среди клубов пламени и черного дыма, на воздух взлетела фабрика пиротехники.
Фабрика располагалась на первом этаже многоквартирного дома, где проживали 28 семейств. По словам спасателей, обыскивавших дымящиеся руины, большинство жертв обожжены до неузнаваемости. Судьба десятков людей остается неясной, и количество погибших может со временем возрасти.
По данным полиции, взрыв произошел за полчаса до полуночи и мог быть вызван утечкой горящего мазута из печи, опрокинутой в прилегающей квартире. Официальные представители не исключают и других вероятных причин, включая нарушение технологии при производстве пиротехнических изделий.
Долорес Элиас, живущая по соседству продавщица двадцати лет, заявила, что прогремевший взрыв был похож на конец света и что она своими глазами видела людей, разлетавшихся в стороны, „словно мухи”.
Пиротехнику нередко производят в небольших, устроенных на дому фабриках, и их деятельность остается нерегламентированной и зачастую осуществляется без соблюдения каких-либо мер безопасности. В сельских районах страны изделия этих фабрик обычно пользуются широким спросом; без них не обходится ни одно празднество вроде гуляний по случаю свадьбы, обрезания и так далее.
Только в прошлом месяце случайная искра вызвала подрыв штабелей с фейерверками на рынке в Селае, что сравняло с землей целые кварталы в центре города и повлекло за собой гибель 55 человек и сотни раненых. Большинство пострадавших покупали пиротехнику, чтобы отметить день Божьей Матери Гваделупской[20]».
Пока Хесус, Пита и Нитро оживленно спорили, почему старый взрыв на фабрике был до такой степени важен Солано, что он хранил эту вырезку в своем бумажнике, Елизавета кратко пересказала содержание заметки по-английски — для Зеда.
— Может, взрыв устроил сам Солано? — предположил Зед.
Елизавета поморщилась:
— То есть поджег пиротехнику?
И поэтому застрял на острове. Поджигателя искали копы, и ему требовалось надежное укрытие. Здесь он сумел от них спрятаться.
— И прятался пятьдесят лет?
— Ну а фотографии? — спросила слушавшая разговор Пита.
— А что? — удивилась Елизавета.
— Скорее всего, это снимки его домочадцев. Думаешь, он так запросто мог бросить семью?
— А если они погибли при взрыве?
— Если взрыв на его совести, — вторил сестре Хесус, — ты и правда считаешь, он задержался бы, чтобы поискать семейные фото на пепелище?
— Снимки все одного размера, как раз с бумажник, — не согласился Зед. — Вполне вероятно, он всегда держал их при себе… И в любом случае, — добавил он задумчиво, — не так уж и важно, что там произошло. Вопрос в другом: почему Солано держал бумажник и фотографии в погребе? В корзине для овощей!
Хесус развел руками:
— С глаз долой — из сердца вон?
Пита кивнула:
Он хотел забыть их, забыть свою прошлую жизнь.
— Тогда зачем вообще было беречь снимки с бумажником? Почему бы…
Зед оборвал себя на полуслове, а когда заговорил вновь, его голос был тих и спокоен:
— Элиза, не шевелись.
7
Елизавета застыла стоп-кадром: мышцы натянуты, каждый нерв в теле гудит от внезапной тревоги.
— Что случилось?
— У тебя кое-что неприятное на спине, — ответил Зед.
Пита и Хесус сидели прямо перед нею, а Зед и Нитро — по обе стороны. Им стоило только повернуть голову, чтобы увидеть ее спину.
— Вот черт… — процедил Нитро сквозь зубы, увидев то, что прежде него заметил Зед.
— Да что там? — выпалила Елизавета.
Пита и Хесус на четвереньках обошли ее, чтобы тоже посмотреть. И оба тихо ахнули.
— Что там? — Она ничего не чувствовала на своей спине. Тем не менее ей очень хотелось содрать с себя топик и швырнуть в дальний угол. Только она этого не сделала. Какое бы существо ни привело в ужас остальных, оно могло ее укусить.
Зед уже поднялся и бродил по комнате, что-то искал.
— Да что же там? — дрожащим голосом повторила Елизавета.
— Сиди смирно, — посоветовал Нитро. И повернулся к Зеду: — Бери пилу.
Пилу? Зачем им пила! Что они собрались там отпиливать? Что это такое!
Елизавета хотела опять спросить, что там на ней, но не стала. Уже поняла, что не желает этого знать, пока не избавится от напасти.
Зед вернулся с пилой. Заржавленное полотно, острые зубья.
— Осторожно, — шепнул Нитро. — Просто подсунь снизу.
Елизавета ощутила, как лезвие пилы прижалось к ее спине, рядом с левой лопаткой.
— Просовывай, но не торопись.
— Я пытаюсь!
— Ай! — спину обожгло, будто каленым железом.
— Он ужалил ее! — вскрикнула Пита.
— Держи! — сказал Хесус.
Поддавшись слепой панике, Елизавета вскочила на ноги, срывая с себя топик, бросила его подальше и осталась стоять в одном лифчике. Пита вопила во все горло, и она присоединилась к подруге.
— Уже всё? — выкрикнула она. — Его больше нет?
— Да, да, — ответил Зед.
Хесус и Нитро поспешили к ее топику. Нитро ткнул в него ногой, пытаясь выманить наружу того, кто бы ни прятался в складках.
— Что это было? — спросила Елизавета. — Оно меня укусило!
— Не укусило, — покачал головой Зед.
— А по ощущениям…
— Оно тебя ужалило.
Ужалило? Что-то вроде осы?
— Вот он! — выкрикнул Хесус.
— Убейте его! — взвизгнула Пита.
Елизавете стало нехорошо. По полу, выпутавшись из складок топика, бежал здоровенный, жирный скорпион. Он был черный, с занесенным над телом, разделенным на сегменты хвостом. Одни клешни по паре дюймов длиной.
И он сидел у нее на спине!
Он ужалил ее.
Нитро пытался затоптать насекомое своим пляжным шлепанцем, но оно увернулось и скрылось под столом.
— Сука! — выругался он.
— Добей его! — настаивала Пита.
Зед, все еще с пилой в руках, отошел к столу. Он согнулся в три погибели и плашмя врезал пилой по полу, метя в жуткое насекомое.
— Попал по нему? — осведомился Хесус.
— Еще дергается.
Зед снова и снова ударил полотном пилы об пол. Секундой спустя выпрямился, держа полотно перед собой. Скорпион распластался на нем, боевое тельце изломано и вывернуто.
— Покойник, — определил Зед.
8
— Он ужалил меня! — сказала Елизавета, скрещивая руки на груди. Ее ничуть не заботило, что она стоит здесь полуголая; сейчас ей было не до скромности. Ее трясло от страха, тело покрылось гусиной кожей. — Скорпионы жутко ядовиты, а эта тварь меня ужалила, — Многие совершенно безвредны, — возразил Нитро.
— Многие? А вон тот? — Она ткнула пальцем в здоровенное чудище на полотне пилы, которую Зед положил на крышку стола.
— Повернись, — распорядился Хесус. — Дай мне посмотреть.
Елизавета повернулась к свету.
— Краснота есть, — сказал он. — Но выглядит не так уж плохо. Как ты себя чувствуешь?
— Ты что, врач? Тебя когда-нибудь жалили скорпионы? — Она злилась, слегка в истерике, но имела полное на это право. Пусть большинство скорпионов безвредны для людей, яд некоторых смертелен. А уж этот… Боже мой, какой он большой.
