«Я не впервые посылаю тебе сны».
Так сказал Итуриэль… Клэри припомнила остальные видения: выжженные на руках Саймона кресты, крылатый Джейс, замерзшие и сверкающие, словно зеркала, озера. Не их ли показывал ангел?
Вздохнув, Клэри села. Может, ей и снятся кошмары, однако образы в голове ничуть не спокойнее. Изабель рыдает, вцепившись самой себе в волосы, будто вот-вот готова их вырвать. Мариза кричит на Цзя Пенхоллоу: дескать, привели в дома этого парня, а он сотворил такое, и раз уж он вам кузен и так близок к Валентину, то что сказать о вас?! Алек пытается успокоить мать и просит Джейса помочь, но тот стоит ни жив ни мертв. Над Аликанте восходит солнце, и его лучи просачиваются сквозь хрустальную крышу.
– Рассвет, – сказал тогда Люк. Таким измотанным Клэри еще ни разу его не видела. – Время позаботиться о погибших.
Он выслал отряды, чтобы те собрали мертвых нефилимов и оборотней с улиц и принесли их на площадь у Зала. На площадь, где Клэри совсем недавно прогуливалась под ручку с Себастьяном и говорила, будто Зал походит на церковь. Тогда площадь, окруженная клумбами и яркими лавками, показалась очень даже милой. Теперь она полнилась трупами.
И Макс – среди них. Желудок у Клэри сжался в комок. Паренек столь серьезно рассуждал о манге, а Клэри обещала сводить его в «Запретную планету»[14]… Теперь этому не бывать. «Я бы купила ему еще книжек, – подумала Клэри. – Неважно каких. Любых, лишь бы он попросил».
Клэри решительно выбралась из постели. «Все, хватит!» Она быстренько приняла душ, натянула джинсы, прижала к лицу свитер, ожидая уловить хоть капельку бруклинского запаха или обычного порошка. Однако свитер пах лимонным мылом. Вздохнув еще раз, Клэри надела свитер и спустилась на первый этаж.
В доме остался один Саймон. Он сидел в зале на диване – у раскрытого окна в пятне солнечного света: совсем как кот, который всегда рад погреться на солнышке. Саймон использовал любую возможность принять «солнечную ванну», и неважно, скуден свет или ярок, кожа вампира сохраняла бледность и оттенок слоновой кости.
Клэри взяла яблоко из чаши на столике и присела рядом, подобрав под себя ноги:
– Ты хоть немного поспал?
– Чуть-чуть. – Саймон посмотрел на нее. – Могу задать тот же вопрос, потому что синяки под глазами не у меня. Снова кошмары снятся?
Клэри пожала плечами:
– Есть такое. Смерть, разрушения, плохие ангелы…
– Больше на жизнь похоже.
– Угу, но стоит проснуться – и все уходит. – Она надкусила яблоко. – Дай угадаю, Аматис и Люк – в Зале, на собрании?
– Ага. Собрались там и решают, по каким поводам еще можно собраться. – Саймон лениво потеребил бахрому на декоративной подушке. – От Магнуса ничего не слышно?
– Нет.
О том, что Магнус без вести пропал уже три дня назад, Клэри старалась не думать. Магу ничего не стоит исчезнуть навсегда, прихватив Белую книгу и позабыв про обещание. Разве можно доверять мужчине, который густо подводит глаза тушью?!
Клэри легонько дотронулась до руки Саймона:
– А ты? Еще не передумал? Остаешься?
Ей хотелось, чтобы Саймон вернулся домой сразу после окончания битвы, ведь в Нью-Йорке для него безопасней. Однако друг почему-то воспротивился, всеми силами желая остаться. Клэри надеялась, это потому, что Саймон считает себя обязанным о ней позаботиться, – и ей духу не хватило отказаться от помощи, ведь часть души желала присутствия Саймона. Поэтому Клэри втайне радовалась, хотя и чувствовала себя виноватой.
– Ты… получаешь, что надо?
– Кровь-то? Ага, Майя приносит по бутылочке в день. Только не спрашивай, где она берет эту кровь.
В первое утро, проведенное в доме Аматис, Саймон получил неожиданный подарок: в дверь постучались – на пороге стоял оборотень. Осклабившись, он протянул Саймону живого котенка.
– Кровь, – с сильным акцентом сказал ликантроп. – Тебе. Свежая!
Саймон котенка принял и, дождавшись, пока оборотень уйдет, отпустил животное.
– Придется тебе самому искать кровь, – сказал тогда удивленный Люк.
– У меня дома кошка живет. Коты мне не пища.
– Хорошо, я передам Майе, – пообещал вожак оборотней, и с тех пор кровь Саймону присылали в молочных бутылках. Откуда и чья это кровь, Клэри не знала и, подобно Саймону, спрашивать у Майи не хотела. К тому же девушка-волк с самой ночи сражения больше на глаза не показывалась. Люк один остался в городе – стая ушла в лес неподалеку.
– В чем дело? – спросил вампир, откинувшись на спинку дивана. – Спросить о чем-то хочешь?
Да, вопросы имелись, однако спросить Клэри решилась только об одном:
– Ходж… Когда вы сидели в тюрьме, ты и правда не узнал его?
– Я же не видел Ходжа. Нас держали в соседних камерах. Мы переговаривались… очень часто.
– И Ходж тебе понравился? В смысле, он был добр к тебе?
– Добр? Не сказал бы. Я думал, за стеной сидит человек, замученный, печальный, образованный, порой сострадательный… В общем, да, он мне понравился. Ходж видел во мне, наверное, себя…
– Не говори так! – Клэри резко выпрямилась и чуть не выронила яблоко. – Ты нисколько на него не похож.
– По-твоему, меня не мучили и я необразованный?
– Ходж был злой, а ты нет, – решительно заявила Клэри. – Вот в чем дело.
Саймон тяжело вздохнул:
– Клэри, люди не рождаются злыми или добрыми. Есть, наверное, изначальные наклонности, однако все зависит от воспитания и образа жизни. От того, с кем мы дружим. Ходж тусовался с Валентином, и вряд ли был еще кто-то, кто мог бы повлиять на Ходжа в лучшую сторону. Будь у меня такая жизнь, не знаю, как все бы обернулось… Но я жил как жил, у меня есть семья. Есть ты.
Клэри в ответ улыбнулась, хотя слова Саймона ранили. Когда-то сама Клэри верила, будто люди не рождаются добрыми или злыми, вот только образы, явленные ангелом, перевернули ее мировоззрение. Джослин назвала родное дитя чудовищем. Рассказать бы Саймону, но как? Это ведь секрет Джейса, и не ей выбалтывать тайну. Саймон, конечно, спрашивал, почему Джейс в разговоре с Ходжем назвал себя монстром, и Клэри придумала отговорку: мол, Джейса и в обычной-то беседе трудно понять. Вряд ли Саймон купился, но больше с расспросами не приставал.
Сейчас от объяснений спас неожиданный визитер – в дверь постучали. Нахмурившись, Клэри отложила на стол огрызок:
– Я открою.
Отворив дверь, она впустила волну свежего воздуха и… замерла на пороге. Вот так сюрприз, Алина Пенхоллоу – в темно-розовом жакете (почти в тон опухшим векам).
– Надо поговорить, – сразу, в лоб, заявила гостья.
Клэри, кивнув, пропустила Алину в дом:
– Конечно, входи.
– Спасибо. – Без лишних церемоний Алина прошла в гостиную и встала как вкопанная, раскрыв рот. – Это разве не…
– Вампир? – подсказал Саймон, ухмыляясь. Он всегда так поступал, желая ненавязчиво показать чудовищную остроту клыков. И зря.
Алина обернулась к Клэри:
– Наедине поговорить можем?
– Нет. – Клэри вернулась на диван. – От Саймона у меня секретов нет.
Алина прикусила губу:
– Ладно. Мне надо кое-что сказать Алеку, Джейсу и Изабель, но я понятия не имею, где их искать.
Клэри вздохнула:
– Лайтвудам по блату отдали пустой дом, хозяева которого сейчас за городом.
Алина кивнула. После битвы многие семьи предпочли сняться с места и покинуть Идрис. Большинство, впрочем, оставалось, несмотря ни на что.
– Лайтвуды справились, если ты об этом хотела спросить, – сказала Клэри. – Я, конечно, сама их после боя не видела, но могу передать сообщение через Люка…
– Не знаю… – Алина пожевала нижнюю губу. – Моим родителям пришлось сообщить обо всем тетушке Себастьяна в Париж. Она так расстроена…
– Любой расстроится, узнав, что его племянник – злобный гений, – вмешался Саймон.
Алина метнула в него мрачный взгляд:
– Тетушка Элоди сказала, что мы совершили ошибку. Такое поведение совершенно не в духе Себастьяна. Она даже передала его фото. – Достав из кармана стопку мятых фотографий, Алина отдала их Клэри. – Вот взгляни.
Клэри пригляделась к фотопортрету смеющегося парня: темные волосы, кривая ухмылка, непропорционально большой нос. С таким мальчиком всегда приятно сходить на свидание. Правда, он нисколечко не похож на Себастьяна, которого Клэри повстречала здесь, в Идрисе.
– Это и есть твой кузен?
– Да, Себастьян Верлак. А значит…
– Мы общались с самозванцем. – Клэри со все возрастающим возбуждением перебирала фотографии.
– Я подумала… – Алина вновь принялась кусать губу. – Если Лайтвуды узнают, что Себастьян – или кто он там на самом деле – не наш родственник, то простят меня. Простят мою семью.
– Простят, я уверена, – как можно теплее пообещала Клэри. – Правда, дело на том не заканчивается. Конклав должен знать, что Себастьян – не просто заблудший нефилим. Его подослали шпионить за нами.
– Он так убедительно говорил о вещах, о которых посторонний знать не мог. Вспоминал наше детство…
