Весьма кстати пришлись «лианы» и провода с уличных столбов. Сплетенные из них «веревки» оказались достаточно прочными, чтобы выдержать вес человека. Первым спустили Гришко, которого приняли и перетащили в медотсек Вера, Таня, Додик и Михеич. Затем пришел черед Стаса: так распорядился полковник.
Когда Стас увидел над головой глаза Кири за круглыми стеклами противогаза, ему стало не по себе. Подумалось, что начохр непременно перерезал бы проволочно-лианную «веревку», если бы не нуждался в ней сам.
Киря спустился последним.
* * *
Побывав у Тани в медблоке и получив первую помощь, Гришко пожелал поговорить со Стасом наедине. Беседа состоялась в отсеке управления.
Полковник снова сидел в своем рабочем кресле. Стас стоял рядом. Теперь на ноге у Гришко была не самодельная шина, а профессионально наложенная гипсовая повязка. Да и вообще выглядел он гораздо лучше, чем ожидал увидеть Стас.
И еще была одна деталь, которая сразу бросилась в глаза. Расстегнутая кобура с ПМ на поясе. Вот именно, что расстегнутая… Это кое о чем говорит. И явно не о рассеянности полковника. Чем-чем, а склерозом Гришко не страдал. Скорее уж, это своеобразная страховка при встрече со Стасом тет-а-тет. Может такое быть? «Может», — вынужден был признать Стас. Значит, его уже опасаются настолько…
Стас смотрел на полковничью кобуру с многозначительно торчащей пистолетной рукоятью и ничего не мог с этим поделать. Гришко заметил его взгляд.
— Так мне спокойнее, — пояснил он, не вдаваясь в подробности и всем своим видом показывая, что подробностей не будет.
Стас, сделав над собой усилие, опустил глаза. Уставился на загипсованную ногу Гришко.
На этот раз полковник оказался более многословным.
— Перелом несложный, — заговорил он. — Не перелом даже, а так, небольшой надкол. А Танюша — хороший медик. И лекарства у нее что надо. Хотя и просроченные.
Стас молча кивнул. Конечно, его вызывали не для того, чтобы похвалить медика или похвастаться пистолетом.
— Как ты выбрался из туннеля? — спросил Гришко после недолгой паузы.
— Колдун помог, — честно ответил Стас.
Гришко хмыкнул, однако недоверия в этом его многозначительном хмыканье Стас не уловил. Скорее, оно подтверждало догадки самого полковника.
Рука Гришко как бы между делом коснулась пистолетной рукояти. Так, если что, удобнее будет выхватывать. Удобнее и быстрее.
«А ведь он и правда сильно напуган, — подумал Стас. — Не показывает виду, но боится». Ничего удивительного: все непонятное пугает. Стас был частью творившихся вокруг непоняток. Но лишь частью.
— А вы? — в свою очередь поинтересовался Стас. — Как выбрались вы с Кирей?
Ведь Колдунов-спасателей на всех не хватит.
— Чудом, — ответил Гришко. — Если вкратце, то так…
* * *
Взрывы гранат, разметавшие колонию слипшихся белых червей, обрушили не только своды туннеля. Пол тоже провалился. Впрочем, придавленный грунтом и кусками бетона Гришко понял это не сразу. Дикая боль под правым коленом пронзила и на миг парализовала все тело. «Перелом!» — пронеслась паническая мысль. Гришко закричал. Захлебнуться сразу сыпучей землей и пылью ему не дал противогаз. Потерять сознание — сила воли.
Вцепившись обеими руками в торчавший из стены кусок толстой гнутой арматуры, полковник словно перебросил на нее часть своей боли и заставил себя не отключиться. Это была решающая секунда между жизнью и смертью. А потом…
Лежавший на ноге кусок бетона вдруг провернулся и соскользнул куда-то вниз. Навалившаяся сверху земля тоже просела и осыпалась в открывшуюся под туннелем широкую щель. Земляной поток и бетонные обломки уходили, как вода в бездонный слив. Туда же затягивало ошметки слипшихся червей.
Гришко обнаружил, что до сих пор не провалился вниз сам лишь потому, что держится за спасительный арматурный выступ.
Какой-то округлый фрагмент тюбинга горбатым мостиком лег поперек щели, так что на него можно было опереться здоровой ногой. Гришко наступил на бетонный полукруг. Полковник больше не висел. Теперь он полустоял, привалившись спиной к стене, а вокруг все сыпалось и сыпалось… Земля, бетон, щебень, глина…
Сзади, там, где остался Стас, обвал запечатал туннель плотной пробкой. Впереди — тоже теперь сплошная стена из земли и бетона: к «кроту» не пробраться. Но здесь, посередине, где в полу появился провал, практически все, что обваливалось сверху, сразу уходило вниз.
Ненасытная воронка, казалось, хотела поглотить весь мир. Однако на краю, вернее, на стенке этой воронки, сумел удержаться не только Гришко. Киря потерял дробовик, но удачно уперся пулеметным стволом и прикладом в края разлома и тоже благополучно переждал обвал под обломанным козырьком от верхнего изгиба тюбинга.
Когда потоки осыпающейся земли начали иссякать, начохр схватил Гришко за надетую поверх «химзы» разгрузку. Потянул за собой.
— Наверх! — услышал Гришко голос Кири — глухой, напряженный, испуганный, почти на грани паники. — Надо наверх.
Полковник глянул вниз, в разлом. Понял: причина для паники есть. Внизу что-то копошилось, быстро разрывая сыплющуюся землю.
Страх придал сил. Превозмогая боль в ноге, Гришко полез наверх. Вернее, он, как мог, лишь помогал начохру вытаскивать себя. Киря, надсадно хрипя и сипя, карабкался за двоих. И только поэтому они выбрались вдвоем. Сначала попали в какие-то старые полуразрушенные подвалы, потом — в развалины, оттуда — на улицу.
А внизу, в темноте, что-то шумно двигалось, разгребая землю. Но, наверное, это что-то боялось солнечного света. Во всяком случае, за людьми наверх оно не полезло.
* * *
— Это было похоже на руки, — рассказывал Гришко, морщась то ли от боли в ноге, то ли от неприятных воспоминаний. — Пять черных рук из одного клубка, как… как пальцы из ладони. Может, именно эта тварь и подрыла пол под туннелем, может, поэтому он под нами и провалился — не знаю. Она загребала землю у меня под ногами и тянулась ко мне. Она чуть не дотянулась. Понимаешь, Стас, что это значит: чуть?
Полковника передернуло. Стас кивнул. Он понимал.
— То же самое видел Киря, — помолчав, добавил Гришко. — Ни я, ни он никогда не встречали такого мутанта.
«Я встречал, — подумал Стас. — Черная лапа с руками-пальцами. Рука капища. Получается, она привиделась не только мне. А если не только мне, то и не привиделась вовсе. Так получается?»
— В общем, Киря меня оттуда выволок, — продолжал Гришко. — Может быть, из верности. А может, потому что без моих навигационных ключей и паролей от «Боевого крота» будет мало проку. Потом мы шли наугад, лишь бы убраться подальше. Вернее, шел Киря: я висел у него на спине, как рюкзак. Из меня был плохой ходок, но Киря, слава богу, здоровый лось. Хотя в «химзе» становится нервным.
Гришко вяло улыбнулся. Стас из вежливости тоже изобразил подобие улыбки.
— Потом услышали выстрелы. Нашли тебя.
Пауза. Но совсем недолгая.
— В кого ты стрелял, Стас? — вопрос полковника застал его врасплох. Пальцы Гришко по-прежнему лежали на пистолетной рукояти. — Киря никого не видел. Говорит, ты просто расстреливал памятник с ушами.
— Череп, — угрюмо поправил Стас. — Череп на памятнике. Его там кто-то привязал.
— Ладно, пусть череп. И что? Почему ты в него стрелял?
— Потому что мне показалось, что…
— Что? Что тебе ПОКАЗАЛОСЬ? — жадно спросил полковник, делая зачем-то упор на последнем слове. Его пальцы сжали рукоять ПМ и даже чуть вытащили пистолет. Наверное, сейчас лучше ответить.
— Что это не просто череп.
— Рассказывай, — потребовал Гришко, не выпуская оружия.
А собственно, почему бы и нет?
Стас выложил ему все. Рассказал и о появлении Колдуна после обвала в туннеле, и о путешествии по старинным подземельям, и о мертвой купеческой дочери, восставшей из разбитого гроба. И о черной лапе капища с пальцами-руками Стас рассказал тоже, заметив при этом, как полковник стиснул зубы. Неприятное, надо полагать, воспоминание. Оно и понятно. Одно дело, когда кто-то говорит, что видит разверзшийся под субтерриной ад, и совсем другое, когда сам видишь, как адская тварь тянется к тебе. Стас сообщил и о том, что на город была сброшена какая-то дрянь с сильным галлюциногеном, остатки которой могут до сих пор воздействовать на человека даже через противогаз.
Гришко невесело усмехнулся:
— Знаешь, Стас, я буду очень рад, если все это только глюки. Я даже готов поверить, что один и тот же глюк может привидеться разным людям. Тебе, мне, Кире. Но… — Тяжелый вздох, тоскливый взгляд. — Но что-то мешает мне в это верить.
— Мне тоже, — признался Стас.
Полковник наморщил лоб:
— Что-то происходит, Стас. То, чего я никак не могу понять и объяснить. И, сдается мне, происходит это не там, снаружи, а здесь, в «кроте». И даже если что-то происходит там, то потому, что наш «крот» оказался рядом. Вот о чем я думаю…
