Вид маленькой ладошки с тонкими пальчиками и ноготками, покрытыми оранжево-морковным лаком, вновь вызвал у меня слезы. Но потом вдруг пришло удивление. Что-то было не так, я заметила нечто странное. Но что? В недоумении я снова пробежалась взглядом по комнате. Пуговица! На светлом полу недалеко от маленького тела лежал ярко-розовый ромбовидный кусок пластмассы, сверху на нем был прикреплен блестящий «бриллиант».
Тут же в мозгу вспыхнуло воспоминание. Я раздеваюсь в прихожей у Аллы, вешаю свою ветровку на крючок и невольно улыбаюсь. На плечиках висит куртка, принадлежащая хозяйке, больше подходящая кукле Барби. Ярко-желтая куртка из клеенки оторочена мехом чебурашки, выкрашенным под цвет поросенка, посередине сверкают ромбовидные пуговицы, сильно смахивающие на обломки мыльницы, с «бриллиантами», слишком большими, чтобы быть натуральными.
Очень сомневаюсь, что в Москве найдется еще одна особа, разгуливающая в столь вызывающе вульгарной и нелепой одежонке. Пуговицу потеряла Алла.
Я вскочила на ноги и ринулась в коридор.
– Эй, куда? – забеспокоилась бывшая следователь. – Вы свидетель, вернитесь.
– Мне плохо, в туалет бегу.
– Хорошо, – успокоилась старуха, – умойтесь и идите на кухню. Сейчас тоже туда переберусь и…
Конца фразы я не услышала. Я вылетела со скоростью ветра на лестницу и понеслась по ступенькам. Пока приедет бригада, осмотрит место происшествия, оформит протокол, опишет увиденное, опросит свидетелей, доложит начальству… Алла спрячется в укромном местечке, попытается осесть на дно, а затем преспокойно уплывет из города. Недоучившаяся ветеринарша совсем даже неглупа, она сейчас не бросится на вокзал или в аэропорт. Аллочка уже небось обнаружила пропажу пуговицы и сообразила, где потеряла слишком приметную штучку. Ей никак нельзя покидать Москву, оперативные сотрудники вооружатся фотографией, пойдут на вокзалы, поедут в аэропорты, продемонстрируют снимок кассирам, проводникам, стюардессам… Кто-нибудь да и воскликнет: «О! Помню, эта девица покупала билет до Владивостока». Или закричит радостно: «Точно, она села в шестое купе, едет в Омск». Дальше дело техники.
Нет, умный человек не кинется прочь из столицы, он затаится в огромном мегаполисе, где очень часто обитатели одного дома не знают друг друга. И куда сейчас двинет Алла? Домой она не рискнет вернуться. Думаю, убийство Лапочки не было заранее спланированным шагом. Пока я сидела у Лиды, случилось нечто непредвиденное, заставившее Аллу схватиться за «тяжелый тупой предмет». Так куда она направится?
Я села в машину и завела мотор. Туман рассеялся, наступила полнейшая ясность. Преступник найден, понятна причина, из-за которой погибли Зоя, Василий, Ирина Львовна, Ия Вадимовна и Лапочка. Алла не хотела, чтобы правда об ограблении покойников выплыла наружу, у нее имелся неплохой запас золота – скорее всего, не все отдавала Василию на реализацию, самое ценное Алла припрятывала для себя. Догадываюсь я и куда поехала ритуальных дел мастерица: да на квартиру к Василию, адрес которой дала мне его любовница Яна. Алла отлично знает: Вася мертв, в его норе можно спокойно пересидеть. Хитрая девица учла почти все, кроме одного: она не предполагала, что на ее пути встретится Лампа. Ия Вадимовна, просившая меня найти убийцу дочери, мертва, но я все равно доведу дело до конца. Сейчас помчусь по нужному адресу и буду колотить в дверь, пока Алла не откроет. Возьму ее тепленькой, заставлю признаться. Убийца не ожидает разоблачения, а тут я, неотвратимая, как возмездие. Мне все известно, ясно и понятно… кроме маленькой детальки: кто послал Ии Вадимовне фото Зои? Какой в этом смысл?
Мой путь лежал в сторону метро «Алексеевская». Да, да, надо именно сейчас побеседовать с Аллой! Если я хочу добиться от изворотливой преступницы признания, следует упасть ей словно кирпич на голову, совершенно внезапно.
Яна очень подробно описала дорогу, и я, абсолютно не путаясь в переулках, добралась до огромного здания и беспрепятственно вошла в подъезд. Затем поднялась на нужный этаж и стала звонить в двустворчатую дверь, на которой не было ни «глазка», ни камеры.
Изнутри квартиры не доносилось никаких звуков, там стояла полная тишина. Я приложила ухо к косяку и почувствовала легкое дуновение ветерка – скорей всего, в апартаментах открыта форточка, по помещению гуляет сквозняк.
Через полчаса бесплодного трезвона я вышла на улицу и задрала голову. Так, попробуем вычислить, где находятся окна квартиры, в которой жил Василий. Последний этаж, чуть левее входа в подъезд…
Ощущая себя домушником, который по внешнему виду рам подыскивает объект для ограбления, я внимательно изучила ряд окон. На лестничной площадке было три двери, две находятся рядом, оставшаяся расположена напротив, та квартира явно смотрит не во двор, а на улицу. Между входами в подъезды двенадцать окон. Думаю, шесть принадлежат двум квартирам одного стояка, а в другие шесть – вход из соседнего парадного. Так, сосредоточимся на тех, что расположены ближе к подъезду с табличкой «2». Четыре рамы старые, форточки плотно закрыты, везде горит свет. Эта квартира явно трехкомнатная, на подоконниках видны горшки с одинаковыми геранями, и занавески сшиты в едином стиле, даже кухонная, белая с красным, украшена воланчиками. А вот рядом два белых стеклопакета, никаких растений, одна рама чуть приоткрыта. Если вспомнить, что из квартиры Василия дуло, то, вероятнее всего, это его окна. Похоже, там никого нет, за стеклами не мерцает свет. Может, Алла еще не приехала?
Сжав кулаки, я вернулась в подъезд, снова приложила ухо к створке и напрягла слух. Вдруг убийца решила сидеть тихо, не привлекая к себе внимания? Затаилась в комнате, не зажгла свет. Впрочем, вполне вероятно, что на окна повешены так называемые светозащитные рулонки.
Мы в свое время обзавелись подобными из-за Лизы. Ее спальня выходит на восток, и девочка постоянно жаловалась, что не может выспаться, особенно весной и летом. В выходные дни она не заводила будильник, но все равно вскакивала в семь утра – именно в это время первые лучи солнца начинают заглядывать в окно. Никакие шторы не помогали, Лизавета ныла до тех пор, пока Катюша не догадалась заказать во всю квартиру жалюзи из клеенки. Девочка обрадовалась, спать в ее комнате теперь можно абсолютно спокойно даже средь ясного дня – размотаешь рулон, и в комнате наступает беспросветная ночь. Зато начала нервничать я: иду домой с работы, посмотрю на наши окна и испытываю тревогу – полнейшая темнота, плотный прорезиненный материал не пропускает света и из квартиры. Вдруг у Василия такие же жалюзи?
– Жанна Клоповна, вы приехали? – затараторил за спиной бойкий голос. – Очень хорошо! Я пожаловаться вам хотела. Василий, конечно, милый юноша, но…
Я оторвалась от косяка, повернулась лицом к лестничной площадке, увидела полную, похожую на сдобную булочку, женщину лет шестидесяти, которая выглядывала из квартиры напротив.
– Как вы меня назвали? – тихо спросила я.
– Ох, простите! – засуетилась незнакомка. – Со спины вы очень похожи на Жанну Клоповну, просто одно лицо.
– Сзади лица не разобрать, – усмехнулась я.
Соседка на секунду замолкла, потом весело рассмеялась:
– Ну и глупость я сказала! Имела в виду фигуру и одежду. Жанна Клоповна тоже джинсы любит, по-молодежному одевается, несмотря на возраст и солидное положение. Правда, она тощенькая, как селедка, никакой красоты, одни кости…
Да уж, тетка очень деликатна: сначала уверила, что я вылитая Жанна Клоповна, а потом заявила, что соседка «тощенькая, как селедка, никакой красоты, одни кости». А еще некоторые особы удивляются – почему у них не складываются отношения с людьми, отчего на них народ обижается?
Глава 28
– Ой, – спохватилась женщина, – я не хотела вас обидеть! Но ведь не всем же красота достается!
Это верно, некоторым женщинам, вроде меня, не достались от рождения красивый, пышный бюст, высокий рост и статность, зато у них есть ум и сообразительность. Но не читать же сейчас болтливой толстушке лекцию об умении себя вести?
– Вы назвали меня Жанной Клоповной, – напомнила я.
– Я перепутала, джинсы похожи, – сказала соседка, – хотела ей на Василия пожаловаться.
– Безобразничает, хамит окружающим, буянит по ночам? – предположила я.
– Что вы! – замахала руками «булочка». – Он замечательный молодой человек, очень вежливый. Сейчас подобное воспитание редкость! Василий всегда вперед пропустит, дверь придержит, поздоровается, улыбнется, непременно скажет: «Варечка, вы прелестно выглядите, этот платочек замечательно подходит к сумке…»
– Василий звал вас Варечкой? – поразилась я.
– Ничего удивительного, – обиделась тетка, – я же еще молодая женщина! Так о каком отчестве может идти речь?
Я покосилась на покрытую сеткой морщин шею Варечки и деликатно промолчала.
