— Холли, мне очень надо, чтобы ты раскочегарила свой компьютер и кое-что проверила. Не очень важное, так — «і», над которым нужно точку поставить.
— Говори!
— Я хочу узнать, «Санрайз Солюшн» выступали спонсором турне «Здесь и сейчас» в 2010 году, когда Хартсфилд пытался взорвать «Минго». Или какого-нибудь другого их турне.
— Могу. А ты ужинал?
— Вот сейчас именно этим и занимаюсь.
— Хорошо. А что ты ешь?
— Стейк, картоха фри и салат, — говорит Ходжес, брезгливо и смиренно глядя на коробочку с йогуртом. — И немного яблочного пирога на десерт.
— Ты его в микроволновке погрей — и ложечку ванильного мороженого сверху. Вкуснятина!
— Последую твоему совету.
Он не должен удивляться, когда Холли перезванивает через пять минут с информацией, которую он просил, — Холли такая, какая есть, но он все равно удивляется.
— Боже, Холли, что, уже?
Даже не подозревая, что повторяет слова Фредди Линклэттер почти точно, Холли говорит:
— В следующий раз попроси что-нибудь сложнее. Тебе, наверное, интересно будет знать, что «Здесь и сейчас» распались в 2013 году. Эти бойз-бэнды, похоже, долго не держатся.
— Не держатся, — говорит Ходжес. — Как только они начинают бриться, маленькие девочки теряют к ним интерес.
— Я бы и не подумала, — говорит Холли. — Мне всегда так нравился Билли Джоэл. А еще Майкл Болтон.
Да уж, Холли, грустно думает Ходжес. И это не впервые.
— Между 2007 и 2012 годами группа осуществила шесть гастролей по всей стране. Сначала их спонсировала фирма «Крупы Шарпа», они бесплатные образцы своих завтраков раздавали на концертах. Последние два и тот, что в «Минго», тоже — спонсировала «Пепси».
— «Санрайз Солюшн» не было?
— Нет.
— Спасибо, Холли. Завтра увидимся.
— Да. Так ты там ужинаешь?
— Да вот, сажусь.
— Хорошо. И постарайся навестить Барбару до того, как начнешь лечиться. Ей нужны дружеские лица, ибо то, что в ней было не так, еще не до конца прошло. Говорит, как след слизняка в голове остался.
— Постараюсь, — говорит Ходжес, но этого обещания он сдержать не сможет.
5
Вы — Брейди?
Феликс Бэбино, который иногда называет себя Майроном Закимом, иногда — Доктором Z, улыбается, слыша такой вопрос. Его небритые щеки покрываются жуткими морщинами. Сегодня у него на голове вместо шляпы-трилби мохнатая ушанка, и его седина неряшливо торчит из-под нее.
Фредди чувствует, что лучше бы она никогда не задавала ему этот вопрос, не пускала на порог, вообще не слышала о нем. Если это действительно Брейди, то перед ней ходячий дом с привидениями.
— Не спрашивай — и не услышишь лжи! — скалится он.
Она пытается сдержаться, но все равно продолжает:
— Потому что вы очень похоже говорите. И тот хак, который принес тот второй, который меня сюда привел, когда привезли те коробки... это же тоже работа Брейди, чтобы мне ее не видеть. Его почерк!
— Брейди Хартсфилд — полукататоник, он ходить еле может, не то, что написать хак для устаревших игровых устройств. Некоторые из них оказались не только устаревшими, но и бракованными! Я не получил того, чего хотел, за свои деньги от этих ебанных «Санрайз Солюшн», и это меня бесит по максимуму.
Бесит по максимуму. Так Брейди все время говорил в их киберпатрульные времена — как правило, о шефе или каком-то идиоте-клиенте, который умудрился пролить моко-латте на системный блок.
— Тебе очень хорошо платят, Фредди, и ты уже почти закончила. Почему бы на этом не остановиться?
Он проскакивает мимо нее, не дожидаясь ответа, ставит на стол чемоданчик и открывает. Достает оттуда конверт, на котором печатными буквами написаны ее инициалы — ФЛ. Буквы клонятся в левую сторону. Работая в «Дисконт Электроникс», она замечала такой же наклон букв в заполненных заказах. Так писал Брейди.
— Десять тысяч, — говорит Доктор Z. — Последний платеж. Теперь к делу.
Фредди тянется к конверту.
— Если не хотите, можете даже здесь не сидеть. Остальное уже делается почти на автомате. Как выставляется будильник.
И если ты — действительно Брейди, думает она, то ты и сам можешь. Я это хорошо умею, но ты умел еще лучше.
Он позволяет ей коснуться конверта, но отдергивает его.
— Я останусь. Не то, что я тебе не доверяю...
Доверяешь, как же, думает Фредди. Ну и пусть.
Его щеки снова морщатся от оскала, который не обещает ничего хорошего.
— И кто знает. Может, нам повезет, и мы увидим первый результат.
— Готова поспорить, большинство людей, которые получили эти «Заппиты», уже их повыбрасывали. Ну это же, блин, просто игрушка — а некоторые так вообще не работали. Как вы и говорили.
— Пусть это будет моим делом, — говорит Доктор Z. Снова его щеки морщинятся — и снова разравниваются. Его глаза красные, словно он обкурился. Она думает, а не спросить ли его, что они, собственно, делают, чего он хочет добиться... но она уже догадывается: а надо ли ей убеждаться, что это действительно так? К тому же если это и Брейди, то какой из того вред? У него сотни идей — и все прибацанные.
Ну ладно.
Большинство из них.
Она первая заходит в комнату, которая предназначалась для второй спальни, а стала её рабочим кабинетом, таким электронным убежищем, о котором она всегда мечтала и никогда не могла себе позволить, — такую нору, назначение которой Глория с ее красотой, заразительным смехом и «навыками общения с людьми» никогда не могла понять. Здесь подогрев пола практически не работает — и градусов на пять холоднее, чем в остальной квартире. Компьютеры не против. Им это нравится.
— Ну, — говорит он. — Делай!
Она садится за последний стационарный «мак» с двадцатисемидюймовым экраном, монитор просыпается, Фредди вводит пароль — случайный набор цифр. На экране папка, названная просто Z, и она открывает ее вторым паролем. Там еще две папки, которые названы Z-1 и Z-2. Третьим паролем она открывает Z-2, после чего быстро стучит по клавиатуре. Доктор Z стоит за ее левым плечом. Сначала его присутствие ее тревожит, но потом она погружается в дело и, как всегда, уже ничего не замечает.
Это длится не очень долго; Доктор Z дал программу и работать по ней - это просто забава. Справа от компьютера на высокой полке стоит репитер сигнала «Моторола». Когда она завершает работу, нажав одновременно КОМАНДА и клавишу Z, репитер оживает. Желтыми точками высвечивается надпись: ПОИСК. Он моргает, словно светофор на пустом перекрестке.
Они ждут, и Фредди понимает, что затаила дыхание. Она с силой выдыхает, на мгновение надув худые щеки. Начинает вставать, но доктор Z кладет ей руку на плечо.
— Дадим ему еще время.
Они дают программе пять минут, и единственный звук, который раздается в комнате, — тихое гудение техники и завывание ветра, который дует с обледеневшего озера. ПОИСК продолжает мигать.
— Хорошо, — говорит он, наконец. — Я понимал, что больших надежд возлагать на это не приходится. Всему свое время, Фредди. Вернемся во вторую комнату. Там я дам вам окончательный расчет и уйду...
Желтый «ПОИСК» внезапно меняется на зеленый «ОБНАРУЖЕНО».
— Вот оно! — кричит он. — Вот оно, Фредди! Вот и первый!
Теперь уже все ее сомнения развеяны. Этот возглас восторга. Да, это действительно Брейди. Он превратился в живую русскую матрешку, что хорошо сочетается с этой меховой шапкой. Если заглянуть в Бэбино, там будет Доктор Z. Загляни в Доктора Z — и там за пультом окажется Брейди Хартсфилд. Бог знает, как такое может быть, но так оно и есть...
Зеленый «ОБНАРУЖЕНО» меняется на красный «ЗАГРУЗКА...». Не проходит и нескольких секунд, как вместо них появляется надпись «ВЫПОЛНЕНО». Затем репитер опять начинает поиск.
— Хорошо, — говорит он. — Я доволен. Мне пора идти. Ночь у меня очень занята, я еще все дела не закончил...
Она идет за ним в другую комнату, закрывая за собой свою электронную нору. Она принимает решение, которое, видимо, уже запоздало. Как только он уйдет, она выключит репитер и удалит последнюю программу. Сделав это, упакует чемодан — и в гостиницу. Завтра она едет на хрен из этого города — на юг, во Флориду. С нее хватит и этого доктора, и его Z-Мальчика, и среднезападной зимы.
Доктор Z надевает пальто, но вместо дверей подходит к окну.
— Вид так себе, — отмечает он. — Много высоток.
— Да, действительно хреновый.
— Но все же лучше моего, — говорит он, не разворачиваясь. — Последние пять с половиной лет я был вынужден смотреть на парковку.
Внезапно она чувствует, что достигла предела. Если она хотя бы еще шестьдесят секунд пробудет с ним в одной комнате, у нее начнется истерика.
— Дайте мои деньги. Дайте их мне — и пиздуйте, куда хотите. Уже все сделано.
Он разворачивается. В его руке пистолет с коротким дулом, из которого он уже стрелял в жену Бэбино.
