– Ко мне! – скомандовал Унмарилун своим людям, мечом прокладывая путь к двери.
Пятеро всадников, которые все это время находились снаружи, поспешили на помощь вождю. На несколько мгновений в хижине воцарился хаос.
– Вы об этом пожалеете! – крикнул барето, оказавшись снаружи.
Койра вскочили на лошадей и пустили их в галоп, мгновенно затерявшись в чаще леса, пока вожди племен ожесточенно спорили, как им теперь быть, обвиняя Арбиля в том, что он завел их в засаду. Но уже через несколько секунд они начали выбирать позиции для защиты от нападения, понимая, что Койра не заставят себя долго ждать.
Суматоха привлекла внимание Гарра и Ихабара, поспешивших узнать ее причину. Не успел Атта прояснить для них ситуацию, как элузо увидел своего друга Бейлу, со всех ног бегущего к ним.
– Они едут сюда! – с трудом переводя дыхание, крикнул он.
– Кто? – спросил Гарр, удивившись тому, что Бейла один, без своего неразлучного товарища Араки.
– Койра!
Он в нескольких словах рассказал о том, что узнал в Илуро: собрание вождей племен было задумано как способ одним махом обезглавить все основные кланы Энды. Он скакал без остановок и отдыха, чтобы об этом предупредить, но теперь ему казалось, что он приехал слишком поздно – убийцы Унмарилуна Эланоа находились всего в нескольких милях от моста.
– Идем скорее! – крикнул элузо, бросаясь бежать.
Бейла молча последовал за ним.
– Вы куда? – спросил Ихабар.
– Рубить канаты, которые держат мост! Если успеем, конечно!
– Я с вами!
– И я! – закричал Игари, который вышел из хижины, чтобы убедиться, что его подопечной ничто не угрожает.
Канаты, по два с каждой стороны, соединяли мост с огромными деревянными столбами, которые вогнали в землю так давно, что они уже даже успели выпустить ветки. Четверо мужчин принялись лупить по веревкам лезвиями своих мечей, но преуспели в этом лишь Гарр и бигорра. Двум другим удавалось перебивать лишь отдельные волокна, которые, казалось, свили в один огромный жгут руки великанов. В это время на противоположной стороне пропасти появились сотни всадников Койра. Они убили охранников, не успевших даже оказать сопротивление, и, спрыгнув с лошадей, начали переходить через мост.
– Они перейдут раньше, чем мы успеем перерубить канаты! – закричал элузец. – Нам придется вступить в рукопашную схватку!
– Сначала ими займусь я! – крикнул Игари.
Юный охотник из племени илун сжал лук, с которым никогда не расставался, и выпустил стрелу, пробившую панцирь воина, шедшего первым. Он рухнул в пропасть, и все, кто шли за ним, на мгновение замерли. Не успели они опомниться от изумления, как судьбу первого воина разделил второй, а затем третий. Четвертый уклонился от стрелы и продолжал идти по мосту, но тут Ихабар перерубил первый из канатов, и мост начал раскачиваться, сбросив нескольких человек, разбившихся о скалы на дне пропасти. Пока Игари продолжал с завидной точностью обстреливать наступающих врагов, Гарр перерубил второй канат. Это произошло, когда уже многие Койра дошли до середины моста. От мощного рывка они сорвались и повисли на руках, взывая о помощи. Стало ясно, что достичь противоположного конца моста им не удастся, во всяком случае сколько-нибудь значимой группой. Поэтому Койра отступили на твердую землю и помогли выбраться тем, кто едва не сорвался вниз. Бейле наконец удалось перерубить третий канат, а Ихабар покончил с четвертым, и мост оборвался, с силой врезавшись в противоположную стену пропасти на глазах у изумленных Койра, которые, не теряя времени, вскочили на лошадей и умчались прочь.
– Они хотят объехать пропасть! – закричал элузо. – Надо вернуться в хижину!
На обратном пути их наверняка пронзили бы копья вождей, занявших оборону вокруг хижины, если бы Атта не закричал, что это не Койра, а свои.
– Так, значит, это правда? – спросил он, сжимая плечи сына.
– Я не считал, но их сотни, гораздо больше, чем нас, – задыхаясь, ответил Ихабар. – Мы обрубили мост, и этот человек считает, что они объедут пропасть и нападут на нас с запада.
– Как тебя зовут?
Взгляд вождя бигорра был прикован к медальону, блестевшему поверх кожаного панциря воина.
– Гарр, сын Кейо.
– Кейо из Элузы? – удивленно уточнил Атта.
– Его самого.
– Отец, ты его знаешь? – спросил Ихабар, удивленный не меньше их обоих.
Но времени для разговоров не было, и вскоре каждый занял свою позицию. Они не знали, откуда появится враг. Нельзя было исключать и того, что остальные Койра уже находятся в окружающем хижину лесу. Поэтому они не могли выйти наружу, как это предлагали сделать некоторые вожди. Их просто истребили бы по одному, как кроликов. Вскоре до них донесся отдаленный шум, который нарастал, пока не превратился грохот, от которого тряслась земля. Унмарилун Эланоа вылетел из леса во главе своих всадников, и в эту же секунду черная туча скрыла солнце. У воинов, ожидавших его приближения в хижине, кровь застыла в жилах при виде жуткой фигуры изгнанника с мечом, поднятым над головой. Было ясно, что никому из них не суждено уйти отсюда живым.
– Увидимся в обиталище Амари, сын, – с улыбкой произнес Атта.
– Не сегодня! – сквозь стиснутые зубы процедил Ихабар.
Проклятье! Мерзавцы! И где только носит этого Осена? Ах да… Он не имеет права вмешиваться в склоки людей… Такая силища, такой голосище, а когда он нужен, его нет!
Ксибуру под предводительством Ариданы были великолепными лучниками, но их было не более десятка. Они притаились на деревьях и при появлении всадников одновременно выпустили стрелы, убив такое же количество врагов. Ведомые Белойа урдо также метнули копья, хотя и с меньшим успехом. У оско во главе с Бетаном, оскидате и их вождя Аллки, Мендаура и его барето, а также у возглавляемых Ируларом итуро были только мечи. От врага их отделяло каких-то сто шагов, когда вихрь из листьев, веток и камней напугал лошадей Койра, которые в испуге шарахнулись в сторону и заржали, встав на дыбы. Сразу вслед за этим на лес обрушился град величиной с куриное яйцо, заставивший животных спасаться бегством и прятаться под деревьями. Осажденные защитники хижины тут же воспользовались возможностью напасть на тех, кто замешкался на открытом пространстве. Несмотря на численное преимущество, ярость противника застала Койра врасплох. Их одного за другим сбрасывали с лошадей на землю и вступали в бой не на жизнь, а на смерть. На каждого павшего защитника приходилось четверо или пятеро убитых всадников, а от тех, кого унесли в лес бежавшие с поля боя лошади, не было ни слуху ни духу. Наконец предводитель Койра подал сигнал отступления, и те, кому удалось удержаться в седле, обратились в бегство. Те, кто оказался на земле, были беспощадно уничтожены. Окрестности хижины, еще утром напоминавшие тихую заводь, теперь были усеяны трупами и оружием и залиты кровью. Из общего количества собравшихся на эту встречу представителей племен в живых осталось меньше половины, многие из них были ранены. Не могло быть и речи о том, чтобы ожидать нового нападения людей Унмарилуна, поэтому каждая группа забрала своих мертвых и растворилась в темноте.
Атта тоже был ранен. Ударом топора ему рассекли грудь, и он потерял много крови. Ему удалось сбросить с коня самого Унмарилуна Эланоа, разрубив сухожилие его лошади с риском быть затоптанным обезумевшим животным или раздавленным его тяжелым телом во время падения. Оба вождя скрестили мечи на земле. Оба были опытными воинами приблизительно одного возраста, и силы были равны. Но барето уже давно не участвовал в рукопашных схватках. Бигорра рассек ему щеку и едва не обезоружил предателя, как вдруг в поединок вмешался один из всадников. Ударив его топором, он спас своего вожака. Кроме них с Ихабаром других бигорра в Адской Глотке не было, но юношу так изнурил этот самый трудный день его жизни, что нести отца он был не в состоянии. Сидя на земле возле раненого, он стискивал кулаки и раскачивался взад-вперед, чтобы не впасть в отчаяние и не разрыдаться.
– Сын…
– Тебе нельзя говорить, отец…
– Если я не буду говорить сейчас, когда же мне это делать? – иронично заметил раненый. – Передай Исею, что теперь на нем лежит ответственность за выживание нашего клана. Вы оба обязаны позаботиться о малышке Геруке и…
Его слова прервал приступ кашля, и на ране выступила кровавая пена.
– Ты, мой дорогой Ихабар, прекрасный сын и великолепный воин, – продолжал он. – Разрежь мой панцирь.
Юноша сделал то, о чем попросил его отец, и разрезал окровавленный кожаный панцирь, полагая, что он мешает раненому дышать. На шее отца он увидел окрашенный кровью кожаный шнурок с покрасневшим же медальоном, которого никогда прежде не замечал.
– Возьми иттун. Теперь он твой. И помни, что отныне ты Хранитель и тебе придется исполнить Пакт. Сегодня ночью я обниму от твоего имени твою мать, если Амари примет меня в свое обиталище…
