Мы продолжали идти еще, наверное, час. Один раз Вьерна подняла руку, и мы остановились.
Все замерли.
– Слин, – сообщила Вьерна. Девушки настороженно оглянулись. Вьерна почуяла доносящийся откуда-то запах животного.
– Да, – подтвердила одна из разбойниц.
Девушки внимательно смотрели по сторонам, держа копья наготове. Очевидно, немногие из них способны были уловить запах животного. Лично я ничего не чувствовала.
Через некоторое время разбойница, подтвердившая слова Вьерны, сказала:
– Он ушел.
Вьерна кивнула.
Мы тронулись дальше.
Луны поднимались над головой все выше, и, несмотря на густую листву, стало еще светлее.
Девушки становились, казалось, чем-то все более обеспокоенными. Они то и дело посматривали на серебрящиеся в небе полные диски лун.
– Вьерна, – не выдержала одна из них.
– Успокойся, – остановила ее предводительница. Девушки продолжали прокладывать себе путь среди темнеющих ветвей кустарника.
– Мы видели сегодня мужчин, – настойчиво повторила девушка.
– Замолчи, – сдержанно ответила Вьерна.
– Нам нужно было взять их с собой в качестве рабов, – поддержала подругу вторая разбойница.
– Нет, – решительно возразила предводительница.
– На поляну! – включилась в разговор третья. – Мы должны идти на поляну, в круг!
Вьерна остановилась и посмотрела на своих подруг.
– Это как раз по пути, – настаивали девушки.
– Пожалуйста, Вьерна! – просили они.
– Хорошо, – согласилась предводительница.
Девушки вздохнули с видимым облегчением.
Вьерна раздраженно отвернулась и зашагала быстрее.
Я ничего не могла понять из их разговора. Чувствовала я себя совершенно беспомощной и несчастной.
Внезапно толстая ветка дерева больно хлестнула меня по лицу, и я, не сдержавшись, вскрикнула. Ведущая меня разбойница резко дернула веревку, сбивая меня с ног, и затянула веревку у меня на шее так, что я начала задыхаться.
– Молчи, кейджера! – с ненавистью пробормотала она.
Меня снова поставили на ноги и потащили за собой. Ветки больно хлестали меня по лицу, по груди, но я шла стиснув зубы. Ноги у меня были разбиты в кровь, все тело измучено. Порезы и царапины кровоточили.
Я была ничем, пустым местом в глазах этих гордых, свободных, смелых и опасных женщин, с кошачьей грацией пробирающихся сквозь чащу дикого горианского леса. Они были такими же ловкими, красивыми и сильными, как и их предводительница. Они были вооружены, могли постоять за себя и не нуждались в защите мужчин. Они сами, когда им заблагорассудится, захватывали мужчин и превращали их в своих рабов. Они умели драться на ножах и знали все тропинки в этих лесах, где чувствовали себя уверенно и спокойно, как дома. Они ничего не боялись и не нуждались ни в чьей опеке.
Они во всем отличались от меня.
Они были сильными и бесстрашными, я же – слабой и до смерти напуганной.
Они казались мне бесполыми, высоко стоящими над сексуальностью, свойственной каждому живому существу. Они держали себя так, словно были выше этого и, уж конечно, выше меня, женщины-рабыни!
Находясь среди них, я могла служить только объектом для насмешек и презрения. Я могла быть только кейджерой, достойной лишь шагать на коротком поводке, наброшенном мне на шею.
– Пошевеливайся, кейджера! – рявкнула тащившая меня за веревку разбойница.
– Да, госпожа, – пробормотала я.
Она скривила губы в презрительной усмешке.
Я обреченно шла за ними по окутанному ночным сумраком бескрайнему лесу. Вьерна сказала, что есть какой-то человек, заплативший за меня. В глазах этих женщин, настолько отличных от меня, я была всего лишь товаром, который каждый может продать или купить по своему усмотрению. У меня не было другого предназначения в этом суровом, таком безжалостном ко мне мире.
Слезы навернулись мне на глаза, и я беззвучно разрыдалась.
Еще через час с небольшим мы внезапно вышли на круглую поляну, окруженную высокими тур-деревьями.
Место было на удивление красивым.
Девушки остановились. Я огляделась.
В северном полушарии Гора леса занимают территории в сотни тысяч квадратных пасангов. Здесь представлены самые разные виды растительности, и различные регионы этих бескрайних лесных массивов в значительной мере отличаются один от другого. Наиболее часто встречающимися в этих местах и, пожалуй, самыми впечатляющими являются гигантские тур-деревья с красной древесиной, отдельные экземпляры которых достигают в высоту двух сотен футов и более. Никто не знает, как далеко простираются эти леса. На западе они начинаются от самых берегов Тассы и тянутся на восток на протяжении всей известной части Гора. На севере они доходят до крайних отрогов Тентисского горного массива.
Поляна, на которой мы оказались, была окружена стеной могучих тур-деревьев. Их прямые мощные стволы внизу были почти лишены ветвей, и, только возносясь к небу, в полутора сотнях футов у нас над головой, их раскидистая крона закрывала землю густым шатром из листьев. Свет звезд почти не пробивался сквозь их густую листву, и только поляна, открытая ночному небу, была залита ровным серебристым светом горианских лун. Травы отчего-то на поляне почти не было, зато землю покрывал толстый ковер опавших листьев.
Девушки как зачарованнее смотрели на плывущие над поляной луны. Губы у них были приоткрыты, руки сжаты в кулаки. В глазах у них, казалось, застыли невыразимые боль и страдание.
– Вьерна… – не выдержала одна из них.
– Тише! – оборвала ее предводительница. Девушка застонала.
– Хорошо, – решилась Вьерна. – Иди в круг! Не дожидаясь приглашения, та бросила на землю лук и выбежала на поляну.
– И я, Вьерна! И я! – воскликнула вторая девушка.
– Иди, – процедила предводительница сквозь зубы.
Обводя глазами разбойниц, Вьерна одну за другой отпускала их на поляну, широким правильным кругом простершуюся между громадных деревьев.
Вьерна подошла к разбойнице, державшей наброшенную мне на шею веревку.
– Ты тоже иди, – приказала она девушке, забирая веревку у нее из рук.
Разбойница опрометью бросилась на поляну.
Вьерна проводила девушек взглядом.
Мы остались с ней одни: она – свободная, в облегающих тело шкурах лесных пантер, и я – обнаженная, с веревочной петлей на шее. Она пристально посмотрела на меня. Я не могла смотреть ей в глаза и опустила голову.
– Да, ты способна порадовать мужчину своей красотой, хорошенькая маленькая кейджера, – сказала Вьерна. Я боялась поднять на нее глаза.
– Я тебя презираю, – сказала она.
Мне оставалось только проглотить обиду.
– Ты послушная рабыня? – поинтересовалась она.
