её в направляющую. Овод, тащивший хвост, поднажал – есть щелчок. Лихо что-то командование с места в карьер взяло. И корректуры какие-то… странные. Они там машину что ли поймать пытаются? * * *
Подвеску в очередной раз «пробило» на ухабе, Марат подлетел на сиденье и звучно впилился головой в потолок.
– Млять!
Судя по возгласам сзади, остальным пришлось не легче – Валеев, по крайней мере, перед началом марша благоразумно надел каску, смягчившую удар.
– Машину не разъеби! – не удержавшись, бросил он вцепившемуся в руль Артуру. – А то все тут останемся.
Водитель, высунувшийся в окно, не обратил на слова командира ни малейшего снимания, да и, скорее всего, вообще их не расслышал – его полностью занимали попытки хоть что-то разглядеть в пыльной темноте, держа при этом предписанные полсотни километров в час.
БУМ-БУМ! БУМ-БУМ! БУМ!
Гулкий, отдающийся в нутрянке там-там «входящего» Града разорвал ночь вспышками где-то слева и чуть сзади, заметно ближе, чем в прошлый раз. Пыль и темнота явно не мешали кафирам видеть несущийся на восток джамаат и пытаться поймать его артой.
…узу билляхи мина ш-шайтани р-раджим…
Кто-то в эфире искажённым от страха голосом молил Аллаха о защите, но у Аслана это политически верное действо одобрения не вызвало:
Не засорять эфир! Держать скорость!
Марат, краем глаза уловивший какую-то неправильность, посмотрел «на пять часов» – там, где только что рвались прилетающие «градины», что-то разгоралось. В общем-то, понятно, что именно. Непонятно только, кто…
Амир, Мага Толстый и братья кто с ним стали шахидами, иншалла.
Теперь понятно и кто.
Маша’Ллах.
БУМ!
Судя по одиночности разрыва, их пытались накрыть не только РСЗО. Ладно, главное, чтобы авиация не появилась – тогда точно кранты.
Новый ухаб заставил Марата ещё раз попробовать крышу и голову на прочность – обе устояли, хотя мысль «а может всё-таки пристегнуться?» мелькнула. Не, нафиг. Разбивших башку до смерти на местных колдобинах он пока не видел, а вот сгоревших в машине – да, и не раз, так что…
БУМ-БУМ! БУМ-БУМ-БУМ! БУМ! БУМ-БУМ-БУМ-БУМ! БУМ-БУМ!
Больше десятка разрывов легли прямо на пути стаи пикапов, заставив водителей инстинктивно вильнуть в стороны.
– Сука жопоглазая! – Артур, с трудом увернувшись от столкновения, яростно сплюнул в темноту.
Задержись кафирские артиллеристы с залпом на несколько секунд, и прилёт пришёлся бы прямо по цели. Вообще, Марат так и не понял, какого хрена Аслан решил переезжать сразу всем подразделением, вместо обычной тактики «разделились – добрались малыми группами до цели – слились». Понятно ведь, что такая лакомая цель не останется незамеченной. Если их что и спасает, так только то, что сейчас вся катиба перемещается, и даже не она одна – у операторов вражеских беспилотников, наверное, глаза разбегаются.
БУМ!
Может, Аслан боялся, что-то потеряется в неразберихе? Чёрт его знает. Не те у Марата сейчас отношения с ротным, чтобы задавать вопросы.
А, шайтаны! Машину амира подбили! Я за ним! Остальным вперёд пока!
Прилив радости, охвативший Валеева при первых словах Умара, слегка подугас – во-первых, есть некоторая вероятность, что Аслан остался жив, во-вторых, неизвестно ещё, что заместитель (а хочется верить, что уже ВрИО) командира может там найти, и на какие мысли это его натолкнёт…
Впрочем, тревога оказалась напрасной. Сразу две остановившиеся машины не ускользнули от внимания парящего где-то в небесах беспилотника, и через пару минут ночь позади колонны разорвала длинная серия вспышек.
Маша’Ллах.
* * *
Медицинская «буханка», ещё не старая, но уже порядком побитая, фыркнула движком и укатила, подняв на прощание тучу пыли.
– Какие люди и на свободе! – дружелюбно оскалился Мордвин. – Что, не лежится в холодке?
– Да ипал я в рот такой холодок… – вздохнул Гриша. – Освенцим, млять. Скорее сдохнешь, чем вылечишься.
Преувеличил, конечно, но не сильно – кочующая вслед за рвущейся к Дейр-эз-Зору группировкой походно-полевая санчасть удобствами не поражала, мягко говоря, так что выписку отвалявшийся два дня под капельницами Морлок воспринял как избавление. Единственный плюс – наконец-то выспался.
– Побрился, мля! – Котлас, группенфюрер третьего отделения, вышел из полуразрушенного домика с чашкой дымящегося кофе, в трусах и шлёпанцах (но с автоматом на боку). – К медсёстрам, что ли, клинья подбивал?
– Подобьёшь там… – Петренко отмахнулся. – Не, просто половину выстригли, когда морду штопали. – он осторожно обвёл пальцем свежий шрам на челюсти. – А с половиной бороды как-то не в тему. Что новенького у нас?
– Да ни хрена. – пожал плечами Мордвин. – Свернули сюда, духи не ожидали, походу – этот завод152 вообще без охраны стоял, на том153 – он кивнул на кучку строений в отдалении – три калеки было.
Петренко удивлённо поднял брови – он в санчасти слышал кое-что иное:
– А как же потеряли тогда…
Собеседники помрачнели и переглянулись.
– Ушлёпки, хули. – наконец ответил Мордвин. – Наступали по-человечески, цепью, постепенно – тут начальство на связь выходит: «Хера вы там колупаетесь, сейчас сирипуты завод первые займут!». Ну Афоня шашкой махнул – типа «все на машины и вперёд!». ПТУР и прилетел точняком по «Уралу» – троих наглухо сразу. Если бы не это – вообще прогулка была бы.
– Но ты вовремя. – опять влез Котлас. – Завтра на Тулу154 пойдём. Даиши уже очухались, укрепы заняли. Так что, будет весело. Вон, видишь – и арту подтягивают.
Гриша напряг зрение – действительно, у въезда на второй завод наблюдалось некое шевеление, кажется, три «Града» пытались съехать с высокой дорожной насыпи. Надо будет сгонять потом, с Антоном пообщаться. Если время будет.
– …сначала думали – пиздец, духи отрезали, уже тылы жгут. – продолжал тем временем Котлас (он вообще обладал социальностью повышенной до излишности). – Реально, зарево на полнеба, в эфире вопли какие-то, стрельба. Всё, амба, приплыли.
– А что было-то? – спросил Петренко скорее из вежливости, ибо, в общем-то, догадывался. – Сирипуты барагозили?
– Ага! – жизнерадостно хохотнул комод-3. – Медь из кабелей выжигали. Ну и закусились, походу, с арахнидами, кому что. До сих пор жгут.
Действительно, к юго-западу в небо косо поднимались три столба иссиня-чёрного дыма.
А куда сдают? – Гриша, как инженер-электрик, на такого рода варварство смотрел крайне неодобрительно, но природная хозяйственность победила. – Тут цветмет принимают где-то?
– Принимают. – вступил в разговор Мордвин. – Армяне, те же самые, что в автолавках. Пацаны тоже нажгли немного, сдали – хоть есть теперь, на что закупиться.
– И почём принимают? – продолжал гнуть свое Петренко.
– Две тысячи лир155 за кило. Если сразу на товар менять – то три. Мироеды, сцуко. – Мордвин сплюнул, но неудачно, слюна повисла на выцветших добела штанах. Командир отделения раздражённо растёр её рукой. – А ты чего уши-то навострил? Тут кабелей-то было с гулькин хуй – собрали уже всё.
Гриша снисходительно вздохнул:
– Это ж завод, тут нефть перегоняли. Если пошука́ть, среди аппаратуры можно не только медь найти, но и…
– А ты что, шаришь в э… а, ну да. – сонливость Мордвина как ветром сдуло. – Ща ребят возьму и погнали.
– Я в доле! – быстро вставил Котлас. – Там, кстати, сирипуты уже шарятся – надо будет их выпинать ещё.
– Ладно, давай. – Мордвин энергично потёр ладони. – В темпе только. Цигель-цигель, «Михаил Светлов»! Наступление в три ночи начнётся, дел ещё невпроворот.
VIII
…крыша ржавая, сарай из трёх досок,Яблоня под яблоками гнётся;И две пары из пяти носокСохнут на верёвке у сарая.Рукомойник из бутылки «Спрайта»,Кот лежит на солнце, загорает,До весны не простоит сарай-то!..
Человек в панаме, трусах и берцах шёл по ровной, как стол, раскалённой добела пустыне,156 чётко вышагивая в такт несущейся из динамика песне. Антураж довершали лопата на плече, полторашка воды в руке и подымающееся от песка марево, по мере удаления идущего размывающее всё, что ниже колен, так что начинало казаться, словно он плывёт в воздухе.
– Ты «Ра́нго»157 смотрел? – Антон осторожно, стараясь не удариться головой о грязное и полное острых углов днище «Урала», повернулся к соседу.
– Не-а. А что это? – без особого интереса спросил Солза, продолжая наблюдать за пешеходом с лопатой, удалившимся уже метров на сто.
– Да так… мультик один. Напомнило. – Шарин кивнул на объект наблюдений, прекративший движение и присевший на корточки. Теперь из колышущегося марева торчали только гордо поднятая голова и венчающая её панама. – Блин, чего ему за бруствером не срётся, как всем? Вуайерист хренов.
Колебания воздуха
