Фишербот «Хеллхунд» вышел на Stadiatis-point, когда солнечный диск еще был довольно высоко над морской линией горизонта. Однако тут нижний краешек солнца уже коснулся черной зазубренной линии островного хребта в двух милях западнее Stadiatis-point. – Мы точно над местом античного кораблекрушения! — торжественно объявил Хлотар, и скомандовал в шутку, — Канонир! Плавучий якорь!
— Да, кэп! – отозвалась Скрэтти, стремительно и бесшумно как тень, метнулась на нос кораблика. Плавучий якорь упал за борт, чуть затонул, и раскрылся под водой, будто огромный зонт.
— Как насчет коллективного клипа на фоне закатных гор? — спросила Камилла.
Скрэтти одобрительно хлопнула в ладоши:
— Давайте! А что будет главной фишкой?
— В смысле?
— Ну, в смысле чтобы тот, кто будет смотреть, слегка офигел.
— Даже не знаю… — Камилла была не готова к такому вопросу.
— А я знаю! – заявила Скрэтти, — Алло, кэп, под нами до дна полста метров, да?
— Чуть меньше, — ответил Хлотар.
— Тем лучше! — Скрэтти нацепила дайверские очки с фонариком и микро-видеокамерой, после чего прыгнула через фальшборт как была — в одной только набедренной повязке (стилизованной под минималистскую одежду На’ви из культового фильма «Аватар»). Скрэтти не требовался гидрокостюм для фридайвинга — поскольку переохлаждение грозило бы ей, разве что в Ледовитом океане, но никак не в Средиземноморье. Тут она просто ушла в глубину, неторопливо работая ногами, на которые даже не надела ласты. Несколько секунд под водой было видно пятно света от фонарика, а затем оно потеряло различимость среди тусклых закатных бликов на спокойных волнах.
Камилла, все-таки с некоторой тревогой, посмотрела на Хлотара (который невозмутимо вывесил складной трап с борта в воду) и спросила:
— Как, по-твоему, это не слишком опасно?
— Для нее не слишком, ведь она метаморф.
— Да, конечно… А сколько для нее безопасно быть под водой?
— Не знаю, — Хлотар развел руками, — но уж точно не меньше, чем апноэ у генетически неизмененных фридайверов, это примерно 10 минут.
— А что, если Скрэтти не появится через 10 минут?
— Тогда я нырну на поиски, — тут ветеран французского флота выразительно похлопал ладонью по уже собранному аквалангу (только надеть и повернуть кран).
— А сейчас сколько прошло?
В ответ Хлотар повернул свои наручные часы, чтобы Камилле было видно табло. Часы оказались переключены в режим секундомера. По табло бежали цифры. Сейчас 2:28 — и дальше разряды сантисекунд.
— Может… — нерешительно произнесла она, — …отправить скорпионоид, и посмотреть?
— Вот это, — ответил он, — лишний фактор риска. Скрэтти не предупреждена, и может не совсем правильно отреагировать на появление подводного дрона. Кстати, избыточные действия по безопасности нередко приводят к противоположному эффекту. Поэтому на флоте учат соразмерности оценки рисков, требующих экстренных действий.
— О, черт… — Камилла покрутила головой. — …Для меня все это очень непривычно, и я нервничаю, похоже, не тогда, когда надо, и не о том, о чем надо.
— Не переживай об этом. Ты довольно быстро осваиваешься.
— Правда? — недоверчиво переспросила она, не сводя взгляд с его наручных часов. Там цифра минут как раз поменялась с 5 на 6.
— Чистейшая правда! – заявил Хлотар.
— Значит, пока просто ждем? – спросила Камилла.
— Да, пока просто ждем. Дышим ровно, любуемся закатом. По-моему, красиво.
— Красиво, — согласилась она, глянув на солнечный диск, четверть которого заслонилась хребтом Антикитеры. Затем она снова перевела взгляд на секундомер. Было 7 минут 16 секунд. Камилла знала, что аргонавты ныряют порой очень надолго, однако раньше не имела возможности присутствовать при этом вот так, в море.
— Дышим ровно, — напомнил ей Хлотар. Она хотела ответить в том смысле, что не так-то просто дышать ровно, когда не знаешь, что с участником экипажа под водой…
…Но тут Скрэтти вынырнула рядом с трапом и шумно отфыркалась. В правой руке она держала предмет, который сначала мог показаться испачканным и немного порванным футбольным мячом, небрежно набитом оранжевыми тряпками, торчащими наружу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что за хрень ты притащила? – с любопытством спросил Хлотар.
— Это флоридская конская улитка! Классно будет для видео! – воскликнула Скрэтти.
— Вот как? А что флоридская улитка делает в Эгейском море?
— Интродуцированный вид. Кто-то случайно завез, а оно размножилось. Может, ты уже примешь у меня эту штуку? А то мне одной рукой не влезть по трапу.
— Ладно, — сказал Хлотар, перегнулся через фальшборт, и перехватил конскую улитку. Скрэтти тут же вскарабкалась на палубу и потормошила Камиллу за плечо.
— Давай по-быстрому тащи видеокамеру, пока солнце не слишком ушло!
— Да, конечно! — Камилла метнулась в каюту, и успела услышать, как Хлотар требует немедленно забрать у него долбанное флоридское чудище, поскольку негоже ветерану французского флота быть покусанным американской улиткой.
…
Видео-сессия получилась изумительно! Солнце было заслонено ровно настолько, чтобы не ухудшать изображение избыточной яркостью. Флоридская улитка передавалась из рук в руки, и будто позировала. На самом деле улитка просто качала из стороны в сторону своей оранжевой ногой в поисках опоры, но это не важно. Главное – впечатление для зрителя. В финале улитка была возвращена в море, а Камилла произнесла эмоционально-насыщенный монолог о надежде открыть древние корни цивилизации в проливе между Атикитерой и Критом, где глубины меняются от почти нуля до почти километра. Затем, выключив запись, она спросила:
— Ну, как?
— Зажигательно, почти как у Жюль Верна, — изрек Хлотар.
— Теперь придется поддерживать огонь, чтоб фолловеры не остыли - добавила Скрэтти.
— Ты что, уже занималась PR-кампаниями? – предположила Камилла.
— Так, помогала пару раз, — Скрэтти махнула рукой, давая понять, что ее участие в PR-кампаниях было пустяковым, что не помешало ей нахвататься азов этого ремесла.
— Прекрасно! – Камилла похлопала в ладоши, — И как нам лучше поддержать огонь?
— По-всякому. Например, можно завтра утром снять видео тестов сазера-локатора. Тут остались какие-то древне артефакты. То, что их собирали здесь более ста лет — верный признак, что собрано не все.
— Что будет в кадрах? – деловито спросила Камилла.
— Ну, если ты намекаешь, что в кадре должно быть не только дно и артефакты, но еще живой человек, то я могу нырять вместе со скорпионоидом.
— Вообще-то, я тоже могу, с аквалангом, — добавил Хлотар.
Скрэтти с сомнением покачала головой
— У тебя ведь баллон заполняется от компрессора.
— Конечно. Не вручную же накачивать 200 бар.
— Хлотар, я к тому, что это воздух. Нырять на воздухе глубже, чем 30 метров…
— …Я знаю про глубокий воздух и азотный наркоз, — перебил он, — это актуально, если долго торчать на глубине. А если 5 минут на полста метрах, то риск минимален.
— Нам понадобятся две хорошие подводные видеокамеры, — заметила Камилла.
— Не проблема, — сказала Скрэтти, — можно прямо сейчас взять мой пегастер, сгонять во фьорд Ксиропотамос, и купить что-то годное.
— А мы успеем до закрытия магазинов?
— Они там не закрываются, фьорд Ксиропотамос никогда не спит, — и, с этими словами, Скрэтти показала ладонью на небо в юго-западном направлении. Там будто расцветало полярное сияние.
— Ничего себе! — изумилась Камилла, — Маленький поселок с кемпингом, а зарево как над мегаполисом.
— Пегастер не поднимет двоих, — заметил Хлотар.
— Да, — Скрэтти кивнула, — но нам незачем подниматься, мы прокатимся как аэролодка по поверхности со скоростью примерно 20 узлов. А до поселка во фьорде две мили.
— Тогда лучше 10 узлов, — сказал он, — тут много скал, на них можно налететь в темноте.
— В темноте? – удивленно переспросила Скрэтти.
— Ах да, — он махнул рукой, — ты видишь в темноте. Но все-таки лучше не разгоняйся.
