На помосте появился верховный глашатай в коричневом плаще с меховым воротником. На поясе красовался золотой ремень. Толпа взорвалась одобрительным шумом, криками, свистами. Тот вальяжной походкой прошёлся от края до края помоста, деланно поклонился и выставил вперёд ладони, призывая толпу утихнуть.
- Милостивые государи и государыни! Волей князя великой Верузии церемония казни объявляется открытой! - вскинул правую руку со сжатым кулаком перед собой.
Толпу сотряс дружный гул. Полетели вверх головные уборы.
- Фоновую музыку, пожалуйста! - обратился глашатай к оркестру, а затем снова повернулся к слушателям, - Итак, позвольте представить вам трёх победителей конкурса "преступи закон", - принял из рук взбежавшего секретаря бумаги, - второе и третье места разделили душегубы, рецидивисты и вымогатели Петжко Укроп и Орих. Попрошу стражу привести их на помост, - пробежался взглядом по записям и откашлялся, прочищая горло, - Взгляды их туманны, деяния неправедны, положение безнадёжно, потуги бесплодны, а сопротивление правежу бесполезно!
Пока герольд громким голосом под мелодию оркестра зачитывал список преступлений каждого, разбойников на негнущихся ногах подвели к петлям и силой поставили на стулья. Стоило это большого труда, пришлось просить стражу помочь. Оба тряслись, дрожали и умоляющими голосами просили о помиловании, но их жалкие потуги тонули в громогласной речи глашатая. Наконец, он закончил объявление приговора о повешении и удалился в угол помоста.
- Курвы рваные! Волки позорные! Вертухаи поганые! - надрывно выл от отчаяния бледный до синевы Петжко, - Братва впишется, братва впряжется!
- Ы-ы-ы... - подвывал Орих.
Началась нарастающая и всё убыстряющаяся барабанная дробь.
Петжко что-то попытался прокричать вроде "Пасти порвут, моргалы выколят!", но взмахнула белая тряпка, и из-под обоих разбойников палач поочерёдно выбил деревянные пеньки. По их телам прошли длинные судороги. Орих умирал скучно, просто обмякнув, как куль. Куда интереснее было смотреть на Петжко. Его губы растянулись в жутком подобии улыбки, в уголках рта появилась белая пена слюны. Он широко открыл рот, пытаясь сделать вдох, по лицу пробегали судороги от тщетных попыток глотнуть воздуха. Кожа лица покраснела, а затем приобрела багровый цвет.
По ногам повешенного прошла дрожь, он начал медленно поднимать колени к животу. Затем резко бросил их вниз. Так повторилось несколько раз. В полной тишине публика с отвисшими ртами заворожено смотрела на этот чудовищный танец. Некоторые отвернулись, но таких было мало. Многие сажали на плечи детей, что бы те тоже видели казнь, полагая, что подрастающему поколению сие пойдёт на пользу. Тягучие движения повешенного сменились беспорядочным дёрганьем. Конвульсии ослабли, по всему телу пробежала последняя волна. На рубахе, внизу живота появилось и стало расползаться мокрое пятно. В последний раз выгнувшись дугой и вздрогнув, тело Петжко обмякло и застыло.
Глашатай под восторженное улюлюканье толпы снова вышел на середину помоста, подождал, пока шум стихнет и снова заговорил:
- Друзья! Позвольте представить вам чемпиона, получившего первое место, - скосил взгляд в бумаги, - Хасийский шпион, лазутчик, диверсант, едва не убивший княжича Кадроша, - приблизил записи, - Снорк Гвендук, коварно выдававший себя за подданного дружественной нам Гардарии! Я беру минутный перерыв. Оставайтесь с нами!
Герольд подошёл к столику и отхлебнул из кувшина.
Приволокли сыскаря. Тот вырывался, мычал через кляп и презрительными глазами смотрел на глашатая. Толпа начала орать так, что стражники у помоста заметно напряглись, готовые к нападению. Глашатай снова приготовился говорить, а Панкурт стоял вне себя от злобы, удерживаемый помощниками палача. Он даже забыл про боль, глядя поверх голов беснующейся толпы и не слыша все гадости, которые они кричали в его адрес. Глашатай вновь поднял обе руки вверх, призывая к тишине. Заговорил:
- Неблагодарному и злокозненному бандиту, покушавшемуся на княжича Кадроша, со скорбью в душе и болью в сердце мы вынуждены вынести смертный приговор через повешение. Все деяния этого человека показывают, что он самого злого нрава, и гнусная, чёрная душа его преисполнена ненавистью против княжеского рода, что выдаёт в нём изверга рода человеческого.
Заложив руки за спину, он прошёлся туда-сюда, сделав паузу. Потом завёл довольно нудный монолог, описывая, как приговорённый огрел Кадроша по голове на его же концерте, естественно, половину переврав и приукрасив до невероятия. Посмотрел на беснующуюся толпу и продолжил:
- Итак, друзья! Зло способно породить зло, добро - только добро. Этот человек, наймит Хасии, пришёл к нам с одной-единственной целью - убить княжича и внести смуту. Трудно представить себе, как можно решиться на подобное деяние, будучи способным любить, страдать, переживать. Но мы отдаём себе отчёт, что он - всего лишь инструмент лживой, продажной хасийской власти, чувствующей приближение своего конца! - показал пальцем на Мольха, безучастно глядящего куда-то вдаль, - Так я хочу спросить вас, народ Верузии, мы готовы ответить местью на подлость?
- Да-а-а! - завопили сотни глоток! - Смерть шпионам! Смерть!
- Тихо, друзья! Именем князя Гинеуса Второго мы вершим добрую волю, - пробежал глазами по листикам, - Снорк Гвендук изначально был приговорён к вырыванию плоти раскалёнными щипцами пять... нет, шесть раз, затем к отрезанию ушей, отрубанию рук и ног, затем к обезглавливанию и повешению за торс. Но милостью князя он приговаривается сначала к повешению, далее его тело будет снято с виселицы, четвертовано и помещено на колесо. Голова отсечена и выставлена на кол! Потом его члены будут сожжены и развеяны по ветру! Мы сотрём любую память о таком гнусном преступнике! - с этими словами он скомкал бумаги и бросил их в жаровню.
"Вот и конец мне!" - сыскарь приготовился умереть, сжав до предела все мышцы.
Затем глашатай развернулся боком к толпе, и пошёл спиной вперёд, делая волнообразные движения руками, как бы скользя по полу подошвами. Дойдя до конца помоста, он развернулся и проделал то же самое в обратную сторону. Остановившись на середине, встал лицом к публике и вскинул обе руки вверх, сжав их в кулаки и выставив указательный и средний пальцы в виде рогатины.
- Эй! Мольх! Это же Панкурт Мольх! Я узнал его, узнал! Винс, это Панкурт Мольх! - раздался истошный голос с помоста, где сидели знатные люди.
Толпу и стоящих на эшафоте людей словно окатили холодной водой. Сыщик нервно обернулся на крик и, приглядевшись, вспомнил двух знакомых ему рыцарей, с которыми пил в корчме. Люди переглядывались, пожимали плечами, делали удивлённые лица и не понимали, что происходит. Даже оркестр затих.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
