Как часто осуждаем мы своих ближних! Как часто стыдим и обвиняем их! Стоит нам заговорить о человеке, как обязательно проскользнет в наших словах нотка осуждения. Едем ли мы в метро, стоим ли в очереди в магазине, сидим ли в театре — беспрестанно мы вслух и про себя обвиняем: одного в хамстве, другого в неопрятности, третьего в задиристости. А уж как дело доходит до близких знакомых, так начинается полный разгул для осуждения. «К. ужасно ленива, Н. беспрестанно врет, Л. слишком безответственна, С. ни одной юбки не пропустит». Мы подмечаем за своими знакомыми самые мельчайшие недостатки и оплошности: «Вы видели, как он замешкался, когда я попросил денег в долг: жадноват, ничего не скажешь, жадноват». «Как ты можешь с ним общаться, он же скряга и трус?!»
Что может быть приятнее для нас, чем перемыть косточки соседу? С каким наслаждением и удовольствием обсуждаем мы чужие пороки, припоминаем разнообразные случаи, когда человек проявил себя не с лучшей стороны. Впрочем, иногда мы бываем даже «великодушны», снисходительно подыскивая какие-нибудь оправдания жертве нашего злословия. И порой — чрезвычайно «честны», высказывая в глаза другу все, что о нем думаем. Но чаще.— строги и непримиримы: «Да я бы таких...», «Да будь моя воля, я бы его...»
А бывало, придет человек за сочувствием, ну тут уж мы разгуляемся: «Я же тебе говорил, что так получится. Ты сам виноват, так что нечего теперь жаловаться».
Самое любопытное заключается в том, что мы обязательно рано или поздно сами наступаем на те же самые грабли. «Опытом дознано, что за какие грехи, телесные или душевные, осудим ближнего, в те сами впадем», — говорит прп. Иоанн Лествичник. В простонародье это называется «законом бумеранга» (бумеранг, брошенный в воздух, всегда возвращается к бросающему его). Так, женщина, осуждающая подругу за то, что та встречается с женатым мужчиной, обязательно попадет в похожую ситуацию и может так же не устоять перед искушением.
«Кстати, психологи также отмечают, что более всего мы видим в других те недостатки, которые нам самим свойственны. «Каждый судит о других по себе». Недаром честные и открытые люди, как правило, крайне доверчивы, а отъявленные лжецы во всем видят подвох. Мы просто не замечаем тех пороков, которыми сами не обладаем. Если мы видим грех, значит, сами причастны к нему, и именно к этому греху. Осуждает ли ребенок кого за разврат? Он его не может видеть. То, что мы видим, мы отчасти имеем».
Свящ. Александр Ельчанинов.
Но все нам кажется, что наш порок, наш грех — мелочь по сравнению с грехом соседа. Себе мы находим уйму оправданий, а ему — никаких смягчающих обстоятельств.
В принципе не так уж трудно проверить, осуждаем мы или нет. Хотели бы мы услышать о себе те слова, которые произносим о других? Если гнев наш и осуждение направлены на сам грех, то одинаково они обернутся и на грех ближнего, и на наши собственные прегрешения. И действительно, бывает, услышишь упрек от человека, который — ты уверен — горячо любит тебя, и не обидишься, а вправду устыдишься собственного поступка. И чувствуешь, что он действительно осуждает поступок, понимает его неправильность, но тебя самого не судит, а относится к тебе с терпением и любовью.
Но по греховности нашей не всегда удается осуждать грех, а не грешащего, поэтому святые отцы сами редко брались судить ближних и другим не советовали, зная, что очень уж это большое искушение.
Авва Пафнутий сказывал: «Однажды, путешествуя, я по причине тумана сбился с дороги и очутился близ одного селения. Там встретил я некоторых срамно говоривших. Устранившись, я пал перед лицом Бога, осуждая себя самого. И вот Ангел идет ко мне с мечом и говорит: «Пафнутий! Все осуждающие братий своих погибнут от меча сего. Но ты хорошо сделал, что не осудил их, а смирил себя пред Богом, как будто бы ты совершил грех их. Посему имя твое вписано в книгу жизни».
Часто человек, готовый судить своего ближнего, сравнивается с тем, кто несет перед собой корзину с горсткой песка, а за плечами — огромный мешок с песком. Притом песок в корзине — грехи брата его, которые ему видны, а песок в мешке за плечами — его собственные, которые остаются невидимыми. Точно так же судящий уподобляется человеку, имеющему в доме собственного мертвеца и идущего плакать над мертвецом соседа. «Не осуждай блудника, хотя ты и целомудрен, потому что и сам ты так же, как он, преступаешь закон. Ибо сказавший: не прелюбы сотвори, — сказал также: не суди[60].
Ну, и, наконец, какое право мы имеем осуждать кого-либо, если нам не дано знать, что скрывается за тем или иным человеческим поступком. Осуждение — принятие на себя функций Самого Бога, Который Один знает о действительной степени вины человека.
Злорадство же гораздо хуже и злословия, и порицания, и осуждения. Сплетничая и перемывая кости знакомым, мы все-таки не желаем им большего зла, и чаще всего нам совсем не хочется, чтобы наши слова достигли их ушей. Мы и болтаем как бы для пользы ближнего, показывая таким образом наше отрицательное отношение к грехам. Но злорадство уже обнаруживает в нас сходство с демонами, так как только бесы радуются падению и гибели человека. Злорадство и ненависть — родные сестры, и редко одна показывается без другой. Злорадство состоит в том, что человек, в конечном итоге, радуется расширению, распространению, победе зла, а духовное радование заключается в том, что настоящий христианин радуется о прекращении зла, о победе Христа над злом. Бесы, а с ними и злорадный человек веселятся самой беде, которая постигла кого-либо, а радость христианская смотрит на начало и конец всякого дела, на его цель и следствия, имея в виду спасение человека от смерти и рабства греху.
Глава 5. Печаль
Железо ржа поедает, а сердце печаль сокрушает.
Русская народная пословица
Ибо печаль ради Бога
производит неизменное покаяние ко спасению;
а печаль мирская производит смерть.
2 Кор.7;10
Любящий мир много имеет печали,
а презирающий все, что в мире, всегда весел.
Прп. Нил Синайский
Под словом «печаль» в православии разумеется состояние грусти, скорби или заботы. То значение, в котором «печаль» употребляется в светском обществе, включается в православное значение слова, но является не единственным его составляющим. Печаль обязательно связана с какими-то тревогами и влечет за собой общее состояние дискомфорта в душе.
Единственная печаль, которая допустима, — это скорбь о своих грехах. Но святые проводят четкую грань между печалью-страстью и печалью — скорбью о грехах. Второе чувство, по свидетельству святых отцов, несет с собой мир и покой, тогда как первое — неприятные ощущения, тоску или тревогу.
Заботы одолевают нас ежедневно. Мы волнуемся о завтрашнем дне, боимся выговора от начальства, расстраиваемся из-за разбитой чашки, нервничаем перед экзаменом, тревожимся за здоровье близких, отчаиваемся оттого, что нас бросила жена или муж, убиваемся из-за смерти друга, переживаем из-за финансового кризиса. Мы вечно жалуемся на жизнь, сетуем на нехватку денег. Мы никогда не бываем довольны жизнью. Всегда нас в ней что-то не устраивает.
Жили два друга. П. был очень богат, а Н. крайне беден. П. стеснялся своего богатства и того, что он находится в лучшем финансовом положении, чем его приятель, и вечно одаривал друга сверх меры. Через какое-то время дела у П. пошли плохо: у него сгорел дом, нагрянула налоговая инспекция, продажи пошли на убыль. Н. же тем временем становился на ноги: нашел работу и начал зарабатывать деньги. Приятели продолжали общаться и не сильно интересовались финансовым положением друг друга. П. продолжал по мере сил помогать Н., несмотря на собственные довольно стесненные обстоятельства, а Н. все сетовал на вечную нехватку денег. Ситуация эта длилась несколько лет. Каково же было удивление П., когда он случайно узнал, что доход его приятеля в несколько раз превышает его собственный.
