Отметив мимоходом, что солнце еще только выползает из-за горизонта - иначе говоря: сейчас очень раннее утро – Камилла заскочила в душевую кабинку, и торчала там почти четверть часа (хорошо, что опресненная вода практически неограниченно поставляется фюзорной гидро-схемой). Впрочем, Камилла меньше плескалась, чем крутилась перед зеркалом, стремясь понять: то ли за декаду объективно изменилось ее тело, то ли лишь отношение своему телу? Конечно, подвижная жизнь между морем и небом субтропиков влияет на организм, но декада это очень мало. Запутавшись в мыслях, Камилла решила спросить при случае у доктора Эбо, как это толкуется психоанализом. Это при случае, а сейчас (думала Камилла) надо вчинить укоризну Скрэтти за вчерашнюю провокацию.
Скрэтти ожидаемо нашлась в кабине, сидя в кресле штурмана за резервным монитором бортового компьютера. Сейчас экран был виртуально поделен. В правом окне сползали строчки чата. В левом окне висела 3D-модель лодки в виде половинки яйца. На верхней (плоской) стороне торчала кабина. На нижней (округлой) — два будто акульих плавника. …Камилла полминуты молча глядела на это, а затем лаконично полюбопытствовала:
— Развлекаешься?
— Нет, точнее сказать, работаю. Парни из дирекции комбината Айн-Сохна просили меня дистанционно участвовать в строительстве и обкатке новой модели ультра-компактной полупогружаемой лодки, почти субмарины. Прикольная штуковина, правда?
— Да, наверное, прикольная. Но, вообще-то, Скрэтти, я хотела поговорить о личном. Вот хочется знать, — продолжила Камилла, — тебе хоть капельку стыдно за свой трюк?
— Ой-ой! — в притворном ужасе воскликнула Скрэтти и энергично крутанулась вместе с креслом, — Неужели капитан оказался так плох в сексе, что мне должно быть стыдно?
— Нет, черт возьми! Но это все усложняет! Нельзя смешивать секс и бизнес!
— Во-первых, считается, что ты в отпуске, не так ли? – спросила Скрэтти.
— Да, черт возьми! Но отпуск явно превращается в медиа-проект, а это почти бизнес!
— Камилла, вот дружеский совет: позвони своему психоаналитику, произнеси эту фразу, послушай его ответ, и… … — Откуда ты знаешь, что я обращаюсь к психоаналитику?
— Так, ты вчера сама сказала. Поэтому совет…
— …Я уже услышала. Но ты сказала: «во-первых». Значит, есть еще «во-вторых», да?
— Точно. Во-вторых, для медиа-сферы ты переспала с Хлотаром на декаду раньше, чем действительно переспала с Хлотаром.
— Что за фигню ты несешь?! – искренне возмутилась Камилла.
— Жопа ты. Смотри сама.
Сделав такое грубоватое заявление, Скрэтти переключила окна на компьютере. Теперь экран занимала страница позавчерашнего выпуска таблоида «Echo-Nor». Среди фото и заметок «желтой» светской хроники, Камилла увидела свое фото, фото Хлотара и фото фишербота «Хеллхунд». Заметка с этими фото называлась «The Old Man and the CEO» (аллюзия на знаменитую новеллу Хемингуэя «The Old Man and the Sea» плюс намек на возраст Хлотара Нарбо и на должность Камиллы Далансон в холдинге Евро-Твин). По версии «Echo-Nor», дело было так: содиректор холдинга Евро-Твин сделал вид, будто намерена культурно отдохнуть на острове Миконос, но вместо этого закрутила буйный роман с ветераном морского спецназа, отморозком и ретроэйджером, отправившись на рыбацкой лодке в стиле Хемингуэя искать приключения. Этот спецназовец годится ей примерно в дедушки. Кстати: он дедушка Кристины Штеллен, бывшей жены генерала Вальтера Штеллена, вице-директора международной космической программы MOXXI (вставка: hyperlink на заметку о семье Штеллен с предупреждением: shocking content).
…Камилла чуть слышно произнесла очень грубое арабское ругательство (помнимое со времен своего детства в Марселе), сделала несколько глубоких вдохов с медленными выдохами, и предложила, неожиданно для себя, тоже в детском стиле:
— Скрэтти, давай дружить.
— Так мы вроде уже дружим! – весло откликнулась девушка-метаморф.
— Да, верно… Слушай, как у тебя вообще возникла эта идея про меня и Хлотара?
— Ну, я видела, что вы cross-simpatico. А когда ты расстроилась из-за комментатора про улитку, надо было что-то делать, чтобы у тебя снова не началось выгорание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Подожди, я что, вчера рассказала тебе про выгорание тоже?
— Да, и про выгорание и про психоаналитика.
— Черт! Не надо было мне пить дьяволову ногу после холодной войны!
— Оно к лучшему, — заметила Скрэтти, — ведь иначе я не въехала бы, как все серьезно.
— Черт! — Камилла вздохнула, — Я должна была сообразить, что улитка воспринимается многими, как символ террора, с которого начался Вандалический кризис.
— Забей на это, — Скрэтти погладила ее по плечу, — невозможно угадать реакцию каждого долбанного идиота в Европе. Давай-ка лучше выпьем кофе.
Выдвинув такое предложение, она занялась кофеваркой. Камилла помолчала немного, собираясь с мыслями, после чего произнесла:
— Шесть лет прошло, но эта кинговская клоунада не укладывается у меня в голове
— Кинговская клоунада? — переспросила Скрэтти, и по ее тону стало ясно: она не читала Стивена Кинга «Оно». Пересказывать не было смысла, и Камилла просто пояснила:
— Есть такой архетип: злой клоун, убивающий людей будто бы в карикатурном сюжете, издеваясь над реальностью трагедий. Некие гурманы убили и съели красавицу Помми, возлюбленную клоуна Руди, и он полон решимости отомстить, пусть даже один против целой цивилизации. Карикатурность в том, что Помми это виноградная улитка, одна из миллиона таких улиток, выращиваемых ради мяса. Реальность в том, что месть клоуна обрушивается в виде лавины масштабных терактов на головы тысячам людей. Причем карикатурность все время поддерживается заливкой нелепых монологов в интернет. Я видела, как люди скатываются в безумие, пытаясь как-то осмыслить творящийся ужас. Знаешь, я заняла должность содиректора Евро-Твин вскоре после того, как произошел завершающий ядерно-кибернетический удар, разрушивший почти половину цифровой инфраструктуры Европы. И первые несколько месяцев весь персонал работал на грани срыва в панику от любого резкого звука или от незнакомого грузовика на парковке. Ты можешь объяснить, зачем это было нужно аргонавтам?
Скрэтти поставила на стол две чашки с только что сваренным кофе, уселась напротив Камиллы, и вздохнула.
— Жаль, что все случилось так. Но аргонавтам требовался свободный берег. Этот берег предложил Хаким аль-Талаа — при условии, что аргонавты технически поддержат путч хуррамитов в Верхней Ливии. Условием успеха путча была временная нейтрализация властей развитых стран, чтобы не случилась агрессия миропорядка, как в 2011-м. И это сработало: умеренное радиоактивное заражение Большого Бенгази, паническое бегство жителей, и все соучастники путча получили примерно то, о чем договорились заранее.
— Ты одобряешь это? – спросила Камилла.
— Какая разница? — Скрэтти пожала плечами, — Я уже говорила: Аргонавтам требовался свободный берег, точнее берег-симбионт, поэтому арго-сообщество заключило сделку с хунтой Хакима аль-Талаа. Сделка хороша для обеих сторон, следовательно, устойчива.
— Подожди! А разве нельзя было как-то по-человечески?
— В начале мы более года пробовали по-человечески. Адекватной реакции не было. Ее и сейчас нет. Ты знаешь про Blutkriege. История повторяется, только в виде фарса. Опять нацистский закон о чистоте крови, как столетие назад, но кое-что изменилось: у авторов закона больше нет огня для разжигания мировой войны и печей в концлагерях.
— Ох уж этот закон Годвина… — проворчала Камилла.
— Что-что?
— В 1990-м Майк Годвин заметил: при любом словесном холиваре кто-то вызывает тень Гитлера для риторического усиления своей позиции.
— Извини, я погорячилась, — сказала Скрэтти и изобразила грустный взгляд.
Камилла махнула рукой.
— Ерунда. Просто, тема нервозная. Сменим? Я хочу освоить дайвинг. Поможешь?
— Разумеется. Скажи: чем?
— Участием. Мне нужен бадди. Я ужасная трусиха, а рядом с тобой мне спокойно.
