был так возбужден, просто целуясь с женщиной.
Мне нужно больше.
Мои губы остаются на ее губах, пока она прижимается к холодильнику. Мурашки пробегают по ее коже, когда я поворачиваю ее, чтобы она прижалась спиной к стене. Моя рука чуть не дрожит, когда она поднимается по ее боку. Ее кожа мягкая, такая чертовски мягкая.
— Малики. — Мое имя срывается с ее губ со стоном, и, черт возьми, Иисус, то… что это делает со мной… с моим членом.
Я прижимаюсь к ее груди, возбуждение пульсирует во мне, и прижимаюсь к ней, вращая бедрами.
Как убийца настроения, напоминание о том, что она замужем, пронзает меня молнией, призывая мой член успокоиться, но я отбрасываю эту мысль.
К черту это.
Она моя.
С того самого дня, когда ее малолетняя задница вошла в мой бар, попивая чертов клубничный дайкири.
— Ты мне нужен, — выдыхает она, пытаясь просунуть руку между нашими тесными телами.
Я опускаю руку вниз, хватаю ее за запястье и останавливаю ее.
— Еще нет. — Я закрепляю ее руки над головой и провожу языком по ее нижней губе.
Я играю первым.
— О Боже, — шипит она, когда я осыпаю поцелуями ее шею, посасывая ее мягкую кожу, как будто это моя любимая закуска.
Мне нужно больше.
— Сьерра. — Мой голос так напряжен, что я едва узнаю его.
— Что? — Она раздвигает ноги и обхватывает меня за талию. — Ты мне нужен, Малики.
— Первый раз я трахну тебя не у стены.
— Почему нет? — Она трется об меня. — По мне, так это идеальный план.
— Я хочу сделать так много вещей с твоим телом, а эта стена нарушит мои планы. Мы оставим секс у стены на потом. — Она застонала в раздражении.
Я хихикаю, мне нравится, как отчаянно она хочет меня.
— Ты знаешь, что сейчас произойдет?
— Ты спускаешь штаны и засовываешь в меня свой член?
— Я снимаю с тебя штаны, и ты потащишь свою сексуальную задницу в мою спальню.
— И ты присоединишься ко мне?
Я разжимаю ее руки и ласкаю ее щеку.
— Это вообще вопрос, черт возьми? — Я отступаю на шаг, давая ей пространство, и сжимаю кулаки, чтобы не дотронуться до нее.
Она смотрит на меня с уверенностью, когда проходит мимо, ее рука слегка касается моего члена, на ее губах появляется ухмылка.
Чееерт!
— Черт возьми, вот это задница. — Я провожу пальцем по губам и перевожу дыхание.
Она останавливается на середине шага и оглядывается на меня.
— Представь, что ты можешь с ней сделать.
Я стою позади нее, мои глаза блуждают по каждому дюйму ее спины — ее заднице, бедрам, спине, волосам. Я не могу дождаться момента, когда смогу обхватить кулаком эти светлые пряди.
Я поправляю на себе джинсы, мой член пульсирует так сильно и умоляет освободиться. Он никогда не проходил через столько кругов ада, и, черт возьми, мы еще даже не добрались до хорошего траха — только целуемся и судорожно тискаемся, как два подростка после танцев на выпускном вечере.
Я включаю свет и вижу, что она стоит у изножья моей кровати с лукавой улыбкой на губах.
Я стою в дверях.
— Ты уже думала об этом раньше?
Она кивает.
— Ты, в моей спальне?
Она снова кивает, проводя глазами по моему телу. Ее улыбка растет, когда она останавливается на моей эрекции, напрягающейся против моих джинсов.
Мой член кричит, чтобы я прекратил играть в игры. Я подхожу ближе.
— Что мы делали?
— Трахались. — Это слово вылетает из ее полных губ без всякой задержки.
Черт.
Я наседаю на нее.
— Это все, что у тебя есть для меня? Мы трахались?
Она вздрагивает, когда я останавливаюсь перед ней. Я не произношу ни слова, пока скольжу руками по ее рубашке и касаюсь груди. Мой член утолщается при виде ее сосков, проглядывающих сквозь тонкую ткань.
Я дергаю за низ ее топа.
— Это должно исчезнуть.
Она без колебаний поднимает руки, позволяя мне стянуть его через голову, и я бросаю его у наших ног. Затем я расстегиваю ее лифчик, и ее грудь вываливается наружу.
— Ты прекрасна, — комментирую я, поглаживая рукой ее сосок. Она закрывает глаза, глубоко выдыхая.
— Красивее, чем я себе представлял, детка. — Я наклоняю голову вниз и дую на ее сосок, захватывая его в рот и сильно посасывая.
Я перехожу к другому соску, подглядываю за ней, когда она подавляет стон, и нежно покусываю кончик. Я сосу и покусываю каждую из ее грудей. Они небольшого размера, а я, как правило, любитель сисек, но я никогда не видел такой идеальной груди.
Я не могу дождаться, когда смогу обхватить руками и языком каждый ее сантиметр.
— А теперь расскажи мне о своих мыслях… о том, как мы трахались. Что я делал с тобой? — Я опускаюсь на колени, не давая ей возможности ответить. — Это я сделал?
Она проклинает мое имя, когда я расстегиваю пуговицу на ее шортах и расстегиваю молнию.
— Пожалуйста, трахни меня, — умоляет она.
Я провожу пальцем по краю ее трусиков.
— Ммм… такие грязные слова льются из сладких уст королевы представлений.
Она хватает меня за волосы, когда я стягиваю с нее трусики, и сбрасывает их с ног.
— Не королева представлений, и поверь мне, этот рот не сладок.
Я провожу пальцем по ее бедру.
— Не могу дождаться, когда узнаю, насколько грязен этот рот.
Я также не могу дождаться, когда смогу проникнуть в нее своим языком.
Мой рот переполняется.
Я должен попробовать ее на вкус.
Она дрожит, ее ноги слабеют от моего первого лизания, и я хватаю ее за задницу, чтобы она не упала.
— Я хочу, чтобы ты был во мне, — умоляет она. — Знаешь ли ты, как долго я этого ждала?
Знает ли она, как долго я ждал, чтобы провести языком между ее ног? Я щелкаю языком по ее клитору и закидываю ее ногу себе на плечо.
— Каждая часть тебя прекрасна. — Я скольжу пальцем по ее складочкам, туда-сюда. — Ты вся мокрая, детка.
Я посасываю ее клитор, рисую языком дорожку в ее щели и погружаю его внутрь нее. Она выкрикивает мое имя, ее пятки впиваются в мою спину.
Это величайший звук, который я когда-либо слышал.
Я провожу руками по ее ногам, упираясь ими в ее попку. Я поднимаюсь на ноги, убедившись, что она устойчива, и делаю шаг назад, чтобы полюбоваться ею.
Она — совершенство.
Я поражаюсь своей силе воли, что не толкнул ее на пол и не трахнул прямо здесь, жестко и грубо.
Она заслуживает
