Полдень
На горизонте показался Р-ск. Петр Зайцев невольно усмехнулся: как родной. Город маленький, он успел уже проехать его вдоль и поперек, причем неоднократно. Теперь может экскурсоводом подрабатывать: «Господа, обратите внимание, на холме монастырь конца семнадцатого века, по левую руку супермаркет, работает круглосуточно…»
Покосился налево. Плечистый «господин» с квадратной челюстью методично обрабатывает крепкими зубами жевательную резинку, равнодушно глядя в окно.
– Илья, монастырь тебя интересует?
– Чего-о?
– Я говорю, город Р-ск на горизонте. В центре на холме монастырь аж семнадцатого века! Интересует?
– Да ну вас, Петр Иванович! Скажете тоже: монастырь!
– Разве что женский, – басят с заднего сиденья.
– Видишь, а Игорь сразу смекнул. Молодец! Реакция отменная.
– На женщин? Толку-то с нее. – Илья опускает стекло и выплевывает в окошко жвачку. – Кажись, приехали. Это, что ли, Р-ск?
– Он самый. Больница тоже на холме, ехать нам через весь город. Значит, так, парни: забираем ее тихо. Женщина беременна, так что аккуратнее.
– А если она не пойдет?
– Подхватите под белы ручки, зажмете в коробочку и понесете. Но – тихо. Я постараюсь ее уговорить. Да она и сама не глупая.
– Да уж, – переглядываются парни.
Провал операции в доме отдыха «Лесное» произвел на «витязей» сильное впечатление. Все еще не могут понять, как бабе удалось их всех провести. Сегодня утром у Зайцева состоялся прощальный разговор с Ладошкиным. Алексей Петрович, правда, еще не знает о том, что они расстаются. Свидятся или нет, неизвестно. Хотя жизнь длинная. И повороты судьбы непредсказуемы.
– Как же так, Алексей Петрович? – укоризненно спросил Петр. – Ведь у Ольги был при себе «Стикс», когда вы поехали в «Лесное». Как же вы его проглядели?
– Не было ничего, – заартачился Ладошкин. – Никаких бумаг. Никакого диска.
– Диска, может, и не было. А вот препарат при ней был. Вы тщательно осмотрели сумочку?
– А то! Ни единого баллончика.
– Может, пузырек?
– Губная помада была, если вам так интересно. Прокладки на каждый день, – с вызовом сказал Ладошкин. – И вообще, это не мое дело: копаться в чужих вещах. Тем более в женской сумочке.
– Проморгали, значит. Духи были?
– Нет. Эфирное масло только. Ну и что?
– Стоп! А ну, давай мне подробности.
Ладошкин набычился:
– Что вы на меня кидаетесь?
– А потому, что ты лох! – не выдержал Петр. – Газ может быть в баллончике под давлением, а может быть сжиженным. От этого психопата всего можно ожидать. Я имею в виду Саранского. Значит, нашел способ. Нет, гении – это не люди. Это вредители. Невозможно с ними работать! Откуда у нее эфирное масло? Где взяла? В магазине?
– В салоне красоты, – нехотя признался Ладошкин. – Мы дважды туда ездили. Прическа ей, видишь ли, не нравилась! Лично я, когда она оттуда вышла, никаких изменений не заметил. А содрали с меня пятьсот долларов!
О салоне красоты Зайцев знал. Выяснил все в подробностях. И решил, что Маркина ездила туда менять прическу и избавляться от маникюра-педикюра, чтобы еще больше быть похожей на кассиршу из супермаркета. Да, Ольга ездила туда дважды. Последний раз – перед поездкой в «Лесное». Перед поездкой…
– Она сказала, что перед сауной необходимо пройти процедуры. Массаж и что-то там еще. Для кожи, – поморщился Ладошкин. – И надо взять эфирное масло. Мол, если его плеснуть на раскаленную каменку…
– Куда?!
– На каменку. Так все делают. Для духа.
– Я в курсе, что люди делают в сауне, – сквозь зубы сказал Зайцев. – Почему же вы мне об этом не доложили?
– О такой ерунде?
– Это не ерунда. Дверь в сауне двойная, обеспечивает герметичность, помещение маленькое, температура высокая. Жидкость, попавшая на раскаленную поверхность, мгновенно испаряется. Идеальные условия для применения препарата. Но где же тогда пузырек?
– Вот именно: где пузырек? На полу в сауне ничего не было, сами видели. Ни баллончика, ни пузырька. Так что нечего на меня всех собак вешать, – пробурчал Ладошкин.
«Нет, ну почему теоретики не практики? – подумал Зайцев. – Эмильевич в чем-то прав. Память у Ладошкина феноменальная, и квадратное уравнение он решить может. Но провести его проще простого. Аналитик хренов!»
Такая злость его взяла! Ну, такая злость! Нет чтобы сразу сообщить про «эфирное масло». И где взяла. И вот он едет в Р-ск, в больницу, потому что ему нужна эта женщина. Она оставила вещь на хранение, она же должна ее забрать. Ему нужна Ольга Маркина. А кассирша пока побудет в заложницах. Для страховки.
Машину они оставляют у ворот больницы. Он дает сопровождающим краткие инструкции:
– Значит, так. Я захожу в корпус и пытаюсь вывести ее на прогулку. Думаю, она пойдет. В саду делаю предложение уехать со мной. Если она не соглашается, подключаетесь вы.
– Может, эфир? – спрашивает Илья. – Зажать нос смоченным в эфире носовым платком, она отключится, и мы ее унесем.
– Посмотрим. В общем, любыми способами и при любом раскладе мы ее увозим. Ждите.
Он заходит в прохладный предбанник, оттуда в холл. Говорит в окошко:
– К Тимофеевой.
– А ее нет, – отвечает девушка в белом халате.
– Как это нет?
– Да так. На ужине не было, в палате не ночевала, – затараторила девушка. – Мы сами ее ищем.
Он взлетает на второй этаж.
– Куда?! – кричат ему вслед. – Мужчина, вы куда?! Без халата?! У нас неприемный день! Вернитесь, мужчина!!!
В отделении, где лежала Олеся, он ловит ее лечащего врача:
– Где Тимофеева?
– Сами ищем. А вы кто?
– Я вам уже представлялся. Я веду частное расследование.
– А… частный сыщик… – морщится врач.
Зайцев тут же сует в карман его белого халата крупную купюру. Времени нет.
– Когда она пропала?
– Во время вечернего обхода была. А на ужин не явилась. Она отпросилась на прогулку. Я не вижу препятствий, чтобы…
– Кто к ней приходил? – обрывает его Петр.
– Мать приходила. Но Тимофеева общалась с ней крайне неохотно. Свистунов из полиции и другой. Тоже из полиции.
Мать его не интересует. Кассиршу похитила из больницы не она.
– Выходит, кроме оперов, никто не приходил? – уточняет Зайцев. – А кто чаще?
– Свистунов приходил каждый день. Говорят, у них был роман лет десять назад. Это дела амурные. Я не вижу препятствий… – развел руками врач.
– Она беременна?
– Да. А откуда вы…
– Сколько месяцев?
– Три.
Он птицей летит вниз, на первый этаж. Его встречает нянечка с белым халатом в руках:
– Надо надеть, мужчина!
– Необходимость отпала, – бросает он и, отодвинув женщину плечом, выбегает в сад. Кричит своим парням:
– Нас опередили! Ее вчера увезли!
– Кто? – переглядываются те.
– В машину!
Он уже у ворот. Спрашивает у зевающего сторожа:
– Вчера вечером вы здесь дежурили?
Тот смотрит непонимающе, перегаром разит за версту. Зайцев сует ему в карман стольник со словами:
– На опохмелку. Когда больные на прогулке, у ворот кто-нибудь есть?
– А как же? В будке я сижу.
– Вчера был на месте?
– Ну, был.
– Тимофеева. Высокая красивая женщина. Блондинка. Вчера она сбежала из больницы.
– Почему это сбежала? – мгновенно обижается сторож. – Уехала.
– На чем?
– На машине.
– С кем? – Зайцев цепко берет сторожа за грудки и легонько встряхивает. – Я из тебя каждое слово должен клещами вытягивать? Не понимаешь по-хорошему? Когда, с кем, на какой машине? Отвечать!
Сторож мгновенно пугается и бормочет:
– С любовником со своим уехала на «Жигулях». Зеленых.
– С любовником?
– Со Свистуновым. С ментом. Что ж тут такого? Дело молодое. Весь город знает, что у них любовь. Они еще когда хороводились! Видать, не заросла тропинка. Да весь Р-ск гудит. Мукаев, следователь, пропал. Тоже любовник ее. А Свистунов тут как тут. Каждый день в больницу приходил. Ходил, ходил, да и увез ее. Дело молодое.
Зайцев отпускает разговорчивого сторожа и кидается к машине. Парни уже тут, сидят в салоне, ждут.
– Свистунов ее вчера увез, – коротко говорит Зайцев, заводя мотор. – Не думаю, что капитан повез любовницу к себе домой. Поехали к ней на квартиру.
Они несутся по Р-ску. Не то чтобы он нервничает. Но не по себе. Откуда Свистунову знать про склянку с эфирным маслом? Он забрал Тимофееву, потому что у них любовь. Догадывался, что за ней приедут. Свистунов еще не знает, что это Ольга Маркина, а не кассирша из супермаркета. Они сейчас в любовном гнездышке, у нее на квартире. Адрес имеется. Иначе он не был бы Петром Ивановичем Зайцевым.
Взлетает на второй этаж, парни следом. Становятся справа и слева от входной двери. Он один перед глазком, несколько раз давит на кнопку звонка, мысленно прикидывая соотношение сил. Свистунов бывший боксер, но не в форме. Капитана он выключает сам, парни занимаются женщиной. Не откроют дверь – взломаем.
Он звонит еще раз. За дверью тихо.
– Ломать? – переглядываются парни.
