Сумасшедшая
Она кричала о войне,О переломном сорок третьем…Я замер — показалось мне,Что до сих пор война на свете!Она кричала о врагах,О наших танках,О голоде и о станках,О спекулянтах,О том, что вот она верна,И про «овчарок».В ее глазах была война —Свечной оплавленный огарок.Закон ей в этом не мешал,Она еще кричала что-то.Вокруг был мир, кругом лежалСнег цвета довоенных фото.
Свадебная фотография
Она не выдержала и смеется,В его плечо шутливо упершись.…Он через месяц станет добровольцем,Его подхватит фронтовая жизнь.
Нахмурясь, чтобы не расхохотаться,Он купчик обвенчавшийся. Точь-в-точь!…Ей голодать, известий дожидаться,Мечтать о нем, работать день и ночь.
Своей забаве безмятежно рады,Они не могут заглянуть вперед.…Он не вернется из-под Сталинграда.Она в эвакуации умрет.
А если б знали, что судьба им прочит,На что войною каждый обречен?!…Она так заразительно хохочет,Через мгновенье засмеется он.
21 июня 1941 года. Сон
Приближались роковые сороковые годы…
Александр Блок. О назначении поэта
Сегодня я один за всех в ответе.День до войны. Как этот день хорош!И знаю я один на белом свете,Что завтра белым свет не назовешь!Что я могу перед такой бедою?!Могу — кричать, в парадные стучась.— Спешите, люди, запастись едоюИ завтрашнее сделайте сейчас!Наверно, можно многое исправить,Страну набатом загодя подняв!Кто не умеет, научитесь плавать —Ведь до Берлина столько переправ!Внезапности не будет. Это — много.Но завтра ваш отец, любимый, мужУйдет в четырехлетнюю дорогуДлиною в двадцать миллионов душ.И вот еще: враг мощен и неистов…Но хмыкнет паренек лет двадцати:— Мы закидаем шапками фашистов,Не дав границу даже перейти!.. —А я про двадцать миллионов шапок,Про все, что завтра грянет, промолчу.Я так скажу: — Фашист кичлив, но шаток —Одна потеха русскому плечу…
Что случилось, братцы?!
Душа как судорогой сведена,Когда я думаю о тех солдатах наших,Двадцать второго, на рассвете, павшихИ даже не узнавших, что — война!И если есть какой-то мир иной,Где тем погибшим суждено собраться,Стоят они там смутною толпойИ вопрошают: — Что случилось, братцы?!
Ответ фронтовику
Не обожженные сороковыми,Сердцами вросшие в тишину,Конечно, мы смотрим глазами другимиНа вашу большую войну.Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказамО горьком победном пути,Поэтому должен хотя бы наш разумДорогой страданья пройти.И мы разобраться обязаны самиВ той боли, что мир перенес…Конечно, мы смотрим другими глазами,Такими же, полными слез.
Мой фронтовик
До фронта не доехал он,Дорогой не прошел победной.Взлетел на воздух эшелон —И стал воспоминаньем дед мой.
Вот он стоит передо мной —Русоволосый, сероглазыйСолдат, шагнувший в мир иной,Так и не выстрелив ни разу…
Война! Ты очень далека.Но вечно близок День Победы!И в этот день я пью за деда —За моего фронтовика!
Бабушка
Включаю телевизор: танки, грохот,Врага под корень режет пулемет.…А бабушка моя тревожно вздрогнет,Вязанье сложит, в кухню перейдет.На всю квартиру — крики, рев орудий…— Куда же ты?— Да мочи, милый, нет.— Так это ж — немцев!— Тоже, внучек, люди…
В борьбе с фашистским зверем пал мой дед!
Ключи
На фронте не убили никого!Война резка — в словах не нужно резкости:Все миллионы — все до одного —Пропали без вести.Дед летом сорок первого пропал.А может быть, ошибся писарь где-то,Ведь фронтовик безногий уверял:Мол, в сорок пятом в Праге видел деда!
…Сосед приемник за полночь включит,Сухая половица в доме скрипнет —И бабушка моя проснется, вскрикнетИ успокоится: дед взял на фронт ключи…
Вдова
Она его не позабудет —На эту память хватит сил.Она до гроба помнить будет,Как собирался, уходил,Как похоронку получилаИ не поверила сперва,Как сердце к боли приучила,Нашла утешные слова,Что, мол, у жизни — тыща граней,А нежность — разве это грех?Но был погибших всех желанней,Но павших был достойней всех.И на года, что вместе были,Она взирает снизу ввысь…
А уж ведь как недружно жили:Война — не то бы разошлись.
Зависть
Неуемная зависть мальчишечьи души томила:Конармейцы галопом врывались в тревожные сны,А наутро ребята судьбу укоряли уныло,Что явились на свет только после гражданской войны.Но недолго казалась война романтической сказкой —На июньской земле засыпали бойцы под дождем,И когда они видели храбрые сны о гражданской,Говорили друзьям, что приснилось им детство и дом…Этим людям, всей грудью хлебнувшим и горя, и гари,Всем живущим по крови, по пролитой крови родным, —Я внимаю с любовью, за землю мою благодарен,Но я даже во сне — никогда — не завидую им!
Газета
