— А сын… сын… — она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжила, — … сын, умерев, спасёт род.
Юрий молчал. Ему отчаянно не хотелось верить в предсказание оракула, но те ошибались так же часто, как солнце вставало на западе.
— Маш, ты можешь уйти и выжить!
— Дурак совсем? — тут же вспыхнули гневом глаза любимой. — Я с тобой до конца! Но и детей я смерти в лапы не отдам! Всё, что предсказано человеком, им же может быть и изменено!
— Это оракул так сказал? — с затаённой надеждой уточнил Юрий.
— Это я так сказала! — упрямо вздёрнув подбородок, ответила Мария Виноградова. — Будем решать проблемы по мере их поступления. Ты через род попробуешь добыть артефакт равновесия стихий. Скорее всего, у малышки будут наши огонь и вода, остальные стихии между собой менее конфликтны, а я… а я пороюсь в старых родовых записях. Там что-то было про эксперименты с подавлением и трансплантацией магических источников.
— Но это же… это же… — у Юрия отбило дар речи от осознания того, что он только что услышал.
— А ты думал, наш род просто так беднеет и вырождается на глазах? Нет, нас наказали. И было за что, — криво улыбнувшись, призналась Маша. — Но, как бы то ни было, оракул сказал, что шанс есть!
Не добавила вслух она только конец фразы, что «шанс один на миллион». Главное, что он был.
* * *
Сон был ярким и правдоподобным. Жаль, в нём не хватало деталей. Кирана с удовольствием рассмотрела бы отца и мать, но была счастлива уже увиденным. Её не бросили. За её жизнь боролись всеми доступными и недоступными способами. Артефакт, выходит, отец достал, но её всё равно пришлось отдать на воспитание в другой мир для подавления магии.
А ведь оракул не ошибся. Род Комариных действительно вывели под корень за десять лет, а Михаил не раз и не два чуть не погибал, спасая род и её в том числе. Прав был оракул и в том, что один шанс на миллион был, и он выпал. Вернее, родители сделали всё, чтобы его воплотить.
Кольцо туманных рук всё так же согревало и дарило безопасность, но теперь Кирана смогла различить ещё оттенки радости, печали и гордости. Даже если родители погибли давно, тени их душ вернулись из посмертия, чтобы защитить и уберечь её там, где они могли.
* * *
Разговор с алтарём вышел коротким.
— Да отдай ты эту гнусность. Поверь, никто из шаманов не подселит себе Эквадо и не начнёт заново потрошить магов с уникальными дарами. Им такое пятно на репутации и так не отстирать, а тут хоть можно виновника провести в Реку времени, ручки не замарав. Тебе за такое почетное членство в их клубе выдадут!
— Да зачем оно мне сдалось? — попытался я отказаться от подобных перспектив.
— Не скажи, жизнь длинная! — практично возразил алтарь. — Будет ситуация, как сейчас, а тебе никого искать не надо. На дом придут и помогут безвозмездно.
С этим не поспоришь. В любом случае наличие связей лучше, чем их отсутствие. Да и проблемный артефакт сбагрить с рук — дело хорошее. А то мало ли, выберется когда-то оттуда пленник, и получу я себе новые проблемы. У меня и так своих выше крыши, чтобы ещё веками взращивать врага в темнице у себя под носом. На том и порешили.
* * *
Нойон Северин откликнулся на зов сразу же. Невозможно игнорировать трубный глас, прозвучавший в ушах, вместо привычного шёпота на грани слышимости. И дело даже не в том, что с некоторых пор голоса духов стихий стали звучать громче, а в том, что духи показали ему. Победа Комарина в противостоянии с отступником была результатом шального везения. Невозможная, но всё же реальная.
Северин боялся увидеть перед собой абсолютно безумного человека, потерявшегося в себе и в своей памяти и одной ногой стоящего в Реке времени, но немало удивился, обнаружив абсолютно здорового Комарина. Тот вполне внятно вёл беседу, кроме случая торгов с первенцем, но там речь шла не о безумии, а о нечистых на руку шаманах, с которыми ещё предстоит разобраться.
Михаилу помощь явно не требовалась, а вот его сестре… Он помнил её ещё вопящей крохой в пелёнках, а сейчас перед ним лежала молодая красивая и много познавшая в жизни девушка. О специфичности опыта ярче всего свидетельствовало обилие шрамов на теле и даже на лице.
Местная лекарка, маг жизни, уступила ему место, но палату не покинула, оставшись приглядывать за второй пациенткой.
Самому же Северину было всё равно на наблюдателей. Его работа проходила совершенно ином измерении или плане бытия, прослойке реальности или силовой сфере. Его местом работы были берега Реки времени, где ему следовало отыскать и вернуть одну единственную искру человеческой души к жизни. Мгновение спустя шаман исчез из палаты, перемещаясь на нужный план бытия.
Река времени для Северина всегда напоминала широкую серебристую ленту, небрежно брошенную на чёрный шёлк ночного неба. Его мириады звёзд, собранные вместе, создавали мягкое свечение, которое, кажется, пронизывало шамана насквозь, пробуя его душу на вкус и отпуская на правах близкого существа-помощника.
Река времени всегда напоминала Северину о собственной незначительности. Ведь в масштабах реки он — даже не песчинка, в то время как Река — символ величия и вечности, бесконечности круговорота человеческих душ. Единожды вступив в её воды, душа уже не могла противиться течению и уходила на перерождение.
«Так было, так и есть и так будет всегда», — думалось Северину всю его сознательную жизнь. Но сейчас, видя цель своего пути, он не мог поверить своим глазам.
— Так просто не бывает. Это противоречит всем законам…
Шаман взирал на искру души сестры Комарина, которая уже не просто двумя ногами была в Реке, а сидела в воде по пояс, обняв себя за колени. Но противоестественным было даже не это. Почти ушедшая на перерождение душа была в объятиях двух сущностей, природу которых он просто не мог объяснить. Это
