всё равно понадобятся.
Ганс, который вообще-то был Саша, а у местных кадровиков проходил как Абу Искандер аль-Альмани (но никто его так не звал), кивнул и пошёл исполнять приказ. Немецкую основательность не в силах изменить даже ислам, так что в результатах можно было не сомневаться.
Крымчанин перевёл взгляд на Аслана:
– Что у тебя там опять стряслось?
Марат не знал, что подразумевалось под опять, но, судя по выражению лица ротного, ничего приятного. Чеченец, впрочем, быстро преодолел смущение и кивнул на подчинённого:
– Струсил, не выполнил приказ, бросил позицию.
Взгляд Эшрефа переместился на Марата, и обычных теплоты и юмора в нём не было заметно от слова совсем.
– Объяснения есть?
Марат коротко выдохнул и бросился в бой:
– Приказ был удерживать позицию полчаса, чтобы дать джамаату отойти. Я удерживал её сорок минут, после этого отошёл сам, когда арта стала совсем уж сильно накрывать.
Строго говоря, наёмники просто не проявили особой энергичности, что и позволило его взводу отходить от укрытия к укрытию, периодически обозначая своё присутствие огнём, но для таких деталей было не время и не место. Валеев прекрасно отдавал себе отчёт, что сейчас его жизнь в куда большей опасности, чем в любом из прошлых боёв. Если Эшреф не примет его версию (или просто не захочет подрывать авторитет Аслана), то истишхадия – лучшее, что может случиться. В конце концов, формально (а для многих и фактически) это не наказание, а честь. Если же его признают трусом и сочтут такой чести недостойным… тут уже можно ожидать чего угодно, до свежевания заживо включительно. Есть у них в роте пара таджиков, любителей делать такое с пленными. Адекватные люди старались держаться от этих отморозей подальше – брезговали.
– Ты должен был остаться и принять шахаду со своими людьми! – зло выкрикнул чеченец. – А ты струсил!
Тёмные глаза начштаба не отрываясь, без выражения смотрели на Марата.
– Приказ был удерживать позицию полчаса. – упрямо повторил Валеев. – Я держал её сорок минут, чтобы дать джамаату время отойти. Потерял четверых. И только после этого отошёл – нас крыли артой, бэ-ка заканчивался. Мы бы просто погибли, не нанеся кафирам никакого урона. Приказ я выполнил.
Эшреф задумчиво потеребил жидкую, битую сединой бородёнку:
– Не считай мертвыми тех, кто был убит на пути Аллаха. Нет, они живы и получают удел у своего Господа.
Аслан и Марат синхронно провели ладонями по щекам и замерли, ожидая решения амира.
– Аслан, ты приказал Марату остаться и держаться до конца или продержаться полчаса и отступить? – взгляд Эшрефа перешёл с Марата (тот прямо-таки физически ощутил, как уменьшилась давящая на плечи тяжесть) на напрягшегося чеченца.
– Я сказал, что мне нужно полчаса, чтобы отвести джамаат. И что да будет с ним милость Аллаха. Он должен был понять, что это значит держаться до конца и принять шахаду. – Аслан говорил почтительно, но настойчиво. – И он понял, я знаю. Струсил просто.
Крымчанин неожиданно хмыкнул, и его глаза перестали напоминать два черных окатыша, в них вновь появилась обычная добродушная ирония:
– Аслан, Аллах наградил тебя даром чтения мыслей? Что же ты мне раньше не сказал? Мы бы тебя в Эмни перевели, там такие кадры нужны… Глядишь, и сегодняшнего бы не случилось…
Он тяжело вздохнул.
– Ты сказал ему держаться полчаса, и он продержался. А милость Аллаха нужна всем, не только шахидам. В следующий раз отдавай приказ чётче.
– Я понял, учитель. В следующий раз отдам чётче. – как не старался Аслан сохранить почтительность, в голосе отчётливо прозвучала нотка недовольства. Впрочем, обычно внимательный к деталям Эшреф её проигнорировал, его явно занимали проблемы поважнее.
– Русские изменили направление удара – они не прорываются вдоль дороги к аэропорту, а повернули на восток, к заводам. – крымчанин устало помассировал переносицу. – Нашу катибу перебрасывают туда, и все наиболее боеспособные подразделения тоже, здесь местное ополчение будет дорогу держать. Готовься, сегодня ночью переходим к дальнему заводу. Не забывай про рассредоточение на марше – авиация и по ночам работает.
– Да, амир. – чуть суховато кивнул Аслан. Крымчанин молча махнул рукой, мол «проваливайте, без вас хватает, чем заняться».
Чеченец развернулся и пошёл к машине. Марат чуть растерянно потоптался на месте, но Эшреф уже отвернулся, и Валееву ничего не оставалось, кроме как побрести вслед за ротным, на ходу размышляя, как же из всего этого выпутываться. В следующий раз Аслан точно не забудет «сформулировать приказ чётче».
* * *
Антон смачно, с хрустом зевнул и перевернулся на другой бок. Натруженные за день мышцы (батарея отстреляла почти полтора КАМАЗа эрэсов) ныли, спать хотелось, но заснуть никак не удавалось. А через пару часов ещё и на дежурство заступать… Одно утешение – тепло и сухо. Не, это даже два утешения получаются.
Чем хороша война в летней пустыне,151 так это простотой обустройства ночлега. Бросил каремат на грунт возле машины, снял обувь, готов ко сну. Даже спальник не нужен, максимум на себя сверху его набросить. Ну, эстеты ещё снимают камуфляж и моют ноги, а отдельные, типа самого Шарьина, даже стирают каждый день носки – его, как-никак, позывной обязывает. По сравнению с недавним наступлением на Акербат, когда в горах ночью температура падала градусов до десяти, а роса под утро пропитывала спальник насквозь, условия просто роскошные.
Зар Чекупсу!
Млять. Не дадут поспать, суки.
Через несколько секунд раздался заспанный голос Башкира (вот уж у кого никогда не возникает проблем с «уснуть», они вообще как-то подумали, что вычислитель коньки двинул от жары – он спал с открытым ртом и по высунутому языку ползали мухи):
– Слушаю Зар!
Приготовиться к работе.
Вот же мудак – не мог просто координаты цели выдать. Тогда бы подняли какой-то конкретный расчёт, а теперь…
– Батарея, приготовиться к работе!
Шарьин, не теряя зря времени на надевание штанов и футболки, натянул сухую пару носков, всунул ноги в берцы и, не зашнуровывая, ломанулся в темноту. Не забыв, конечно, захватить фонарик – без него вешку, отстоящую от позиции метров на сорок, в почти безлунную ночь хрен найдёшь. Где же, где же… ага, вот – на песке стоит гильза от Д-30, из неё торчит палка, к палке скотчем примотана зажигалка с встроенным фонариком. Нажать на кнопку – аккуратно, так, чтобы не сместить точку наводки – готово! Теперь наводчику третьего расчёта есть, на что ориентироваться, а обязанности Антона, как нештатного номера этого самого расчёта, выполнены – дальше только если заряжать понадобиться…
Понадобилось. Пока Шарьин занимался вешкой, отделение вычислителей уже успело получить и обработать данные.
– Второе орудие! – Чёрный, как обычно, орёт так, что уши закладывает. – Прицел триста пятьдесят шесть! Угломер ноль сорок два!
Антон автоматически прикинул направление и расстояние, одновременно вспоминая карту – получалось, работали на восток-северо-восток, в сторону городской окружной дороги, но не доставая до неё.
– Прицел триста пятьдесят шесть! Угломер ноль сорок два!
– Да!
– Наведено-готово!
– Пять эрэсов! Две секунды выстрел! Огонь!
Неплохое начало – сразу пятёрик.
– Пятьэрэсовдвесекундывыстрелогонь!
– Да!
– От машины! Выстрел!
Очередь подняла огромную тучу пыли, накрывшую всю позицию и крайне медленно сдвигающуюся на север в почти безветренном воздухе.
Электрик, выскочив из кабины и бегло осмотрев заднюю часть пакета, повернулся в сторону штабной палатки.
– Очередь, расход пять, один несход!
– Восстановить наводку! Заряжаем!
Вроде бы насчёт несходов (то есть не стартовавших по команде реактивных снарядов) были какие-то там правила безопасного обращения и разряжания, но никого они, разумеется, не волновали – реактивщики толпой бросились к заранее отснаренным эрэсам, выложенным на ящиках чуть в стороне.
Зар, правее ноль-ноль-семь! Пять эрэсов, огонь.
– Правее ноль-ноль-семь, пять эрэсов огонь!
Да.
Хмм… ноль-ноль-семь – довольно приличная корректура для такой дистанции. Неужели настолько промахнулись? Хотя, бывает и хуже.
– Отставить зарядку! Наводка? – Зар лично принялся за командование.
– Восстановлено! – Солза, наводчик второго расчёта, поднял руку, сигнализируя готовность.
– Правее ноль-ноль-семь!
– Угломер ноль сорок девять!
– Да! Пять эрэсов, огонь!
– Пятьэрэсовогонь!
– Да!
– Наведено-готово!
– От машины! Выстрел!
Окутавшее позицию облако пыли стало гуще, и Антон в очередной раз порадовался выработавшейся привычке всегда закрывать вещи куском полиэтилена.
– Очередь, расход пять, несходов нет!
– Восстановить наводку! Заряжаем!
Зарядить, впрочем, успели всего два эрэса – Чекупс вновь вышел на связь.
Прицел больше один, правее ноль-ноль-шесть! Пять эрэсов, огонь.
– Прицел больше один, правее ноль-ноль-шесть! Пять эрэсов, огонь.
Да.
– Отставить зарядку!
Антон, решив не бросать начатое на полпути, рывком поднял голову эрэса и запихнул
