– Зато богата я. Если ты выйдешь за этого человека, я намереваюсь сделать все для твоего благополучия, дорогая девочка. И позабочусь о том, чтобы твой отец выплатил сполна приданое. Деньги мы вложим в процветающее предприятие, и они будут только твоими.
– Я еще не приняла решения касательно лорда Трэхерна, – упорствовала Фэнси.
Обстановка действительно оказалась старомодной, но уютной и со вкусом подобранной, а престарелые слуги были искренне преданы господину. Оран и Бесс быстро и почти без усилий выпытали все слухи и сплетни. Челядь маркиза тоже сгорала от любопытства и была рада поболтать.
– Красивый милорд говорит правду, – доложила Оран хозяйке. – Первая жена была немногим лучше полковой шлюхи, а он, человек добрый и доверчивый, не понял этого сразу.
– Говорят, – продолжала Бесс, – что она подожгла занавески в комнате, чтобы сбежать к любовнику. Но пламя распространилось быстрее, чем она предполагала, а ускользнуть через окно не удалось. Старая нянька осталась в живых только потому, что Марта вытолкнула ее из комнаты и заперла дверь. Она умерла вскоре после пожара, потому что не смогла оправиться от потрясения.
– Повезло еще, что остальную часть дома удалось спасти, – заметила Оран. – Пострадали только две комнаты и салон этажом ниже. Маркиз не пожелал их восстанавливать.
– Наверное, не захотел, чтобы ее дух получил место обитания, – добавила Бесс. – Нет комнат – нет привидения.
– Может, оно обитает в покоях маркизы? – хихикнула Фэн-си. – Кит сказал, что комната, куда он заточил Марту, была в другом крыле. Он так рассердился, узнав о ее поведении, что запер в той части дома, где никто не жил. Той, что осталась от прежнего аббатства. Раньше там обитали монахини.
– Чудо еще, что их призраки не преследовали ее! – смеясь, воскликнула Жасмин.
Они пробыли в поместье три дня. Маркиз показал Фэнси и Жасмин весь дом. Жасмин особенно понравился старый парадный зал с каминами и высокими витражными окнами, бывшая церковь аббатства. Предки Кита, купив здание, сложили здесь камины.
– Это хороший дом для большой дружной семьи, – объявила Жасмин внучке по возвращении домой. – Я знала немногим больше о моем втором муже, когда вышла за него, и мы были божественно счастливы, дорогая девочка. Тебе уже известно о характере Кита больше, чем о Паркере Рэндолфе.
– Это верно, – кивнула Фэнси, – он хороший человек, но я хочу большего. Того, что было у моих родителей. Любви...
– В таком случае ты права, решив подождать до родов, – спокойно констатировала Жасмин. – Лично мне Кит Трэхерн по душе, но решать должна ты, и ты одна.
– Мне он симпатичен, – медленно выговорила Фэнси.
– Это хорошее начало!
Первого августа домой вернулись Синара и Дайана. Обе выглядели настоящими дамами, элегантными и утонченными, и привезли с собой массу придворных сплетен. Все три кузины радостно обнялись на глазах у старших родственников.
– До чего же вы красивые! – воскликнула Фэнси.
– До чего же ты толста! – в топ ей ответила Синара.
– Син! – взвизгнула Дайана.
– Но она действительно раздалась! – пожала плечами Синара.
– Забыла, что мне скоро родить? – засмеялась Фэнси, беря кузин под руки. – А теперь немедленно рассказывайте, что случилось после моего отъезда!
Троица уселась на скамье в саду. Для августа день выдался теплым, и Жасмин утверждала, что вечером разразится буря.
– Ну... – начала Синара. – Каслмейн открыто радовалась твоему исчезновению, в полной уверенности, что король вернется в ее постель, и очень удивилась, когда этого не произошло.
– Он по-прежнему с Нелли?
– Да, и уже несколько высокородных дам потерпели фиаско, пытаясь соблазнить его. В их числе и некая графиня, имени которой я не назову, едва ли не прилюдно бросившаяся ему на шею, – задорно объявила Синара.
– Но это не остановило Каслмейн, – добавила Дайана. – Она подговорила кузена, герцога Бекингема, обольстить Нелли в надежде принизить ее в глазах короля.
– А Нелли при всех надрала ему уши! – вторила Синара, и все дружно рассмеялись.
– Что же Бекингем? – допытывалась Фэнси.
– Он тоже расхохотался и умолял Нелли о прощении, которое та великодушно дала ему, – сообщила Дайана. – И ты была права, Фэнси. Она очень забавна и искренне привязана к королю. Ему нравятся ее задор и остроумие, и притом она достаточно мудра, чтобы не нажить себе врагов.
– При дворе всегда немало людей спесивых и напыщенных, – заметила Фэнси, – которые ставят себя выше других. Некоторых так воспитали. Они не могут и не хотят меняться. Поэтому так приятно для разнообразия встретить такую, как Нелли Гвин. И у нее столь же доброе сердце, как у его величества.
– Ты когда-нибудь жалела о том, что покинула двор? – полюбопытствовала Синара. – Если бы ты осталась, наверняка сумела бы окончательно изгнать Каслмейн!
– Все началось только потому, – пояснила Фэнси, – что ты сказала, будто король – лучший в мире любовник. Мне стало любопытно. Поверь, я никогда не добивалась положения фаворитки и не собиралась ею оставаться.
– Но что будет с тобой и ребенком? – спросила Дайана, прелестные глаза которой были полны сочувствия.
– Как вы обе знаете, король выбрал мне мужа, но я еще должна поразмыслить, следовать ли его воле.
Кузины немедленно засыпали ее вопросами, на которые Фэнси постаралась честно ответить. Обе не были знакомы с маркизом, хотя видели его несколько лет назад, и поэтому не могли дождаться, когда тот приедет.
– Так ты выйдешь за него? – выпалила Син.
– Пока не знаю.
– Но он тебе нравится? – допытывалась Дайана.
– Очень, – призналась Фэнси.
– А он богат? – поинтересовалась Синара.
– Нет, не особенно.
– Но король мог дать тебе более состоятельного мужа! В конце концов, ты носишь его ребенка!
– Мне не нужен очень состоятельный муж, – запротестовала Фэнси. – Бабушка утверждает, что у каждой из нас немалое приданое!
– Так оно и есть, – подтвердила Дайана.
В это время объявили о прибытии маркиза Айшема. Тот вошел в гостиную и, оглядывая девушек, объявил:
– Я знаю, что у Фэнси нет фамильной родинки, но, ради Бога, скажите, как посторонние вас различают? Все вы – почти точная копия той дамы, чей портрет висит в зале над камином.
– Родинка Дайаны слева, а Синары – справа, – подсказала Фэнси. – И глаза у нас разного цвета. У Дайаны зеленые, а у Синары – голубые. – И, озорно зажмурившись, спросила: – Скажите, милорд, а какие у меня?
– Цвета персидской бирюзы, как у вашей бабушки, – не колеблясь, выпалил он.
Фэнси изумленно ахнула. Он на самом деле знал!
– Как... – начала она, но Кит, прямо глядя в широко распахнутые очи, предостерегающе приложил палец к губам.
