губы. — Ты — все, что я хочу. Все, что мне нужно.
Глава 21
Малики
Я пь юкофе, когда на кухню входит Сьерра, насвистывая, с бодрым шагом.
Я ставлю кружку и поднимаю бровь.
Она всегда была полна желания и восторга, но после измены Девина это немного потускнело, и я это ненавижу.
— Итак… я сделала кое-что, — говорит она, и тон у нее бодрый.
— Да, и что за дело?
— Я встретилась с адвокатом и подала на развод.
Я откинул голову назад. Не то, что я ожидал, но, черт возьми, да.
Волнение захлестнуло меня. Все мои сомнения в том, что Сьерра вернется к Девину и мы будем просто интрижкой, исчезли. Ее подача открыла нам путь к более глубоким отношениям, чем секс.
Черт, кого я обманываю?
Наши отношения всегда были чем-то большим, чем секс.
Мы установили глубокую связь еще до того, как я к ней прикоснулся.
Моя ухмылка настолько велика, что я удивляюсь, как она не сползла с моего лица.
— Давай отпразднуем. Я приглашу тебя куда-нибудь.
— Правда? — Счастье и удивление отражаются на ее лице.
Меня поражает, что мы не так уж много сделали, кроме как провели время в баре и в квартире. Конечно, мы ходили по магазинам и к Коэну, но ничего похожего на свидание. Она заслуживает большего от меня.
Я киваю.
— Правда.
Она обходит остров и целует меня в щеку.
— Я не могу дождаться.
Измена Девина, возможно, разбила ее сердце, но это лучшее, что могло случиться с моим. Я был прав с самого начала. Он не был мужчиной для нее.
А я — да.
* * *
Я перевел взгляд на Сьерру, сидящую за столом.
— Майки не перестает донимать меня по поводу аренды моей квартиры. Он ездит по тридцать минут туда и обратно на работу и ноет, что ему не хватает сна и денег на бензин.
Сегодняшний вечер был невероятным, а ведь мы только в начале пути. Я привез ее в «Клейтон», пятизвездочный ресторан рядом с Блу Бич. В «Клейтон» предпочитают отмечать юбилеи, предложения, дни рождения и праздники.
И сегодня мы, блять, празднуем.
Сьерра перерезает пуповину Девина, и я не могу дождаться, когда смогу выбросить этого сосунка.
— Лучше скажи Майки, что я разобью бутылку об его голову, если он попытается украсть мое место соседа, — отвечает она.
Черт. Она идет не туда, куда я хотел.
Майки не украдет ее место соседки.
Он переедет.
Мы съедем.
— Мы больше, чем соседи, — поправляю я.
Она поглаживает кончик подбородка.
— Верно… мы… соседи по кровати?
— Больше, чем просто соседи.
Сегодня она выглядит чертовски великолепно. Она не часто наряжается рядом со мной, учитывая, что в баре такая непринужденная обстановка, и мне нравится ее повседневный вид, но она выглядит потрясающе. Я чуть не упал на лицо, когда она вышла из ванной в коротком красном платье, демонстрирующем ее ноги, и черных туфлях на шпильках, а ее волосы уложены в свободные локоны. Ее губы накрашены ярко-красным. Похоже, что помада — это единственный макияж, которым она пользуется.
Я не могу дождаться того дня, когда красная помада окрасит мой член. Я двигаюсь в своем кресле, просто думая об этом.
Я готов объяснить, почему я заговорил о нытье Майки, но как только я открыл рот, она уже заговорила.
— У тебя когда-нибудь были отношения?
— Нет, — отвечаю я без колебаний. — Ну… не до тебя.
Моя откровенность поражает ее, ее яркие губы приподнимаются в дикой ухмылке.
— Ты хочешь сказать…
— Я говорю, что у нас есть отношения? Да. — Я качнул головой в сторону. — Если ты не против?
Она смотрит на меня.
— Мы делаем это по-настоящему?
Я не знаю, кто больше взволнован — она или я. Для меня это серьезный шаг — желание иметь отношения. Я не могу представить себя с кем-то, кроме нее.
— Ты разводишься с Девином, верно? — спрашиваю я.
— Абсолютно, — поспешно отвечает она.
— Значит, все решено.
— Вот дерьмо, — шепчет она. — У меня отношения с Малики Бриджесом. Мои подростковые фантазии сбылись.
Я хихикаю.
— Правда? — Я складываю руки вместе, кладу их на стол и наклоняюсь ближе. — Ты писала обо мне в своем дневнике?
— Да. — Ее голос становится мягким и почти детским. — Дорогой дневник, Малики улыбнулся мне сегодня. — Она кокетливо улыбается. — Дорогой дневник, Малики сказал, что он ненавидит надоедливых подростков, а я — надоедливый подросток.
— Ты должна признать, что ты была надоедливым подростком.
— Ты должен признать, что ты был назойливым владельцем бара, — возражает она с весельем. — И что ты пил до того, как тебе исполнился двадцать один год.
— Я не буду этого отрицать.
— Вот видишь! Почему для меня было такой большой проблемой выпить? — Она берет свой мартини, подбадривает меня и с ухмылкой делает длинный глоток.
— Разница в том, что тогда мой отец был владельцем и ему было все равно, пью я или нет. А когда ты попробовала, бар принадлежал мне, и мне было не все равно.
Она закатывает глаза и опускает пустой бокал на стол.
— К твоему сведению, и еще одно примечание, я — девушка, требующая большого ухода. Просто хотела предупредить тебя. Это твой первый тест: Я сегодня выпью много мартини. Я могу быть надоедливой.
— А мне плевать. Будешь ты раздражать меня или нет, ты все равно будешь моей.
* * *
— Я не смогу есть еще неделю, — заявляет Сьерра, когда мы выходим из «Клейтона», уворачиваясь от тел в оживленной толпе.
Мы столкнулись с тремя людьми из Блу Бич, и, к счастью, Сьерра выпила достаточно мартини, чтобы не задумываться о том, что они думают о том, что она замужем.
Я?
Меня это не волнует.
Пусть они докладывают Девину.
— Даже если это будет кубик льда, — продолжает она, — я умру. — Ее голова откидывается назад со стоном. — И слава богу, что ты почти не пил, так что сегодня ты можешь быть ТВ (трезвый водитель), парень.
Я ухмыляюсь, как ублюдок, на ее последнем слове.
Я смотрю на нее сверху вниз, пока она остается в моей власти.
— Завтра ты пожалеешь, что выпила так много мартини, девушка.
Она слегка покачивается на каблуках, и я крепко обхватываю ее за плечи, не давая ей упасть.
— Нет. Я буду в экстазе от того, что выпила все эти мартини. — Она облизывает губы. — Мартини — мой конек, и я не могу дождаться, когда принесу в паб больше рецептов. Я превращу всех любителей пива и виски в знатоков шампанского
