслуживающий персонал. Оглядевшись, девушка уточнила: — Но если судить по внешнему виду этого заведения и внутреннему убранству, те, кто принимают заказы и приносят еду, называются как-то по-другому.
Подошедшая девица, одетая во что-то напоминающее широкий сарафан, тупо уставилась на Аниту и её подруг. Её удивление можно было понять. Сюда редко заходили женщины и никогда не делали этого без сопровождения мужчин. Некоторое время они так друг друга молча разглядывали, после чего Валинья, тщательно выговаривая слова, спросила:
— А как ты называешься?
— Что значит — как? — сразу возмутилась девица. И тем же возмущённым голосом, готовым сорваться на визг, спросила:
— Вы чего сюда пришли? Тут приличное место, а не весёлое заведение, всяким девкам тут не!..
— Мы пришли сюда поесть, — ответила Анита, перебивая подавальшицу — вроде так должна называться эта крикливая девица — и, вспомнив уроки старшего сержанта Жаннэт, чтоб поставить на место это нахалку, постаралась изобразить как можно более злобную ухмылку: — А если ты не будешь шевелиться, я вырежу тебе печень!
Девица таки взвизгнула и убежала. Анита покачала головой:
— Видно, я перестаралась…
— А зачем ты заказала её печень? — поинтересовалась Валинья. — Тут что, так принято — съедать печень этих… Как ты говорила? Офисиаток?
Гулана, которая в отличие от Валиньи (та тоже ещё не всё понимала), не разобрала даже отдельных слов, недоуменно посмотрела на своих подруг и спросила:
— Анита, что ты сделала? Что попросила принести?
— Анита приказала ей пойти вырезать себе печень и принести её нам, — охотно пояснила Валинья. — Я только не поняла, она нам принесёт её сырой или поджарит. Ещё я не поняла, как она сможет это сделать с вырезанной печенью.
— Не стану я есть такую гадость, — возмутилась Гулана и с упрёком сказала Аните: — Ты говорила, что здесь можно вкусно поесть, а здесь ничего нет кроме этих девиц! Которые друг друга режут, а потом приносят отрезанные куски тем, кто кушать хочет!
Анита сначала не поняла своих подруг, а потом когда до неё дошло, что они подумали, девушка начала хохотать. В этот момент к ним в сопровождении испуганной девицы подошёл хозяин этого заведения. Им оказался уже знакомый Аните Текилья.
— Вот она! Она хотела меня зарезать! — указала девица своему хозяину на хохочущую Аниту, тот недоумённо уставился на девушку. Валинья внимательно посмотрела на девицу, даже попробовала пощупать то место, где у неё печень. Потом разочарованно сообщила продолжающей хохотать Аните:
— Она не вырезала!
Затем увидев, что Анита, готовая от смеха сползти под стол, не в состоянии что-либо сказать, решила переговоры с хозяином взять на себя. Стараясь правильно выговаривать слова, ученица знахарки очень серьёзно сказала:
— Анита приказала ей вырезать себе печень и принести нам, а она этого не сделала! Почему?
Девица оглушительно завизжала и спряталась за Текилью. Гулана, которую эти визги и то, что она не понимает, о чём идёт речь, очень раздражали, вытащила один из своих ножей, с силой воткнула в стол. И хмуро посмотрев на хозяина и перепуганную девицу, заявила:
— Есть хочу! Так хочу, что съем что угодно!
— Она сказала, что очень кушать хочет, так хочет, что съест кого угодно, — услужливо перевела Валинья, её перевод был не совсем точен, но девушке это можно было простить, она только начала изучать язык и такие тонкости, как-то: кто и что — ещё путала. Девица завизжала и с криком "Они не только хотят съесть мою печень, они меня целиком хотят съесть!" попыталась убежать, но ей это не позволили плотно обступившие стол люди. Анита уже не могла смеяться, она только икала и утирала слёзы. А Валинья, не понимая, чем вызван такой интерес окружающих, на всякий случай решила пояснить — печень нельзя есть сырой, там могут быть паразиты, её надо сварить. Так она хотела сказать, но опять же недостаток словарного запаса и неправильное построение фразы сыграло с девушкой очередную шутку. Валинья кивнула и, глядя на девицу, серьёзно сказала:
— Её надо сварить, печень паразитов нельзя есть сырой!
Девица снова завизжала и упала в обморок. На пол не упала — её подхватили зрители происходящего. Но это визг окончательно вывел из себя Гулану — и так всё болит после езды на этой лошади, кушать хочется, а тут ещё и какие-то дуры визжат! Девушка выдернула нож из стола и, глядя на Текилью, ткнув в него пальцем, угрюмо произнесла:
— Я есть хочу! Если эта дура, что должна была еду принести, в обморок упала, то пускай он принесёт!
Валинья посчитала, что фраза для неё слишком сложная, поэтому она её сократила, постаравшись оставить смысл:
— Если эту дура не можно… — споткнулась девушка на произношении и решительно закончила, указав на Текилью: — Пускай его принесут!
Владелец трактира побледнел, он надеялся, что остальные посетители его защитят от этих дикарок, ведь Текилья знал, что эти, приплывшие с Харасином, девушки из степей, которые за джунглями, а как известно, там живут дикари. Правда, никто не рассказывал, что они там едят людей, но кто их знает? Может, и едят, пока приезжие торговцы не видят. А эти дикарки видно изголодались, а возможно, просто полакомиться собрались, уж очень они недвусмысленно намекают на то, что, вернее, кого они хотят употребить на ужин. У Аниты, которая всё прекрасно понимала, текли слёзы от смеха. Один из пожилых зрителей, видно, знатный или очень уважаемый, потому что, когда он заговорил, остальные замолчали.
— Я бы хотел знать, откуда эти странные девицы взялись и что они хотят! — В голосе сказавшего чувствовалась властность, Текилья почтительно поклонился:
