Берни был у телефона и бронировал билеты на самолеты, когда Бен Грин и омолодившийся, читающий мысли Франк Ханкинсон позвонили в дверь квартиры Финли, хотя нужды в этом не было: Джо почувствовал их приближение и открыл дверь, когда еще не звенел звонок.
— Какого… — начал Франк.
— Привет, ребята. Тебе надо привыкать быть суперменом, Франк.
— Мне тоже так кажется. Ты поразил мены.
— Пршу извинить. Давайте заходите. Бен, как все прошло?
— Хорошо, как видишь… Франк присоединился к нам.
Они вошли в комнаты. Бен приветственно помахал
Берни, затем они пошли на кухню, где собрались дамы.
— Поприветствуйте Франка, солдата армии.
— Твоя жена придумала новое название для нашей группы, мы теперь будем известны, как Гериатрическая бригада, — сказала Алма.
Бен рассмеялся.
— Прекрасно, — сказал Франк, — Мне это нравится.
Когда они успокоились, Арт посвятил Бена и Франка в свои проекты и подсчеты относительно комплектования личного состава в соответствии с требованиями антаресцев. Бен и Франк согласились с расчетами, но скептически отнеслись к всеобщему сотрудничеству всего населения строения «А». Франк рассказал свой план, насчет супругов Амато. Тем временем, женщины должны были ночью разлететься по родным городам.
Глава сорок вторая
Колеса закрутились. Набор солдат в армию начался на рассвете субботнего утра… Бесс, Мэри и Алма находились уже в Нью-Йорке. Андреа. Ханкинсон летела рейсом «Истерн Флайт» в Атланту, где должна бала | сделать пересадку и дальше самолетом «Дельта» лететь в Сент-Луис. Мария Амато отправлялась в полдень рейсом на Бостон.
Франк и не предполагал, что так быстро и легко сумеет убедить свою жену и чету Аматосов так легко. Он устроил встречу как обычную вечернюю игру в карты. Им хотелось играть, и всех раздражало желание Франка так много говорить. Но сама карточная игра и убедила их во всем. Сперва они решили, что он сошел с ума или пьян. Они играли в бридж. Он попросту назвал им все их карты. Они сначала были уверены, что он подтасовывал карты. Они перемешали их снова и раздали, но он опять назвал им все их карты.
— Разве это не чудо? — спросил он.
— Как, черт возьми, ты это делаешь? — спросил Джорж Амато.
Бостонский биржевой маклер был поражен.
— Я читаю ваши мысли.
— Ерунда! — воскликнул Пол.
— Хотите еще раз попробовать? — спрсил Франк.
— Нет, я верю, что ты это можешь делать… но КАК ты это делаешь, вот в чем вопрос.
Женщины молчали. Андреа была смущена, потому что она думала, что Франк рисуется. Ей нравились Амато, и она боялась, что они поссорятся с Франком.
— Это действительно смущает тебя, Анди? — спросил Франк. Она была поражена. — Я еще и читаю мысли, — похвастался он, в первый раз радуясь своей силе.
— Ну, что ж, хитрюга! — сказал Пол. — Я задумал число.
— Две тысячи триста сорок семь и шестьдесят шесть сотых, — сказал Франк.
— Великий Боже! — Пло Амато был потрясен.
— Что здесь происходит? — Андреа Ханкинсон заволновалась.
Франк не стал терять времени. Он сразу стал рассказывать, попросив не перебивать его до конца рассказа.
Часом позже, когда он закончил свой рассказ, Андреа и супруги Амато согласились присоединиться к Гериартрической бригаде. Шесть семейств пришли на встречу в пятницу вечером в комнату собраний на еженедельный общий сбор с одним намерением: распространять то, что знали, среди остальных обитателей строения «А» и начать привлекать как можно больше новобранцев.
Ральф Шилдс находился в тюрьме. Валли Паркер был в больнице, к этому была причастна Луч, и она чувствовала себя виноватой. Это было необходимо сделать, а она ничего не делала в полсилы, но она должна будет как-то компенсировать все обоим мужчинам перед отправлением.
Луч отправилась в кабинет Валли в цокольном этаже, где, как ей было известно, он проспал предыдущую ночь. Она постучала, чтобы разбудить его. С этого времени она стала соблазнять его в образе Лаури, помощницы мистера Брайта. Как и в случае с Тони Стренджером опять физически ничего не происходило. Но Валли был уверен, что попал в рай, когда, как по волшебству, перед ним оказалась красивая девушка и занялась с ним любовью.
В это время Амос Брайт ворвался в кабинет Шилдса и, в несвойственной ему манере, жестоко отругал управляющего за то, что тот разрешает подчиненным превращать серьезное государственное учреждение в бордель. Шилдс каялся, что ничего не знает.
— Я не понимаю, о чем идет речь, мистер Брайт.
— Я вам говорю об этом проклятом Валли Паркере, который с девушкой занимается любовью в служебном кабинете под нами — вот о чем я говорю!
— Валли?…Любовью…? Не может быть. С кем?
— С моей помощницей, мистер Шилдс. С юной нежной девушкой. Он, видимо, дал ей наркотики.
— Наркотики? Валли Паркер? — низенький управляющий был уверен, что Амос Брайт сошел с ума. Валли почти не пил, иногда встречался с женщинами, ни о каких наркотиках, а уж тем более ни о каких юных девушках не могло быть и речи. Ему никогда не случалось видеть Валли с женщиной моложе сорока.
— Пожалуйста, мистер Брайт, позвольте мне разобраться в этом деле.
— Вы лучше сделайте что-нибудь, мистер Шилдс. Увидимся позже. — Амос выскочил из кабинета, задыхаясь от смеха. Но он чувствовал себя ослабленным и подумал, что лучше вернуться в процедурную комнату и полежать часок под лучами лазеров. Об остальном должна была позаботиться Луч.
Шилдс громко постучал в дверь кабинета Валли.
— Валли, открывай!
Он слышал, звуки женского смеха и как Валли стонал в экстазе.
— Не сейчас, босс, не сейчас!
— Открывай немедленно, или я высажу эту проклятую дверь!
— Уберитесь, Ральф. Я занят!
Шилдс полез в карман за отмычкой. Валли запер дверь изнутри. Луч, услышав, как поворачивают ключ в замке, и открыла внутреннюю задвижку двери. Шилдс ворвался в комнату, и Луч создала ему воображаемую картину голого Валли с шестнадцатилетней девочкой.
— Господи, Паркер! Вы в своем уме?
Валли только и видел разгневанного Шилдса, глядящего на его новоявленную любовницу.
Шилдс только и видел Валли, насилующего юную невинную девочку.
Потом, по мысли Луч, Валли воскликнул громко и оскорбительно:
— Чтоб тебе провалиться, Шилдс!
Все прочее стало достоянием протокола….
Полиция прибыла через пять минут. Ее вызвал Амос Брайт, прежде чем лечь под лазерные лучи для отдыха и подзарядки.
Полицейские обнаружили разъяренного до невменяемости Ральфа Шилдса, сидящего на потерявшем сознание Валли Паркере и бьющего его кулаками по лицу, которое к этому времени походило на вздувшуюся кровавую маску. Когда двое полицейских стали поднимать Шилдса, несколько раз ударив его по щекам, чтобы привести в себя, он только бессвязно выкрикивал что-то.
Один из полицейских вызвал карету «скорой помощи», и на ней увез пострадавшего. Через пятнадцать минут все в комплексе «Антарес» успокоилось, при отсутствии двух его служащих.
Луч вернулась в процедурную комнату и легла на койку около койки Амоса Брайта. Ей тоже нужно было питание и отдых. Им еще нужно было обработать десять коконов в предстоящую ночь. Потом люди начнут свое уникальное обновление, а антаресцы должны будут подготовить все к отправлению в далекий путь. В это время им всем будет не до отдыха.
Сумасброд Мазуски медленно поднял старый «Сикорский ЕА-155» и развернувшись на юго-восток, повел его все выше над Саут-Майами, над каналом, выше, выше, над южным Майами-Бич и опять вверх над сине-зеленой водой Атлантического океана.
Фил Дойль в третий раз разлил «Джек Даниэле» по бумажным стаканчикам, которые принес Маз. Сумасброд влил весь напиток в горло одним длинным глотком.
— Налей еще по одной, старик «Раззматазз», старый приятель.
— Ты только не забывай, что ты пилот. Ладно?
— Да, мне уж лучше помнить, иначе мы оба окажемся в уборной.
Он засмеялся, и Филу стало еще беспокойней.
— выпей, Дойль еще. Ты же пьян сегодня.
— Да, хорошо… только следи, куда летишь.
— Не потей.
Джек Мазуски служил в 101-й дивизии во Вьетнаме. В те дни он летал на разведчике «Медивак», а потом был переведен на транспортный самолет, занятый в поисково-спасательных операциях. Причина такого редкого перевода оказалась в том, что во время разведывательного полета он увидел сбитый истребитель F-105 на реке. Он должен был исследовать местность севернее реки. Вьетконговцы стреляли по попавшему в ловушку пилоту, совершившему вынужденную посадку на болотистую речку и вылезавшему из сбитого истребителя, Мазуски резко спустился и пролетел над вьетконговцами, швыряя из своего маленького разведчика ручные гранаты. Потом он пролетел вдоль речки и посадил свой разведчик на берег за сбитым истребителем, дав возможность пилоту истребителя укрепить в своем самолете взрывное устройство и вскочить к нему в кабину. Эго был сумасшедший и героический поступок. Потом Маз с пилотом на борту полетели, чтобы подобрать раненого солдата, что и было в тот раз его основным заданием. Нарушая инструкции, он доставил двух своих пассажиров к транспортному самолету. Так сделать ему приказал пилот, который оказался командующим авиасоединением, полковником. Маз получил Почетный летный крест, две нашивки, был представлен в приказ Президента об отличиях и рекомендован конгрессу для награждения медалью Почета конгресса. В дополнение полковник добился перевода Маза на транспортный самолет до окончания его срока. Там Маз работал, обучая и тренируя пилотов-спасателей, а иногда и сам летал на задания. Но никогда больше он не шел на такой риск, как при спасении полковника. Впрочем, никто, и не требовали этого от него.