его спину и умоляю о большем. Потом я задыхаюсь, потому что не могу больше терпеть.
Мою кожу покалывает о дерево, когда я выгибаю спину, и мое тело дрожит, когда я спускаюсь на его язык.
Он поднимается, вытирая рукой рот, и я качаю головой.
— Я больше не могу этого выносить. — Глубокий вдох покидает мой желудок. — Ты не можешь… я никак не могу… Господи, это было невероятно.
Его руки ложатся на мои колени, и он осторожно опускает мои ноги обратно.
— Ты можешь.
Он достает презерватив из бумажника, прежде чем спустить штаны, его член твердый и длинный, когда он появляется в поле моего зрения, и он дергается, когда он помещает его в мое отверстие.
— Ты хочешь, чтобы я овладел тобой с помощью этого члена? — спрашивает он, приподнимая бровь. Я кручу бедрами, умоляя его, и хватаю его за задницу, чтобы подойти ближе. Я обхватываю пальцами его член, поднимаю бедра и располагаю его у своего отверстия.
Он двигается слишком медленно.
Он ждет, позволяя мне взять контроль, и откидывает голову назад, когда я ввожу кончик. Его глаза прикованы к моей руке, пока я играю с собой его членом, продвигаясь всего на дюйм, и его дыхание становится резким и неровным, но он не вводит себя. Он позволяет мне играть в свою игру, становясь все тверже и тверже под моими пальцами.
Я отпускаю его член, мои руки бегут вверх по его груди и обхватывают его плечи. Затем он хватает меня за задницу, приподнимая, и толкается в меня.
Это самое лучшее ощущение во всем мире.
Может быть, потому что мы делаем это здесь — в запретном месте.
Может быть, потому что я знаю, что у него здесь были другие женщины, и я хочу стереть их из памяти.
Может быть, потому что я сидела в этом баре ночь за ночью, фантазируя об этом, и я никогда не хотела, чтобы он остановился, пока он погружается в меня и выходит из меня.
Пот струится по его лбу, его взгляд прикован к нашему соединению.
— Боже, ты чувствуешься так хорошо, — стону я.
Его внимание переключается на мои глаза.
— Ты идеальна, Сьерра. Такая тесная и такая совершенная.
Проходит совсем немного времени, и его толчки становятся все сильнее и быстрее, мои бедра двигаются с той же скоростью, когда мы врезаемся друг в друга. Мои глаза закрываются, голова откидывается назад, и я выкрикиваю его имя, рухнув на барную стойку.
Он продолжает свои толчки, стонет, пока не освобождается внутри меня. Наше дыхание эхом разносится по бару.
Мне требуется мгновение, чтобы взять себя в руки.
— Это было потрясающе.
Он быстро целует меня.
— Ты потрясающая.
Глава 19
Малики
— Я вернулась, — поет Лиз, входя в мой кабинет. — Насколько сильно ты влип в неприятности с проблемной Барби?
— Не называй ее так. — Я сужаю глаза, глядя на нее со своего стола. Прошло две недели с тех пор, как мы с Сьеррой занимались сексом.
Это были чертовски удивительные две недели.
Лиз закрывает дверь.
— Твой ответ говорит мне, что она еще не разбила тебе сердце.
Я откидываюсь в кресле, скрещивая ноги, и играю с ручкой в руке.
— Как папа?
— Нормально папа. Они с женой помирились, и она на удивление не ужасна.
— А что случилось, что он с ней развелся?
— Это была его вина в их проблемах. Он боялся, что она бросит его, как мама, и отстранился. Они поговорили и, кажется, теперь все в порядке.
— Хорошо. — Я возился с ручкой между пальцами. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Что случилось?
Я массирую заднюю часть шеи.
— Я ремонтирую бар.
— О, круто. — Она улыбается. — Я бы с удовольствием помогла.
— Вообще-то…
Сьерра вошла в середине предложения, в ее руках блокнот и образцы краски. Улыбка Лиз стирается с ее лица, превращаясь в оскал.
Не поднимая глаз, Сьерра начинает говорить:
— Итак, я ходила туда-сюда с тауповым цветом, который ты выбрал — под выбором я имею в виду, что ты указал на него и сказал: «Вот этот», не потрудившись рассмотреть другие варианты. Я не вижу, чтобы он сочетался с полом, который мы заказали. Я знаю, что он тебе нравится, но, черт возьми. Я обещаю найти что-нибудь получше. Тебе понравится.
С лица Лиз исчезает весь цвет, пока Сьерра продолжает свой бред.
— У меня также есть варианты мебели, останови меня, если я зашла слишком далеко, но может быть, мы можем снести стену?
Лиз переводит взгляд с нее на меня.
— Снести стену? — вскрикивает она.
Блокнот выпадает из рук Сьерры, образцы краски разлетаются по полу, а ее глаза в панике устремляются прямо на меня.
— Когда ты сказал «ремонт», я поняла это как «новая покраска», — выплевывает Лиз.
— Мы делаем новую покраску, — замечает Сьерра.
Лиз бросает на нее тяжелый взгляд.
— Я имела в виду, не меняя все.
— Технически, мы не меняем все, — отвечает Сьерра. — Мы сохраняем костяк бара, просто изменяем некоторые вещи, делая их лучше.
— Бару не нужно становиться лучше. — Лиз снова поворачивается ко мне, ее лицо серьезно. — Почему это не обсуждалось со мной?
— Лиз, не здесь и не сейчас, — предостерегаю я.
— Я пойду… посмотрю на другие идеи, — бормочет Сьерра.
Я наклоняю голову в ее сторону с небольшой улыбкой, и она отступает, поспешно выходя из комнаты.
— Для чего ты наймешь ее дальше? Чтобы спать с тобой? — Зарычала Лиз, как только Сьерра исчезла.
— Не ступай туда. — Мой тон суров. — Оставь Сьерру в покое.
— Ты уже спал с ней, не так ли? Господи, Малики!
— Это не твое гребаное дело.
— Ты совершаешь ошибку.
— Тогда это будет моя ошибка. Я большой мальчик.
— Ты позволишь ей разрушить наследие нашей семьи.
— Наследие нашей семьи? — взорвался я. — Каким наследием можно гордиться, Лиз? Тем, что у нашей матери была клиническая депрессия и ее регулярно помещали в психиатрическую клинику? Или тем, что она бросила свою семью? Тем, что наш отец пренебрегал заботой о своих детях, как должен был, перекладывая эту ответственность на тебя, или тем, что он чуть не обанкротился и потерял это наследие? О каком чертовом наследии ты говоришь?
Ее лицо смягчается от моего сильного удара.
— Ты знаешь, о чем я. Бар принадлежал нашей семье на протяжении нескольких поколений без какого-либо ремонта, и ты никогда не говорил о том, чтобы что-то изменить, пока не появилась она.
— Позволь напомнить тебе, что я спас этот бар от банкротства. — Я хлопнул рукой по столу. —
