– Я о них слыхал, – подтвердил старший сын целительницы. – Шестеро из них уже почти луну шатаются по городу. Поговаривают, что их вожак ведет переговоры с повелителем Арбилем относительно тайного дела, касающегося северных варваров.
– Шестеро? – переспросил Бейла. – Их было семеро, включая вожака.
– Наверное, не хватает именно этого Ини Каменной Головы, о котором ты говоришь. Видимо, он покинул Илуро после того, как они вас избили.
– Странно, – вмешался в разговор второй сын. – Насколько я понял, вожак поклялся, что останется в городе со всеми своими людьми до заключения этого договора.
– Ясно, что этот негодяй готовит какую-то ловушку! – воскликнул Бауна.
– О ком ты говоришь? – спросила знахарка, удивленная грубым словом, вырвавшимся из уст своего обычно уравновешенного мужчины.
– Об Унмарилуне, вожаке этих бандитов, именующих себя Койра.
Настала очередь Бейлы удивляться.
– Ты его знаешь?
– К своему стыду. Мы вместе сражались против фрей в битве при Акисе. Я отправился туда с Арбилем. Через несколько дней после нашего разгрома я заметил его в лагере, который мы разбили в лесу. Я его выследил и увидел, что он беседует с кем-то из фрей, говорившим на нашем языке. Я и разговор подслушал. Этот сын свиньи объяснял врагу, где мы находимся, чтобы на нас можно было напасть и разбить наголову. Я поспешил предупредить повелителя, но Арбиль мне не поверил, обвинив меня в зависти к барето. Он даже намекнул на то, что я и сам мог известить врага. Унмарилун вернулся и сообщил ему, что видел группу воинов фрей, скачущую по направлению к нашему лагерю. Мы оказали сопротивление, и я сражался вместе со всеми, потому что это был мой долг. Но потом, когда я увидел, как из-за этого предателя, которому Арбиль был благодарен за то, что тот спас ему жизнь, гибнут мои товарищи, я решил послать все к чертям.
Никто из родных никогда не слышал, чтобы он говорил на эту тему, тем более с такой горечью. Стало ясно, что известный в Илуро плотник носит в глубине души незаживающую рану, о существовании которой не подозревали даже самые близкие его люди. Вечер завершился единственно возможным способом: члены семьи решили организовать сеть информаторов, чтобы быть в курсе малейших перемещений Койра. Глава семейства сказал, что займется Унмарилуном Эланоа. Он мог узнать его в любой ситуации, оставаясь незамеченным, невидимым для бандита-отщепенца, поскольку для него Бауна был лишь одним из множества воинов, готовых отдать жизнь за свою землю и свой народ.
К своему немалому возмущению, Бейла был вынужден остаться дома. Целительница была непреклонна. Она заявила, что не позволит ему вылететь из гнезда, покуда у него не окрепнут крылья. И была права. Помимо того, что он все еще был очень слаб, существовал риск того, что юношу узнают избивавшие его головорезы или даже сам Ини Каменная Голова, случись тому появиться в городе. В ожидании, пока вернутся силы, Бейла дни напролет упражнялся с мечом или беседовал с Деликой. Девушка не была членом семьи, а приехала из одного из ближайших селений. Знахарка пригласила ее в качестве ученицы после того, как убедилась, что ни дочь, ни две невестки не проявляют ни малейших способностей к целительству. Девушка занимала крохотную комнатушку под самой крышей, где прежде вялились окорока. Она часто сопровождала свою наставницу во время визитов к пациентам, но порой оставалась дома, готовя различные снадобья из трав, грибов, листьев или корней. В такие дни итуро забывал о тренировках и часами сидел рядом с ней. Им не понадобилось много времени, чтобы понять, что они нравятся друг другу. Однажды вечером, когда дома никого не было, они легли в постель, наконец-то позволив себе предаться любви и утолить желание, терзавшее обоих с момента знакомства. Когда остальные вернулись домой, юноша и девушка мелко рубили чеснок, листья и заваривали корни. Никто не заметил, как они смотрят друг на друга и как при этом блестят их глаза.
Усилия семьи плотника принесли свои плоды. Делая вид, что готовят крючки для рыбной ловли, Бауна и один из его внуков подслушали разговор между Унмарилуном Эланоа и мужчиной, описание которого соответствовало внешности Ини Каменной Головы. Вожак сообщил Ини о том, что собрание вождей племен состоится в течение Луны Волка на западном берегу Адской Глотки.
– Человек с головой, как череп, сказал тому, другому, что он должен их предупредить, – добавил мальчуган.
– Кого он должен предупредить? – не понял Бейла.
– Этого он не сказал.
– Значит, нам надо отправиться к воротам и спросить у стражников, уехал ли он из города. Возможно, у нас еще есть время его задержать.
– Через ворота он выезжать не стал бы, в этом можешь быть уверен, – вздохнул плотник. – Этот сукин сын дал слово, что ни он, ни его люди город не покинут, и за этим наверняка следят. Негодяй вылезет через одну из множества дыр в стенах.
– Я знаю, где он будет выбираться!
Вскоре Бейла и все мужчины семьи, освещая себе дорогу масляными светильниками, уже шли по тому самому темному переулку. Они остановились перед потушенным уличным фонарем и входом в хижину, в которой истязали друзей. Впрочем, это помещение не было закрытым. Скорее, его можно было бы описать как узкий проход, который расширялся, а затем снова сужался, хотя в своем стремлении сбежать отсюда Бейла всего этого не заметил. В глубине они обнаружили дверцу, прикрытую толстыми досками. Будучи плотниками, отец и трое его сыновей решили закрыть ее таким образом, чтобы никто уже не смог через нее ни войти, ни выйти. Для этого им потребовалось принести из дому досок, железные скобы, гвозди и молотки. Они хорошо знали свою работу, и вскоре выход был заколочен таким образом, что любому, кто захотел бы им воспользоваться, пришлось бы обратиться к ним. Как только с этим было покончено, они решили, что не могут медлить, ожидая подтверждения того, что Каменная Голова еще не покинул город. Было необходимо предостеречь вождей, приглашенных на встречу в Адской Глотке, что, возможно, это ловушка. На следующее утро Бейла покинул Крепости Илуро верхом на старой лошади, которую обычно запрягали в принадлежащую семье повозку. Но прежде они перенесли останки Араки в городскую печь и вместо того, чтобы высыпать прах в реку, как это обычно делали с неопознанными телами, поместили его в кожаный мешочек, чтобы друг смог похоронить его в святых местах.
– Нельзя допустить, чтобы наши погибли из-за козней этого отщепенца, – сказал на прощание Бауна.
– Я вернусь! – крикнул Бейла, поравнявшись с воротами и обращаясь к Делике, которая смотрела ему вслед со слезами на глазах.
Адская глотка
Занималась заря, и Ихабар подумал, что не помнит такого сияющего рассвета. Осен уже давно скрылся из виду, и он тоже продолжал путь, нигде не останавливаясь, хотя почти не чуял под собой ног и порой казалось, что еще немного – и от дурноты он рухнет с очередного крутого склона вниз. Не сводя глаз с виднеющейся вдали вершины Горы Ветров, он старался не думать ни о чем, кроме того, что необходимо идти вперед. Но когда окружающий пейзаж превратился в нечто неправдоподобно прекрасное, он, застигнутый врасплох нахлынувшими чувствами, остановился и залюбовался красотой Земли Энды. Сев на щит, он смотрел на пробуждение солнца, окрасившего небо в розовый, фиолетовый и оранжевый цвета, и на вздымающиеся над тучами заснеженные вершины гор. Только сейчас он постиг значение слова «покой». По мере того как светило продолжало свой путь по небосводу, Ихабар восстанавливал в памяти все, что произошло с тех пор, как он вместе со своим племенем покинул Турбу. Он чувствовал, что за краткий промежуток из каких-то четырех или пяти лун стал совершенно другим, как будто успел прожить несколько жизней. И он очень устал. Он закрыл глаза и уснул, но даже во сне ему не удавалось отдохнуть. Образ умершей матери на ложе из веток, приготовленных для погребального костра, смешивался с воспоминаниями о великане с факелом в руках в недрах обиталища ужасного Ингумы, двух жутких драконах, волке и гигантском яйце, из которого предстояло появиться третьему дракону. Он метался между этими образами, пытаясь отыскать разгадку тайны, окутывавшей его сон. Случайностей не бывает. Так говорила мать его отца. Все имеет свой смысл, и он хотел понять причину, по которой оказался в центре этой интриги. Он проснулся, когда солнце уже начало медленно клониться к закату. У Ихабара онемели ноги, и ему потребовалось немало времени на то, чтобы восстановить свою способность двигаться. Он вошел в Хентилхар, когда бигорра начали возвращаться в крепость. Он, войдя в Южную Башню, бросил на пол щит и меч и упал на постель, не отвечая на расспросы отца, брата и сестры. На этот раз кошмарные сновидения его не тревожили, сон был глубоким и крепким.
