нужно слишком многое, а я не хочу об этом говорить.
– Что-нибудь интересное?
– Вообще-то нет. Мне было любопытно посмотреть, как у него работала голова. Но, конечно, я и расстроилась.
– Могу себе представить. Не взваливай на себя слишком много, хорошо? И ты знаешь, что можешь обратиться ко мне в любое время, если тебе захочется об этом поговорить.
– Спасибо. Я… пока не готова. И вы тоже можете ко мне обращаться. Я могу помочь вам с планированием свадьбы или с чем-то еще.
– Должен признаться, что не вижу тебя в роли полного энтузиазма организатора свадеб.
– Я могу просто сидеть и слушать, пока вы болтаете о цветочных композициях или чем-то подобном.
Я слышу звоночек, который издает наша дверь, и говорю:
– Пойду посмотрю, кто там.
К кассе приближается мужчина с тоненьким любовным романом и купюрой в десять фунтов стерлингов. Он здоровается со мной и вручает деньги. Я внимательно осматриваю его волосы, анализирую голос, язык тела. Мне следует знать, кто это? Короткие каштановые волосы, симметричное лицо, черная футболка, джинсы, ничем не примечательные кроссовки. У меня нет шансов его опознать!
В детстве у меня был период, когда я вела себя необычайно дружелюбно, словно спятивший щенок. Я думала, что все будет прекрасно, если я стану относиться к каждому человеку, как к моему лучшему другу. Но после наступления полового созревания это перестало срабатывать. Теперь я внимательно оглядываю людей и жду от них первого шага.
Я открываю винтажную кассу, которую Маркус нашел на барахолке, где товар продается с машин. Он решил, что она соответствует атмосфере магазина. Это означает, что мне приходится считать в уме, если люди приобретают несколько товаров. Несмотря на плохие оценки в свидетельстве о среднем образовании, это я могу. Похоже, это была одна из причин, побудивших Маркуса взять меня на работу, несмотря на то что, как оказалось, он думал, что я сидела в тюрьме.
Маркус выходит в зал, как раз когда мистер Неизвестный уходит.
– Новый для него жанр, – замечает Маркус и смеется. – Вероятно, завел девушку.
И тут до меня доходит: это же тот тип, который читает про Вторую мировую войну. Меня сбил с толку переход на любовные романы. Это мужчина, ради которого я нарушила свои «Правила построения отношений». Вот как это было. Обычно я отправляюсь в паб, который расположен подальше от дома, и выбираю мужчину, который мне нравится внешне. К счастью для меня, это те мужчины, которых другие женщины избегают. У них большие носы, смешные уши, асимметричные лица. Я знаю, что, если такой тип пойдет в туалет и вернется, я его узнаю. Я разговариваю с мужчиной, это ему льстит, потому что обычно все внимание уделяется его друзьям с симметричными лицами. В наши дни большинство людей используют приложения для знакомства, но у таких парней не очень хорошо выходит со знакомствами в приложениях.
Если он не полный придурок (обычно так и есть, если только он не неудачник-инцел[27]), я отправляюсь к нему домой. Ко мне никогда, потому что мужчина не должен знать, где я живу. Поздно ночью или рано утром я исчезаю, не оставив ни телефонного номера, ни записки. Можете считать, что так несправедливо, но я бы сказала, что выравниваю гендерный баланс.
Но с этим мужчиной все пошло не так. Я выбрала его из-за татуировки на руке, но позднее оказалось, что она переводная. Когда я к нему подошла, он меня узнал, потому что я его обсуживала в книжном магазине. Он этого не сказал, предположив, что я его тоже узнала. Я это все выяснила, только когда он в следующий раз пришел в магазин и у нас состоялся очень неловкий разговор. Когда до меня наконец все это дошло, я была уверена, что он понял: я страдаю лицевой слепотой. Но он не понял. Вероятно, он про нее даже не слышал. Он немного расстроился, когда я отказалась снова с ним встречаться, но пережил это. Теперь я его узнаю по выбору книг, но на этот раз он выбрал совсем другую книгу и, вероятно, подумал, что я его игнорирую.
На меня накатывает волна жалости к себе. Лицевая слепота – это уже слишком, не надо мне ее в дополнение ко всему остальному. У меня появляется желание выдать это все Маркусу – все объяснить, а потом подпитываться его сочувствием. Я быстро вытираю глаза, говорю Маркусу, что мне нужно в туалет, и выбегаю из зала.
Возвращаясь назад, я слышу голоса в зале.
– Ева! Это к тебе! – кричит Маркус.
Ко мне? Я ощущаю укол беспокойства. Осторожно иду в торговый зал.
Это Зак с татуировкой в форме листа. Он стоит у кассы и переминается с ноги на ногу. Смущенно мне улыбается.
Маркус отправляется в заднюю часть, и из-за этого ситуация получается еще более неловкой.
– Ты пришел помочь мне со стеллажом? – спрашиваю я.
Он ведет себя так, словно находится на выполнении задания и ничто не должно его отвлечь.
– Я подумал, может, я могу пригласить тебя как-нибудь выпить?
– Э-э… – мычу я. Это совсем не вяжется с моими «Правилами построения отношений».
– Ничего страшного, если ты не хочешь, – продолжает Зак. – У меня просто возникла такая идея.
– Хорошо, – отвечаю я, потому что он поймал меня в минуту слабости, и мне нужно подумать о чем-то еще, кроме Джозефа, хотя бы пару часов. – В «Джордже и драконе» сегодня вечером в восемь?
* * *
Я решаю, что мне хватит времени, чтобы доехать до Красного дома и попробовать разобраться с оставленным мне Пегги ключом, перед тем как возвращаться в Эшборн на встречу с Заком. Я думаю, что он от шкафа под лестницей. Я не могу поверить, что согласилась встретиться с Заком, ведь обычно я так не делаю. Но, к моему удивлению, волнение, которое я испытываю, нельзя назвать неприятным.
Я еду немного быстрее, чем следовало бы, даже обгоняю трактор на прямом участке трассы А515. Обычно я никого не обгоняю. Я всегда представляю себе появляющееся с поля или выезжающее непонятно откуда некое транспортное средство, которое летит на меня. Но я не хочу опаздывать на свидание с Заком.
Ключ лежит у меня в кармане. Становится все более и более очевидным, что Пегги хранила секреты, связанные с Джозефом. Но почему? Если бы я только позволила ей все мне рассказать в тот последний день…
Я еду по насыпной дороге через болото и останавливаюсь перед Красным домом. Когда я выхожу из машины и поднимаю голову вверх,
