Я спустилась в подвал. Песня Б-52 «Любовный шалаш» направляла меня, как ракету, реагирующую на тепло. У входа меня подозрительно оглядели вышибалы. Может, все дело в платье? Неужели молния разошлась и открыла миру мое оплывшее тело? Я огляделась, но остальные люди вроде не паниковали и не бежали в ужасе к выходу. Нет, молния уж точно на месте.
— Чем могу помочь? — спросил один из лбов. За две секунды я оглядела его с головы до кончиков пальцев ног. Шесть футов два дюйма, темные волосы, стрижка под ноль. Карие глаза с ресницами, которыми можно помешивать чай. Квадратная челюсть. Загорелый, белые зубы — ровные коронки. Сломанный нос. Дважды сломанный. Широкие плечи, выпуклые мышцы груди. Накачанный пресс (конечно, пресс его я не видела, но это можно было понять). Стройные бедра. Задница — как два соединенных вместе мяча для регби. Этому парню можно было сниматься для рекламы пищевых добавок, картинка «после». И чем он может мне помочь? Дайте-ка перечислю. Хотя вряд ли мне удастся надолго оттащить его от зеркала. Я показала ему ключ от номера:
— Я живу в отеле.
Он изучил ключ и неохотно пропустил меня. Интересно, в чем проблема? Почему он смотрит на меня так, будто я украла этот ключ и пробралась в клуб под ложным предлогом? Я прошла мимо него, изображая безразлично-надменный вид, хотя, вероятно, выглядела всего лишь угрюмой и раздраженной.
Заказав джин-тоник, я встала у бара и оглядела зал. Огромное квадратное помещение, величину которого акцентируют колонны. Рассчитано примерно на триста человек. В центре — танцпол, окруженный хромированными перилами, отделяющими зону от столиков и стульев на возвышении. По трем сторонам — ряды высоких столов, вокруг каждого — по шесть барных табуретов. С четвертой стороны — чил-аут: кожаные диваны и мягкие табуреты у низких стеклянных столиков. Барная стойка тянется вдоль стены слева от входа; напитки можно взять напрямую или заказать у официанта. Зал гудит. Клиентура, судя по всему, красивые люди из гонконгской богемы; я внезапно почувствовала себя гадким утенком, который остался без пары на школьной дискотеке.
Среди женщин в основном стюардессы. Это можно было понять по тому, как они дефилировали взад-вперед, синхронно покачивая бедрами и мило улыбаясь. Такое ощущение, что сейчас мне предложат товары дьюти-фри и проводят к трапу.
Мужчины в основном были в костюмах («Босс» и «Армани»), на запястьях — шикарные тяжелые часы, которые перевешивали и заставляли их хромать. Они сосредоточенно не спускали глаз с пивных бутылок, чтобы не пролить ни капли на ботинки от «Гуччи». Надеюсь, зеркала в туалете достаточно большие, иначе грозит разразиться драка за место у раковины: всем же хочется проверить модную щетинку и нагеленную прическу. Эти люди были пластиковые, как коробочки для хранения продуктов. Сложите расходы, затраченные ими на косметику, и сможете купить небольшой остров. Итак, мы имеем кучу народа с кучей денег и безупречным стилем. У этого клуба большой потенциал. Я обратила внимание, что среди персонала в основном иностранцы: двое вышибал в зале, четверо у двери. Те, что стояли внутри, были окружены стайками девочек, пускавших слюнки, как бабульки на концерте Барри Манилоу. И почему женщин так тянет к вышибалам? Стоит нарядить их во фрак и дать им работу, и они начинают ходить, как Джон Уэйн, становятся непробиваемыми и неотразимыми для женщин. Я не понимала, в чем прелесть. Если бы мне хотелось день и ночь пялиться на огромное волосатое тупое животное, я бы купила плюшевую гориллу.
Переведя взгляд на дверь, я остановилась на Адонисе, который встретил меня у входа. Он смотрел на меня со смесью презрения и легкой насмешки в глазах. У меня что, трусы видны? Или во флюоресцентном цвете перхоть на плечах видна?
Мои раздумья прервал звук бьющегося стекла. Я развернулась и увидела сильно перебравшего парня, который был весь мокрый и выковыривал засахаренные вишенки из волос. На него кричала возмущенная стюардесса, похожая на Сандру Баллок. Жалко такой хороший коктейль! Я уже хотела подойти и подсказать адрес ближайшей химчистки, но тут вмешался Адонис. Он стремительно пересек зал, словно охотница за мужьями, увидевшая карточку «Американ Экспресс», и спокойно отвел озадаченного пьянчужку к ближайшему выходу. Я была поражена. Как правило, вышибалы врываются в зал, словно боксеры, бросающиеся на противника в первом раунде.
Через тридцать секунд он вернулся на место и стал разговаривать с женщиной. Она злобно оскалилась, но постепенно смягчилась и улыбнулась: Адонис дал ей новый коктейль и успокоил ее. Ну вот, подумала я, хищник вышел на охоту: еще чуть-чуть, и они обменяются телефонами, и она будет восхищенно смотреть ему в глаза. Но этого не произошло. Он просто убедился, что у нее все в порядке, и вернулся на пост у входа. Выдержка у него ледяная, как клубничный дайкири.
Я посмотрела на двух охранников, стоявших в зале. Оба были погружены в разговор с поклонницами, не замечая произошедшего. Эти парни не обратили бы внимания, даже если бы здесь разразилась революция. Что-то подсказывало мне, что их дни на этой работе сочтены.
В течение следующего часа я изучала барменов и официантов. Здесь было больше жуликов, чем в пенсионном фонде Максвелла[24]. Восемь официанток и девять барменов, трое из которых недоливали напитки, мухлевали на кассе и прикарманивали разницу, а еще двое сами пили больше, чем разливали. На ногах они держались чудом.
Раздалась песня «Трижды женщина» группы «Коммадорс», и обстановка разрядилась. Те, кто успел разойтись по парочкам, обнимались на танцполе; парни украдкой искали в кармане мелочь для автомата с презервативами. Пара жалких ДОДИКов (Дико Отчаявшихся Дегенератов, Ищущих хоть Кого-нибудь) стали подходить ко всем одиноким женщинам, видимо решив, что, если просить всех подряд, кто-нибудь наконец согласится с ними пойти.
Я пошла к выходу, более-менее довольная своим новым местом работы — подумаешь, придется уладить пару проблем, зато как будет весело.
Только я собралась уйти, как проход загородил Адонис:
— Что, не нашла клиента на сегодня, крошка?
Извините? Сперва я даже не поняла, а потом до меня дошло. Как будто лампочка зажглась над головой. Он подумал, что я проститутка!
Я с улыбкой взглянула на него:
— Нет, сегодня нет. Видите ли, я очень дорого беру, этим ребятам просто не по карману.
Я высоко подняла голову и протиснулась мимо него. Ну все, теперь это платье точно отправится в помойку.
На следующее утро я вовремя явилась на «вводную беседу». Питер Флинн оказался одним из тех парней, с кем просыпаешься наутро после вечеринки и клянешься, что больше никогда не будешь пить. Примерно пять футов восемь дюймов, темные волосы, как мочалка, маленькие глазки, постоянно нахмуренные брови и ухмылка. Он был похож на недовольного бульдога, сжевавшего осу.
