— Здесь, на диване?
— Или наверху в любой спальне. Но перед тем тебе надо еще кое-что сделать. — Он вручает Z-Мальчику маркер, найденный в ящике Бэбино. — Поставь свой знак, Z-Мальчик, как тогда, в доме миссис Эллертон.
— Они были живы, когда я смотрел на них из гаража, я знаю, а сейчас, они, наверное, мертвы.
— Наверное, да.
— Я же их не убивал, нет? Потому что мне кажется, что я был, по крайней мере, в ванной. И написал там «Z».
— Нет, ничего такого не бы...
— Я искал тот «Заппит», как вы меня просили, это точно. Очень хорошо искал, но нигде не нашел. Думаю, она его выбросила.
— Это уже не важно. Просто поставь здесь знак, хорошо? Поставь его хотя бы в десяти местах. — Вдруг у него возникает мысль. — А ты еще умеешь до десяти считать?
— Раз... два... три...
Брейди смотрит на «ролекс» Бэбино. Четверть пятого. Утренние обходы в «Ведре» начинаются в пять. Время летит, словно на крыльях.
— Молодец! Поставь свой знак хотя бы в десяти местах. Потом можешь ложиться спать.
— Хорошо, я поставлю свой знак хотя бы в десяти местах. Потом лягу спать. Потом поеду к тому дому, за которым вы хотите, чтобы я следил. Или мне сейчас уже не надо, если они умерли?
— Думаю, сейчас уже туда не надо. Повторим, ладно? Кто убил мою жену?
— Я, но я не виноват. Я был под гипнозом, я даже не помню. — Z-Мальчик плачет. — Вы вернетесь, Доктор Z?
Брейди улыбается, демонстрируя великолепную работу дантистов:
— Конечно.
Его глаза двигаются вверх и влево.
Он смотрит, как старик шаркает к здоровенному телевизору формата «Боже, какой я богатый!», который висит на стене, и рисует на его экране большую Z. Необходимости в том, чтобы исписать место преступления буквами Z, нет, но Брейди считает, что это будет тонкий ход, особенно когда полиция спросит бывшего Библиотечного Эла, как его зовут, и он назовется Z-Мальчиком. Немного дополнительных филигранных штрихов для уже готового ювелирного изделия.
Брейди идет к парадной двери, снова переступая через Кору. Вприпрыжку спускается с крыльца и делает танцевальное движение внизу, щелкнув пальцами Бэбино. Немного больно: уже развивается артрит, ну и что с того? Брейди знает, что такое боль, — и настоящей боли далеко до этакого обычного неприятного ощущения в фалангах пальцев.
Трусцой подбегает к «малибу» Эла. Не очень то и большая радость по сравнению с «БМВ» покойного Бэбино, но эта машинка довезет его куда надо. Он заводит двигатель и хмурит брови, слыша классическую фигню из радиоприемника. Переключает на БAM-100, находит там что-то из «Блэк Саббат» тех времен, когда Оззи еще задавал жару. Бросает прощальный взгляд на «бумер», припаркованный на газоне, — и отъезжает.
11
Примерно тогда, когда Z-Мальчик доказывает, что умеет считать до десяти, окровавленные ресницы Фредди Линклэттер отлепливаются от окровавленных щек. Она обнаруживает, что смотрит в широко раскрытый карий глаз. Несколько долгих секунд ей нужно, чтобы понять: это на самом деле это не глаз, а срез от сучка на половой доске — очень похожий на человеческий глаз. Она лежит на полу и страдает худшем похмельем в своей жизни. Даже худшем, чем после той катастрофической попойки в честь двадцатиоднолетия, когда она смешала кристаллический мет с ромом «Ронрико». Потом она считала, что ей несказанно повезло пережить этот эксперимент. Теперь она почти жалеет об этом, потому что ей значительно хуже. Болит не только голова. В груди такое ощущение, будто команда «Маршаун Линч» использовала ее как манекен на силовой тренировке.
Она приказывает своим рукам пошевелиться — и они неохотно шевелятся. Опирается ими на пол, как для отжимания, и поднимается. Начинает вставать, но верхняя рубашка остается внизу: она прилипла к полу на что-то, на вид очень похоже на кровь, которое, впрочем, подозрительно попахивает скотчем. Вот чего она набухалась, так что ее дурные ноги вообще перестали держать. Головой брякнусь. Но, Боже, сколько же она выпила?
Нет, было как-то по-другому. Кто-то приходил, и ты знаешь кто.
Это несложный процесс дедукции. В последнее время у нее было только двое гостей — те Z-чуваки. И тот, который в бомжацкой куртке, давненько уже здесь не появлялся.
Фредди пытается встать на ноги, и поначалу ей это не удается. Дышать она тоже может только неглубоко. От глубокого вдоха болит над грудью слева. Как будто что-то там мешает.
Моя фляжка?
Я ее крутила, пока ждала, когда они придут. Чтобы заплатили последние деньги, и пошли вон из моей жизни.
— Пристрелили меня... — стонет Фредди. — Ёбнутый Доктор Z стрелял в меня.
Она, пошатываясь, бредет в ванную и едва узнает в зеркале ту жертву бешеного паровоза, которую видит. Левая часть ее лица залита кровью из рассеченного места на лбу, над левым виском торчит фиолетовая шишка, но и это не самое худшее. Ее синяя хлопковая рубашка тоже залита кровью — она надеется, что по-большей части из раны на голове, голова всегда кровит со страшной силой, — а на левом нагрудном кармане черная дыра. Да, он действительно в нее стрелял. Теперь Фредди вспоминает звук выстрела и запах порохового дыма, который услышала и почувствовала перед тем, как потеряла сознание.
Она засовывает дрожащие пальцы в нагрудный карман, дыша и дальше неглубоко, и вытаскивает пачку «Мальборо лайт». Прямо посреди буквы М — черная дыра. Фредди роняет пачку в раковину и начинает расстегивать пуговицы на рубашке — и стряхивает ее на пол. Теперь запах скотча усиливается. Следующая рубашка цвета хаки, на ней здоровые карманы с клапанами. Когда она пытается вытащить фляжку из левого кармана, то снова тихо стонет — крикнуть сильнее ей не хватает воздуха, — но когда она ее вытягивает, боль в груди немного попускает. Пуля прошла сквозь фляжку, и рваные металлические края, ближайшие к коже, красные от крови. Фредди выпускает простреленную фляжку туда же, куда и сигареты, и начинает расстегивать пуговицы на рубашке защитного цвета. Это длится дольше, но в итоге и эта рубашка оказывается на полу. Под ней футболка с надписью «Америкэн Гайант» — и на ней также есть карман. Фредди запускает руку туда и вытаскивает жестяную коробочку мятных пастилок «Алтойдс». В ней тоже дырка. На футболке пуговиц уже нет, поэтому Фредди засовывает мизинец в дырку от пули в футболке — и дергает. Футболка рвется, и наконец-то становится видно кожу Фредди в кровавых пятнах.
Там, где начинается не слишком выпуклое закругление ее левой груди, — дыра, и в ней виднеется какая-то черная штука. Она похожа на дохлого жука. Фредди сильнее разрывает футболку, уже тремя пальцами, потом засовывает руку в разрыв и хватается за того жука. Расшатывает его, как молочный зуб.
— Оооой...ой-ой... Ой, БЛЯДЬ!..
Оно выдергивается — не жук, а пуля. Фредди смотрит на эту штуку, бросает ее в раковину ко всему остальному. Несмотря на боль в голове и груди она осознает, как ей дико повезло. Пистолетик был маленький, но с такого близкого расстояния даже маленькое оружие должно было сделать свое дело. И сделало бы, да, если бы не один счастливый шанс из тысячи. Сначала сквозь сигареты, потом сквозь фляжку — она-то по-настоящему и остановила пулю, — потом сквозь жестянку с теми мятными штуками, и только тогда пуля добралась до нее. Насколько близко к сердцу? Дюйм? Меньше?
Желудок сжимает рвотный позыв. Она не будет этого делать, она не проблюётся, она этого не допустит. А то опять начнет сочиться кровью дыра в груди, но и это не главное. Голова взорвется. Вот в чем дело.
Дышать теперь полегче — она убрала фляжку с болезненными (но спасительными) металлическими острячками. Фредди ковыляет обратно в гостиную и смотрит на лужу крови и скотча на полу. А если бы он тогда наклонился и приставил дуло ей к затылку — так, на всякий случай...
Фредди закрывает глаза и пытается сохранить сознание среди волн тошноты и головокружения, которые прокатываются сквозь нее. Когда становится немного лучше, она подходит к креслу и очень медленно садится. Как бабка с больной спиной, думает Фредди. Смотрит в потолок. И что теперь?
Первая мысль — позвонить 911, пусть приедет «скорая» и отвезет в больницу; но что она там расскажет? Что пришел мужчина, который выдавал себя за мормона или свидетеля Иеговы, и, когда она открыла, выстрелил в нее? Почему? Для чего? И с какой стати она, одинокая женщина, открывает дверь неизвестно кому в три часа ночи?
И это еще не все. Приедет полиция. А в спальне у нее — унция плана и осьмуха кокаина. Ну ладно, эту фигню можно выбросить, а что с тем делать, что в компьютерном кабинете? Там у нее в процессе штук шесть противозаконных хаков плюс целый воз дорогостоящего оборудования, которое она не покупала. Копы захотят знать, а тот, кто стрелял, не был ли как-то связан с вышеупомянутой электроникой. Может, вы ему должны за это деньги? Может, вы с ним работали, похищали номера кредитных карт и другую личную информацию? Ну и они не пройдут мимо репитера, который разморгался, как игровой автомат в Лас-Вегасе и рассылает бесконечные сигналы через вай-фай: отправляет специального вредоносного червя на каждый живой «Заппит», который находит.
