Ценой неимоверных усилий удалось избежать смерти лишь немногим. Не имея ни минуты покоя, им приходилось перебегать с места на место. Все связи были нарушены. Не раз вынужденные покинуть убежища, они жили в условиях, которые сегодня просто трудно себе представить. Некоторые из них, как, например, товарищ Молак, скрывались довольно долгое время в сточных каналах. Товарищ Аксамит провел несколько дней в норе под курятником. Другие голодающие изгнанники, которые не знали дня, часа и даже минуты покоя, укрывались в Крчском лесу, спали в машинах, на которых вывозят золу.
Эти люди начали восстанавливать разгромленный подпольный Центральный Комитет КПЧ и взялись за руководство антифашистской боевой деятельностью коммунистической организации.
...Борьба была суровой, жестокой. Оккупанты, напуганные покушением на Гейдриха, не останавливались ни перед чем, чтобы доказать, что здесь они хозяева и будут осуществлять свои планы в отношении Чехии и Моравии. В октябре 1941 г. о них с бесстыдной прямолинейностью говорил новоиспеченный гитлеровский вице-король. Тогда он стоял на трибуне и скупыми жестами отмерял слова:
«...Вам должно быть ясно, что чешско-моравское пространство не может больше оставаться на таком положении, которое позволяло бы чехам утверждать, что это их территория... В германской истории Чехия и Моравия были сердцем империи... Именно отсюда чаще всего вонзали нож в спину империи».
Как известно, оратор пришел сюда для того, чтобы воспрепятствовать этим ударам в спину. Теперь он сам лежит с раной в спине. Разумеется, речь сейчас идет не о нем, но как раз о той территории, которая, по представлениям Берлина, должна быть складом и арсеналом его воюющих армий. Это — «цель временная». А полицейские акции, ведущиеся в небывалом масштабе, представляют лишь частичное выполнение планов относительно этой территории. Они средство для достижения «цели временной» и «цели конечной», которую Гейдрих также изложил присутствовавшим.
Сейчас другие продолжают его деятельность, и именно с того же места, где ее приостановил тот, кто лежит с раной в спине. Гейдрих сразу же по приезде в Прагу осенью 1941 г создал особую комиссию для подавления сопротивления. Теперь деятельность этой особой комиссии обновлена. Она должна расследовать общую политическую ситуацию в Чехии и Моравии, создавшуюся после покушения, а также подготовить и осуществить меры, которые надлежащим образом и решительно подтолкнули бы вперед выполнение планов оккупантов относительно этой территории. Во главе комиссии был поставлен обергруппенфюрер СС д-р Эрнст Кальтенбруннер, в ту пору еще подчиненный Гейдриху, юрист с высшим образованием, приобретший практику на службе в гейдриховской осведомительной агентуре, то есть в той области деятельности, которая с правом имела лишь общий языковой корень: бесправие.
В руках этой комиссии сосредоточивались все рапорты, донесения, наблюдения, анализы положения в стране. Донесения «Зихерхайтсдинст», сообщающие о реакции населения на покушение и отмечающие настроения и мнения различных слоев чешского народа, в общем сходятся на терминах «злорадство» и «удовлетворение».
В ответ на это последовали массовые аресты и ежедневные оглашения смертных приговоров военно-полевым судом: решением военно-полевого суда были приговорены к смертной казни — первый, второй, третий; приговор был сегодня же приведен в исполнение — первый, второй, третий — с той же неумолимой педантичной аккуратностью отмерялись часы — первый, второй, третий...
(Полицейский формуляр с печатными рубриками для заполнения:
Характер задания: проведение расстрела. Дата: 3.VII.1942. Пункт: Прага. Для исполнения доставлено лиц: 40 мужчин, 7 женщин, по списку. Исполнительная команда: 1 + 24. Рабочий взвод: 37. Караульный взвод: 20. Все служащие шутцполиции. Приговор приводился в исполнение по группам из трех человек, первыми — женщины, в 19 часов. По свидетельству врача СС д-ра Массмана, смерть у всех осужденных наступила тотчас.
Поведение осужденных: перед и в ходе исполнения приговора спокойное и решительное. Шестеро мужчин воскликнули на чешском языке: «Да здравствует республика!»
Примечание. Как доложила, возвратившись из крематория З.VII в 6.45, наша охрана, в результате перегрузки не были сожжены в течение ночи четверо расстрелянных за вчерашний день. Поэтому приказано сложить трупы в холодное помещение и сжечь с остальными казненными за сегодняшний день.
Подпись: Марок, капитан шутцполиции.)
1 июня Франк пишет Далюге:
«Смертные приговоры вызвали (главным образом своим большим количеством) огромный страх. Немцы надеются, что применявшиеся до сих пор меры — только начало. Ныне уже недостаточно того, что мы предпринимаем по отношению к чехам до сих пор».
Ныне уже недостаточно? Что же последует далее?
Этого никто не знает, но может себе представить. Это, может быть, вообще простой арифметический пример. Такой, который задает для домашних упражнений в своем выступлении по радио так называемый министр народного просвещения Эмануел Моравец:
«Не знаю, известно ли вам, что произошло недавно во Франции, — там в каком-то городе был убит немецкий унтер-офицер, и убийцу так и не удалось обнаружить. Тогда для устрашения были расстреляны десять французских граждан. О чем же думал преступник, совершивший покушение на самого высокого представителя великой германской империи на чешской земле? Подсчитайте только, что бы ждало чешский народ, если б виновные остались не обнаруженными».
Приговоры военно-полевых судов следуют один за другим.
«Характер задания: проведение расстрела. Дата: 30.5. 1942. Пункт: Прага. Для исполнения доставлено человек...
...Поведение осужденных: приговор военно-полевого суда выслушали мужественно и стоя. Один из мужчин ответил иронически: «Благодарю». Все осужденные отказались дать завязать себе глаза».
«Характер задания: проведение расстрела. Дата: 11.6.1942. Пункт: Пардубице... Поведение осужденных: особенно удивило уверенное и бесстрашное поведение женщин.
Подпись: старший лейтенант Шюнеман».
Немало страстных патриотических призывов слышат те, кто приводит в исполнение эти приговоры:
«Да здравствует Чехословакия!»
«Да здравствует коммунистическая партия!»
«Да здравствует лучшая Германия!»
Несколько недель спустя Франк сообщает в донесении Гитлеру:
«Строгие меры, индивидуальные политические мероприятия, искусственно создаваемая атмосфера и планомерно возрастающее напряжение нервов чешского населения вели к постепенному усилению страха и распространению слухов о готовящемся уничтожении всей нации...»
Именно для этого и существовала особая комиссия, созданная осенью 1941 г. Гейдрихом и активизировавшая свою деятельность после покушения на него, когда ее возглавил Кальтенбруннер. К ней сходились все нити, от нее же исходили основные директивы и указания. Ее заключения сводились к одному: необходимо, помимо всего прочего, прибегать к устрашающим акциям крупного масштаба, что имело бы психологическое воздействие на население.
Что подразумевалось под устрашающими акциями крупного масштаба, это очень скоро узнал не только чешский народ, но и весь мир. Потому что одна такая акция уже тщательно обдумана и запланирована. Она осуществляется в установленное время и в соответствующей режиссуре, с тем чтобы обеспечить психологическое воздействие на население.
Но была ли эта акция такой, какой представляли ее те, кто придумал, спланировал и отрежиссировал ее?
...9 июня 1942 г. в Берлине происходило одно из самых помпезных нацистских сборищ. Однако оно не было связано с какой-либо фронтовой победой. Флаги с паучьими крестами, чей кровавый кумач в зловещей гармонии сочетался с траурным черным цветом, были приспущены. Гитлер лишь промелькнул по столице и снова поспешил под надежный кров бетонного убежища — в свое волчье логово, именуемое в сообщениях телеграфных агентств «главная ставка фюрера».
Горстка иностранных корреспондентов, аккредитованных в Берлине, отнюдь не торопилась к телефонам и телетайпам. Они не вели оживленных кулуарных споров, не высказывали предположений. Они боялись открыть рот. Не приступали корреспонденты и к описанию сегодняшней траурной церемонии, — ведь куда лучше дождаться официального коммюнике, пару слов добавить, пару вычеркнуть, изменить в одном-другом месте стиль — и готово. Их сообщения, как бы они ни были сухи, будут жадно проглочены миллионами читателей, поскольку на сегодняшнем траурном параде выступали три самые большие «Г» нацистской империи: Гитлер, Гиммлер и Гейдрих. Первый — только с кратким вступительным словом (куда ушли времена триумфальных многочасовых речей в Спортпаласе, прерываемых восторженным «хайль!»?), второй — с главной речью, полной пафоса и угрожающих мистических намеков, а третий — молча, как покойник в открытом гробу.
