Встреча Нового года в узком, почти семейном кругу прошла размеренно, спокойно, без лишней помпезности и шума. Если, конечно, не считать того, что весь коттеджный поселок после двенадцати часов высыпал на улицу и, несмотря на морозную ночь, устроил фейерверк, какой не снился многим площадям столицы.
Вокруг все взрывалось, шипело, грохотало, озаряя небо яркими разноцветными вспышками и россыпями замысловатых огней. Соседи, не видевшие друг друга неделями и жившие по принципу «мой дом — моя крепость», обнимались, целовались, наливали друг другу и даже пели песни.
С трудом уложив перевозбужденных детей спать, отправив отдыхать Сашу, Аня с Костей убрали со стола посуду, спрятали под елку подарки и, включив посудомоечную машину, сели за кухонным столом друг напротив друга.
— С Новым годом, — тихо сказалон. — Пришло время и мне вручить тебе подарок.
— Костя, вчера, когда мы с тобой покупали подарки, я все время искала что-то для тебя, — она опустила глаза. — Искала что-то настоящее, чтобы запомнилось и осталось с тобой навсегда. Не поверишь, несколько раз хотелось спросить, нравится тебе или нет.
— Представь себе, что меня посещали те же мысли. И я тоже не смог ничего выбрать, — он коснулся ее руки. — Но потом я вспомнил…
— И я вспомнила строчку из моего любимого стихотворения Вероники Тушновой «Подарки не просят и не обещают, подарки приносят и отдают». Самый большой подарок — последние три дня. Впереди еще три ночи и целых два дня.
— Но я хотел…
— Давай не будем загадывать,
— Хорошо, — согласилсяон после долгой паузы. — Тогда, пошли?
— Пошли.
Они медленно поднялись вверх по лестнице.
— У Кати свет в комнате горит. Ты иди. Я загляну на минутку. Анна тихонько открыла дверь. К ее удивлению, дочь не спала и, подняв голову, обрадовано зашептала:
— Мамочка, как хорошо, что ты пришла! С тобой я точно усну.
Вздохнув, Анна сняла нарядное платье и набросила розовую шелковую рубашку на бретелях. Будучи твердо убежденной, что дети не должны догадываться об отношениях взрослых, она забралась к Кате под одеяло и, крепко обняв ее, спросила:
— Хочешь, я спою тебе колыбельную, как в детстве?
— Про куклу? Спой, мамочка. Я ее так давно не слышала.
Кукла заболела, на бочок легла.Дали ей конфетку, кукла не взяла.А-а-а, а-а-а, кукла не взяла…
Костя расстелил постель, затем снова спустился на кухню и прихватил бутылку шампанского и два фужера. Проходя мимо комнаты, отведенной Кругловым, он услышал странные звуки и подошел ближе к двери.
«А-а-а, а-а-а, от конфет болит», — донеслось до него.
«Где-то я уже это слышал», — улыбнулся он.
Выставив бутылку с фужерами на прикроватную тумбочку, он огляделся по сторонам и, достав из кармана маленькую коробочку, задумался.
«Нет, не сейчас. Сегодня, как договорились, обойдемся без подарков. Пока спрячу». О том, куда подевалось кольцо, Костя не задумывался до того самого момента, когда несколько часов назад, торжественно улыбаясь и сияя почище новогодней елки, ему не вручила его Саша. Он даже остолбенел в первый момент. Пытаясь убрать из памяти все, что могло напоминать ему об Анне, воспоминания о кольце и его предназначении он стер одними из первых.
Спрятав футляр с кольцом в ящик письменного стола, он вернулся в кровать и принялся ждать.
…Анна открыла глаза. Уткнувшись носом в подушку, рядом с ней сопела Катя. «Костя!» — вспомнила Анна, осторожно выползла из-под одеяла и опустила ноги на пол.
Погасив ночник, она вышла в холл и прислушалась: кажется, никого не разбудила. Прокравшись на носочках к комнате Крылова, она медленно открыла дверь: мягкий свет от торшера в углу освещал большую спальню, посреди которой стояла широкая кровать. На ней, раскинув руки в стороны, крепким сном спал хозяин. Замерев, Анна долго смотрела на него с умилением, словно старалась сфотографировать на память этот кадр. Погасив торшер, она тихонько забралась с другой стороны под одеяло и долго слушала его равномерное дыхание.
Костя проснулся в одно мгновение оттого, что кто-то коснулся его ноги под одеялом. В комнате уже было достаточно светло, чтобы рассмотреть лежащую на соседней подушке русую голову.
«Когда же она пришла? — досадливо поморщился он. — Неужели я уснул и ничего не слышал?»
Осторожно повернувшись на бок, он подставил руку под голову и стал рассматривать ее лицо. Все те же черты, которые, если бы обладал талантом, нарисовал бы с закрытыми глазами. Словно почувствовав его взгляд, Анна шевельнула пухлыми губами. Спать Косте больше не хотелось, но и будить Анну рука не поднималась.
Зайдя в ванную рядом со спальней, он залез в душевую кабину ч включил контрастный душ. Открыв через какое-то время дверь кабины, выверенным движением руки он стянул с планки полотенце, вытер голову, тело и закрепил его на бедрах. Сделав шаг к зеркалу, он потянулся за щеткой и уловил за спиной очертания женской фигуры.
— Когда ты успела проснуться? — удивился он.
— Разве можно спать, когда на тебя смотрят в упор?
— Так, значит, ты притворялась!
Он повернулся к Анне, спрятал ей за ухо прядь волос, прикрывавшую половину лица, и прикоснулся пальцами к ее губам
— Ты все время куда-то спешишь, так ты никогда не сможешь оценить всех моих талантов, — прошептала она. — Как только я собралась открыть глаза, ты куда-то сбежал.
— Правда? А мне казалось наоборот: ты все время куда-то исчезаешь, — протянул он руку к бретельке на ее плече.
Спустя секунду шелковая ночная сорочка соскользнула вниз да так и осталась лежать на полу нежно-розовым воздушным пятном, на которое уже никто не обращал внимания…
… — Кто-то стучит, — прошептала Анна, приподняв голову над подушкой. — Это Олег! — она быстро вскочила и, обернувшись на пороге ванной, попросила: — Отвлеки его чем-нибудь.
— С Новым годом, сын, — услышала она сквозь неплотно прикрытую дверь. — Ну, пошли, проверим твой подарок на компьютере.
Анна тенью мелькнула по комнате, перебежала холл и, заскочив в комнату к Кате, закрыла за собой дверь.
— Мамочка, ты где была? — спросонья спросила разбуженная щелчком замка девочка.
— В ванной, — почти не солгала Анна, но этот ответ полностью удовлетворил Катю.
— Пора вставать?
— Спи, родная. Через три дня в это время ты должна будешь крепко спать.
— А ты?
— И я. Спи, лапуля, спи.
Анна прилегла рядом и задумалась: «Боже мой! Что я делаю! Как же я смогу теперь уехать! Роберт, Джессика, мне очень тяжело это признать, но если он предложит мне остаться… Я не знаю. Я не уверена… Простите меня заранее».
