— Что вы знаете о храме Тьмы, Якун?
Верховный жрец вздрогнул, словно я ударил его хлыстом. Глаза его забегали по залу в поисках укромного уголка, где он мог бы спрятаться от моих докучливых вопросов.
— Мне бы не хотелось, господин предатель, прибегать к силе и вздергивать вас на дыбу, хотя вы, безусловно, заслуживаете подобного к себе отношения.
— Я слышал о храме Тьмы, созданном когда-то атлантами-ренегатами, но вы совершенно напрасно подозреваете меня в предательстве, царевич Вадимир. Я с большим уважением относился к вашему отцу. И к магии я прибег по его желанию. К сожалению, наш эксперимент закончился неудачей. Ящер убил вашего отца, а мне не оставалось ничего другого, как пойти к нему в услужение, дабы спасти родной город от уничтожения.
— А зачем моему отцу понадобилось прибегать к магии?
— Он искал Грааль, — понизил голос до шепота Якун. — Тот самый Грааль, из-за которого перессорились древние атланты и за которым охотились жрецы храма Тьмы.
— Вы знакомы с ними?
— Нет, — после короткого замешательства отозвался Якун.
— И даже имя монсеньора Доминго вам ничего не говорит?
Якун энергично замотал головой, но от меня не ускользнул его быстрый, брошенный исподтишка взгляд на Анастасию. Из чего я заключил, что он знал не только монсеньора, но и кое-кого из его подручных. Я не отрываясь смотрел на солгавшего жреца, чем вогнал того в смущение. А смутить подобного сукина сына непросто.
— С ведьмой Анастасией вы тоже не знакомы? — насмешливо уточнил я.
— Я вижу ее первый раз в жизни.
— Кого — ее?
— Женщину, которая пришла с вами.
— А откуда вы знаете, что ее зовут Анастасия? Я ведь, по-моему, забыл вам представить своих спутников.
Якун сообразил, что запутался, однако, будучи человеком упрямым, своего поражения признавать не захотел. Впрочем, я и не нуждался в его признании. Для меня и без того было очевидно, что монсеньор Доминго либо самолично, либо через своих агентов пытался привлечь жреца на свою сторону. Но, судя по всему, в этом своем намерении не преуспел. И именно поэтому он сделал ставку на Вадимира Чарноту как на единственного человека, способного одолеть Ящера. И тут он удивительным образом совпал с планами в отношении меня жрецов храма Йопитера Ширгайо и Завида. Столь лестное мнение высокопоставленных жрецов о моей скромной персоне, конечно, грело мою душу, но поставленная ими задача могла мне оказаться просто не по плечу. Пока что я не знал, как мне добраться до Ящера, не говоря уже о том, как его одолеть.
— Земноводные появились вокруг града Катаджа вместе с Ящером? — продолжил я свой допрос.
— Нет, они издавна жили в окрестных водоемах. Наши предки называли их водяными. Прежде они враждовали не только с людьми и гоблинами, но и между собой. Ящеру удалось их объединить и заставить служить своим целям.
— Среди ваших жрецов тоже есть водяные?
— Есть, — нехотя отозвался Якун, — но в храме они служат в человеческом обличье.
— Сколько их?
— Пятеро.
— Каким образом вам удалось вызвать Ящера?
— Я пользовался очень древними книгами атлантов, которые хранились в граде Катадже с незапамятных времен.
— Любопытно было бы взглянуть на вашу научную лабораторию.
— Как вам угодно, — развел руками Якун. — Но должен вас предупредить, что в течение последних двадцати пяти лет я не занимаюсь магической практикой.
Лаборатория отошедшего от дел мага была расположена рядом с его апартаментами за потайной дверью. Жрецу Якуну очень не хотелось посвящать нас в свои тайны, но я не собирался считаться с его желаниями. У меня были все основания полагать, что этот человек не такая уж невинная овечка, какой хотел показаться, и имел самое прямое отношение к злодействам, которые творил в граде Катадже Ящер.
Лаборатория не выглядела запущенной. Хотя, на взгляд человека двадцать первого века, ее трудно было назвать научной. Впрочем, я никогда не имел к научной деятельности никакого отношения, и, возможно, истинный ученый, к примеру химик или биолог, счел бы мои выводы слишком поспешными. Кроме стеклянных колб, трубочек, реторт и тому подобной ерунды мы действительно обнаружили здесь три разукрашенных золотыми узорами фолианта. Я раскрыл одну из древних книг, но, к сожалению, не смог там прочесть ни единого слова. Но эти письмена весьма напоминали те, что красовались на моем плече, доводя до истерики окружающих.
— Вы разбираетесь в этих письменах, Якун?
— Разумеется.
— Тогда попробуйте прочитать вот это. — Я обнажил плечо и показал ему надпись, появившуюся на месте раны, нанесенной мне зверем апокалипсиса.
Печать Сатаны произвела на Якуна свое обычное впечатление. Он испугался, но, в отличие от других, кажется, действительно понял, что там написано. Верховный жрец Ящера беззвучно шевелил тонкими, бескровными губами, и лицо его покрывалось мелкими капельками пота.
— Но этого не может быть! — сделал он наконец неожиданный вывод.
— Что вы имеете в виду?
— Здесь написано, что вы Совершенный и вам подвластно то, что неподвластно многим. Это обычная формула для обозначения высшей касты атлантов.
— Я слышал, что Совершенными называли себя катары.
— Я не знаю, кто такие катары, — покачал головой Якун, — но атланты называли так своих царей.
— Царское происхождение для меня не новость, — усмехнулся я, — но, сколь мне известно из истории, цари далеко не всегда достигали вершин совершенства.
— Не шутите так, — остерег меня явно встревоженный Якун. — Впрочем, кому я это говорю. Цари атлантов были самыми могучими магами в подлунном мире.
— Ну это не ко мне, — махнул я рукой. — Из всех магических заклятий я знаю только одно — крибли-крабли-бумс.
Якун пошатнулся и громко вскрикнул. Меня такая его реакция несказанно поразила, но еще больше меня поразило поведение сооружения, в котором мы сейчас находились. Храм Ящера задрожал мелкой дрожью, по его массивным каменным стенам будто пробежала рябь, а потом они и вовсе покрылись огромными трещинами.
— Мы проваливаемся! — в ужасе закричал Якун, и, самое поразительное, он был прав.
— Черт бы вас побрал с вашими шуточками, Чарнота, — ругнулся Вацлав Карлович Крафт и упал на четвереньки, поскольку оставаться на двух конечностях при такой бешеной качке было весьма затруднительно.
Кто бы мог подумать, что дурацкие слова из детской сказки способны производить подобные разрушения. Храм Ящера казался несокрушимой глыбой, способной простоять даже не века, а тысячелетия. И вдруг такой конфуз.
— С Марка спрашивайте, — посоветовал я Вацлаву Карловичу. — Он подсунул мне это заклятие в критический момент.
— При чем здесь Марк? — возмутился Ключевский. — Это вы, Чарнота, искривили пространство.
В искривлении пространства меня однажды уже обвинял генерал Сокольский, но матерый кагэбэшный волк и сам тогда не очень верил в свои обвинения. Что же касается актера, то он явно перегнул палку, тем более что с храмом ничего особенного не случилось — не прошло и пяти минут, как он принял свой обычный несокрушимый вид.
— Ну вот, — усмехнулся я, — зря только шум подняли. Может, в Катадже просто случилось землетрясение. Вас часто трясет, господин Якун?
— На моей памяти такого не было ни разу, — прохрипел жрец.
— Ладно, — махнул я рукой. — Все хорошо, что хорошо кончается.
— А я вовсе не уверена, что для нас все закончилось хорошо, — вскинула голову Анастасия. — Слышите этот гул? У меня такое впечатление, что мы куда-то провалились.
— Куда провалились? — не понял Крафт.
— Откуда же мне знать, — огрызнулась Анастасия. — Когда имеешь дело с демоном, подобным Чарноте, всего можно ожидать.
— Я вас умоляю! Можно подумать, что в лице госпожи Зиминой мы имеем дело с ангелом во плоти. Допустим, я отмечен печатью, которую малограмотные люди называют сатанинской. Но ведь знающий человек, хорошо разбирающийся в каракулях, уже разоблачил это суеверие, бросающее тень на мою репутацию. Я Совершенный, сударыня, прошу любить и жаловать.
— Еще неизвестно, что хуже, — вмешался вдруг в наш спор Якун, — быть Совершенным или демоном.
— По-вашему, нет разницы между Светом и Тьмой?
— Совершенствоваться можно не только в Добре, но и во Зле, — наставительно произнес менестрель де Перрон, о существовании которого я, признаться, подзабыл.
Мы все дружно уставились на Бернара в надежде, что средневековый поэт нас еще чем-нибудь позабавит, но де Перрон, видимо, решил, что и без того сказал слишком много, а потому в ответ на наши вопросительные взгляды промолчал.
— В любом случае надо выбираться отсюда, — сказал Крафт, с подозрением разглядывая стены, разрисованные странными знаками, судя по всему содержавшими в себе мудрость наших предков.
Предложение было дельным, и я горячо его поддержал. Мы вернулись в парадные апартаменты Якуна, которые не претерпели никаких изменений в результате землетрясения. Вот только слуг здесь почему-то не было, и, несмотря на все старания рассерженного Якуна, те так и не явились на его зов.
