Французы открыли ответный огонь, но он был малоэффективен. Канониры не успели полностью приготовиться к бою и стреляли по движущимся целям, которые вскоре вышли за пределы досягаемости огня. Тем не менее осколками снарядов на «Худе» были ранены двое моряков, а снаряды береговых батарей начали подымать столбы воды в опасной близости от английских кораблей. В 6 часов 4 минуты, менее чем через четверть часа сокрушительного огня, английские орудия смолкли. Приказ о прекращении огня частично был отдан по гуманным соображениям, а частично по техническим причинам: английские корабли, двигавшиеся в кильватерном строю мимо базы на запад, не могли более вести огонь по гавани, которую скрыли высокие прибрежные скалы.
Прокладывая себе путь среди обломков, укрытые пеленой дыма, «Страсбург» и пять эсминцев на полной скорости вырвались из гавани, прошли над неудачно поставленными английскими минами и устремились в открытое море. Превосходно маневрируя, французский линейный крейсер вскоре растворился в наступивших сумерках. Прошло добрых полчаса, прежде чем Соммервилл обнаружил его исчезновение. После захода солнца устаревшие самолеты-торпедоносцы «Сордфиш» были подняты с авианосца «Арк Ройал», но безуспешно. На следующую ночь «Страсбург» прибыл в Тулон, где к нему присоединился десяток крейсеров и эсминцев из Алжира и Орана. Вскоре после этого адмирал Соммервилл отправил самолеты-торпедоносцы прикончить «Дюнкерк». Не обходимости в этом не было. Поврежденный линейный крейсер никогда больше не вступит в бой, а торпедная атака привела лишь к новым тяжелым человеческим жертвам, так как от взрывовторпед детонировали глубин ные бомбы на тральщике, помогавшем эвакуироват оставшихся на «Дюнкерке» членов экипажа.
Таким образом, операция «Катапульта», как и опаса лись ее критики, завершилась по меньшей мере — с чи сто военно-морской точки зрения — лишь половинчаты успехом. Испытывая отвращение к этому, по его выражению, «грязному делу», адмирал Соммервилл в письме к жене писал: «Боюсь, что получу здоровую нахлобучку от Адмиралтейства за то, что позволил ускользнуть линейному крейсеру… Не удивлюсь, если меня после этого снимут с командования. Я не буду возражать, потому что это была совершенно ненужная и кровавая затея… По правде говоря, мне она была не по душе». Он также назвал это нападение «крупнейшей политической ошибкой нашего времени», будучи уверенным, что оно восстановит весь мир против Англии. Капитан Холланд был так потрясен случившимся, что попросил освободить его от командования авианосцем «Арк Ройал».
В Лондоне Уинстон Черчилль изложил этот «прискорбный эпизод» молчавшей палате общин. Он отдал должное мужеству французских моряков, но упорно отстаивал неизбежность этого «смертельного удара». Когда он закончил выступление, еще раз подчеркнув решимость Великобритании «вести войну с величайшей энергией», все члены палаты вскочили на ноги, долго и бурно выражая свое одобрение. Слезы катились по щекам Черчилля, когда он вернулся на свое место.
В Мерс-эль-Кебире адмирал Жансуль похоронил более 1200 офицеров и матросов, из которых 210 погибли на его флагманском корабле. Из ведущих персонажей этой трагедии Жансуль был предан забвению и не был реабилитирован ни вишистским правительством, ни послевоенной Францией. Адмирал Дарлан был убит в Алжире в декабре 1942 года молодым французским роялистом.
Из кораблей, участвовавших в этом сражении, могучий «Худ» взорвался и погиб почти со всем своим экипажем в бою с немецким линкором «Бисмарком» в мае 1941 года — снаряд попал в пороховой погреб. Авианосец «Арк Ройал» был потоплен немецкой подводной лодкой в ноябре 1941 года. Гордый «Страсбург», как почти и все другие французские корабли, ускользнувшие из Мерс-эль-Кебира, был затоплен своим экипажем в Тулоне, когда немецкие войска вторглись в «до этого не оккупированную» зону Франции в ноябре 1942 года.
С любой точки зрения «смертельный удар» в Мерс-эль-Кебире надолго омрачил англо-французские отношения. Можно ли было избежать его? Был ли он необходим?
В историческом плане наиболее важным последствием операции «Катапульта» было ее воздействие на Франклина Рузвельта и общественное мнение в США. В июле 1940 года призывы Черчилля к американцам оказывали на них ощутимое влияние, но американцы сомневались, что Великобритания захочет или сможет продолжать борьбу в одиночку. Одним из наиболее влиятельных (и красноречивых) скептиков, отрицательно оценивших способность Англии, был американский посол в Лондоне англофоб Джозеф П. Кеннеди. Поэтому, принимая решение потопить флот своего бывшего союзника, Черчилль, несомненно, учитывал воздействие своего шага на Америку. Недаром в своих мемуарах, говоря о Мерс-эль-Кебире, он указал: «Стало ясно, что английский военный кабинет ничего не страшится и ни перед чем не остановится».
Несколько месяцев спустя Гарри Гопкинс, пользовавшийся полным доверием американского президента, сообщит, что это драматическое нападение на французский флот более всего убедило Рузвельта в решимости Черчилля (и Великобритании) продолжать войну.
Лен Дейтон
Битва за Англию[68]
Любая война полна неожиданностей и внезапных событий. Вторая мировая война изобиловала ими: от падения Франции до двух ядерных бомб, сброшенных на японские города в августе 1945 года. Однако ни одно событие не оказалось таким непредвиденным, как воздушные бои между английскими военно-воздушными силами и люфтваффе, разразившиеся летом 1940 года над Англией.
Операция «Морской лев»
Несомненно, после падения Франции Гитлер — и большинство его советников — предпочел бы переговоры о мире с Англией. Зять Муссолини, граф Чиано, в своем дневнике отметил: «Гитлер сейчас похож на азартного игрока, который, сорвав большой куш, хотел бы выйти из-за игорного стола, больше не рискуя».
Гитлер был настолько убежден в том, что игра закончена и Англия проиграла, что расформировал 15 своих дивизий, а 25 дивизий перевел на штаты мирного времени. Но англичане также оказались азартными игроками, они хотели рискнуть и отыграться.
В середине июля 1940 года Гитлер издал директиву № 16. Она начиналась следующей фразой: «Поскольку Англия, несмотря на ее безнадежное военное положение, не проявляет признаков готовности прийти к компромиссу, я решил подготовить десантную операцию против Англии и, если необходимо, провести ее». Операции было присвоено кодовое наименование «Морской лев». Многие историки утверждают, что приведенная выше фраза свидетельствует, будто Гитлер всерьез не собирался проводить эту операцию. Более убедительным подтверждением нереальности директивы № 16 считают сроки готовности к ее проведению: «Вся подготовка должна быть закончена к середине августа».
Получив эту директиву, главнокомандующий военно-морскими силами гросс-адмирал Редер отреагировал на нее немедленно. Адмиралы согласились с ней, указав, однако, что никакие даты действий не могут быть определены, пока люфтваффе не завоюют господство в воздухе над Дуврским проливом (Английский канал). В то же время они представили свой проект операции, и 28 июля командование сухопутных войск внимательно изучило его. Операторы военно-морских сил предложили район высадки десанта близ Дувра. Используя наиболее узкую часть пролива, они могли бы поставить минные поля на флангах коридора, по которому двигались бы корабли сил вторжения. Несмотря на трудности действий в мелководных районах Английского канала, в них находилась бы группа подводных лодок, другая же группа прикрывала бы фланг, обращенный к Северному морю. Согласно расчетам, военно-морскому флоту требовалось 10 суток для доставки первой ударной волны десанта на английский берег. Командование сухопутных войск пришло в ужас от этих расчетов.
Армия заявила флоту о необходимости высадить десант на участке южного побережья Англии от Фолкстона до Брайтона (главное направление) и на направлении Шербур — Плимут (отвлекающий десант). Сухопутным силам требовались танки и транспортные средства, что означало использование всех паромов для перевозки автотранспорта, а также средств переправки через пролив. Первый эшелон десанта должен был высадиться на берег за трое суток. Первоочередными объектами захвата намечались обширные районы Южной Англии, простирающиеся почти до самого Лондона. Если принимать все это серьезно, первый эшелон должен был включать 280 тысяч человек, 30 тысяч единиц транспортных средств и танков и 60 тысяч лошадей! Ознакомившись с предложениями флота, главнокомандующий сухопутными войсками вермахта Браухич и его начальник штаба Гальдер твердо заявили: «Мы не можем осуществить нашу часть этой операции с помощью средств, предоставляемых военно-морским флотом».
