Тоже в щёку, но теперь прижимаюсь губами к его коже подольше, а затем со смачным звуком отстраняюсь.
– Теперь барин доволен? – сердито уточняю я, хотя на деле едва сдерживаю смех.
Наше ребячество и пьяный вид Стива меня очень забавляют.
– На сей раз у тебя получилось лучше, но я всё равно не доволен. Давай теперь также в губы.
– А ты не обалдел? Это уже будет третий.
– А тебе жалко, что ли? У меня День рождения вообще-то.
– Фактически он был вчера.
– Ничего не знаю. Я требую праздничный поцелуй.
– Твой праздничный поцелуй будет выходить за рамки нашей дружбы, – напоминаю я пьянчуге, а он вздыхает, глядя на меня, как на несмышлёного ребёнка.
– Заюш, ну что ты в самом деле? Разве не знаешь правило, что если хоть один из друзей пьян, то эти рамки существенно расширяются? – вещает он с лицом профессора жизни, и теперь уже я прыскаю смехом.
– Это правило ты только что сам придумал, да?
– Нет. Оно в кодексе друганов прописано.
– Дурачок, – смеясь, накрываю лицо Стива ладонью и чуть отталкиваю от себя, но уже в следующий миг оно оказывается ко мне ещё ближе, чем прежде. Буквально в сантиметре. Кончики наших носов почти соприкасаются, дыхания сливаются в одно целое, и мой смех резко сходит на нет.
Смотрим друг другу в глаза. Молчим. Не двигаемся. От Стива исходит терпкий запах виски, но он не отталкивает меня, а, наоборот, пьянит и манит прижаться к его губам своими, чтобы попробовать их вкус. Хотя бы на мгновенье.
А почему, собственно, и не сделать этого? Один скромный поцелуй в губы. Ничего же катастрофичного не случится, так ведь?
Тихо выдохнув, прикладываю ладони к щекам Райта, нежно целую и тут же отстраняюсь, едва подавляя в себе разочарованный стон.
– Ещё, – глухо шепчет он с какой-то дикой жаждой, и моя душа ликует, ведь мне тоже было до жути мало этого секундного контакта.
Целую повторно. Также целомудренно, но чуть дольше, мечтая, чтобы время застыло, заморозив нас в этой позиции. Однако меня не морозит. А обжигает, словно молнией до самых костей пробивает, когда Стив несдержанно рычит и вдруг перехватывает инициативу.
Одной рукой не просто сжимает меня, а этим жестом будто выражает существующую потребность во мне. Второй зарывается в волосы, давит на затылок, уничтожая возможность отодвинуться. С напором раскрывает мой рот, проникая внутрь языком, и сразу начинает там хозяйничать, как у себя дома. Властно. Жадно. До умопомрачения приятно.
Чёрт! Что-то явно пошло не так… Но сейчас мне на это параллельно.
Сердце сладко замирает, чтобы вновь сорваться в безумный ритм. Благоразумие с гордостью выпрыгивают из клетки и убегают, оставляя меня на произвол судьбы. Я со стоном обнимаю Стива за шею и начинаю отвечать на поцелуй, сплетаясь с его языком в чувственном танце, что с каждой секундой становится всё влажнее и развратнее. Требовательнее. Ненасытнее. Необходимей. Это что-то запредельное. Граничащее с помутнением рассудка. Битву наших губ совсем скоро даже поцелуем назвать невозможно будет. Мы пожираем друг друга, сосёмся, как обезумевшие подростки. Как долго? Не представляю. Мысли всмятку. Дыхание перехватывает. Губы горят, в груди пылает. Мужская энергия, прикосновения, жар, запах – вся эта горячая смесь проносит ток по коже, направляя горячую волну похоти прямиком к центру бёдер.
Блаженно стону от сотрясающих меня эмоций, впиваюсь ногтями в плечи Стива и не сразу замечаю, что от возбуждения уже вовсю ёрзаю на его бёдрах. Лишь когда он резко тянет меня за волосы, отрываясь от губ, в разум влетает крупица здравомыслия, кричащая о том, что пришла пора остановиться, пока ещё не поздно.
– Пи*дец, Лан, – соединив наши лбы, шумно выдыхает Стив сквозь сжатые зубы. Он донельзя напряжён, желваки поигрывают на его скулах. – Это полный пи*дец.
– Ты можешь не материться?
– Не могу. С тобой не могу, – прижимается носом к щеке, жадно втягивает воздух, а выдыхаем вместе – громко, протяжно.
Чувства сотрясают меня, мелкая дрожь бежит по коже. Пальцы Стива медленно скользят вверх по спине, точно по позвонкам, будто пересчитывают их. Один за другим. Добираются до последнего и обхватывают мою шею. Глаза в глаза. В его плещется безумие, жажда, похоть. В моих… Да чёрт их знает? Наверное, тот же сумасшедший коктейль, от которого воздух вокруг нас взрывается. Глотаем чистый огонь. И задыхаемся.
– Иди спать, Лана, – вдруг расслабив пальцы на моей шее, едва слышно произносит Стив, но я не двигаюсь с места, словно верёвками к нему привязана. – Иди! – повторяет громче и твёрже. – Если не хочешь, чтобы я тебя трахнул… по-дружески, разумеется.
– Не хочу, – придя в себя, уверенно отвечаю я.
И это правда, даже несмотря на то, что всё нутро мечтает остаться в его объятиях, а между ног до безобразия горячо и влажно.
По-дружески я не хочу. Пока он пьяный не хочу. И одноразового секса, после которого больше ничего не последует, тоже не хочу. Всего этого в моей жизни когда-то было до бесстыдства много. И каждый раз это приносило мне исключительно боль. Знаю. Проходила. А я заслуживаю большего, поэтому я собираюсь с силами и заставляю себя встать со Стива, спуская задравшийся подол ночнушки.
– Ты здесь останешься? – прочистив пересохшее горло, спрашиваю перед уходом.
– Теперь уж точно, – усмехается.
– Плед принести?
– Лан… Чеши отсюда быстрее, пока я не передумал. Я ведь не железный. Знаешь, как мне больно тебя отпускать? – морщась, Стив поправляет внушительный бугор в шортах.
– В этом ты уже сам виноват. Не нужно было на поцелуях настаивать.
– Нужно было, – он задерживает мутный взгляд на моём лице. – И я ни о чём не жалею. Оно того стоило.
Его слова окутывают бархатным теплом каждую клеточку тела и рисуют улыбку на губах, которую мне никак не удаётся унять.
Иду до комнаты и улыбаюсь. Запрыгиваю в кровать и улыбаюсь. Закрываю глаза, чувствуя, как вся пахну Райтом, а губы саднят, и улыбаюсь. Вплоть до тех пор, пока не засыпаю. За считанные секунды и с бешено колотящимся сердцем.
Глава 15
Стив
– Просыпайся, скотина! – женский крик, словно дрель, просверливает мне насквозь череп. Острая боль в висках вынуждает ещё плотнее сжать веки.
– Я сказала – просыпайся, Райт! – орёт повторно и в следующий миг обдаёт меня ледяной водой.
От а*уя я раскрываю веки и сталкиваюсь со своим «Добрым утром» в лице обезумевшей Бекки.
– Какого хрена ты вытворяешь? – стоило накричать на обнаглевшую дуру, но я хриплю. Во рту царит аномальная засуха.
– Какого хрена?! – белки её глаз наливаются кровью,
