Французы же к июню сосредоточили в Нормандии 34 пехотных батальона, 2 артиллерийских полка, 2 резервных батальона, 400 драгун, 850 кавалеристов. В Гавре к посадке на суда были готовы 16 487 штыков и 60 артиллеристов с пушками, в Сен-Мало – 14 501 солдат и 46 пушек. Всего армия вторжения насчитывала 30 988 человек. Для перевозки войск было собрано 500 транспортов, солдаты уже вовсю отрабатывали посадку и высадку с судов.
Орвилье, пользуясь хорошей погодой, вышел в море 4 июня, однако она вскоре испортилась, и 3 дня был шторм. На кораблях сразу же вспыхнули болезни. 10-го французы лавировали у островов Сисаргес, 11-го был послан фрегат в Ла-Корунью поторопить испанцев. Однако лейтенант-генерал Арсе, опытный моряк, но робкий и нерешительный, к тому же ненавидевший французов, умудрился на три недели задержать объединение флотов! Французы все время были на расстоянии прямой видимости, но Арсе то ссылался на северные ветра, которые не дают испанцам выйти из Ла-Коруньи, то на южный и восточные, которые, мол, относят французов неизвестно куда и ему не видно, с кем соединяться. Лишь после вмешательства испанского короля Арсе при северном ветре (!!!), «прижимавшем его к берегу» три недели, соединился с Орвилье. 2 июля к 28 французским линкорам присоединились 8 испанских кораблей, еще два линкора подошли из Тулона. К этому времени у французов начались эпидемии – гнилая лихорадка, оспа, горячка. Врачей и лекарств не было, в спешке при выходе из Бреста их не успели взять. К 12 июля умерли 700 человек, в числе умерших был и единственный сын Орвилье, служивший лейтенантом на его флагманском корабле, еще 600 свезли на берег. Запасы продовольствия начали истощаться, оказалось, что в спешке интендант Бреста погрузил провианта на корабли меньше положенного.
Только 23 июля к французам присоединилась основная испанская эскадра из 28 кораблей под командованием лейтенант-генерала Хосе де Кордовы. Испанцы шли из Кадиса 50 дней! Лучшее время подходило к концу, для плавания в Канале оставался всего месяц. Но сразу пускаться в путь оказалось невозможным: Орвилье с удивлением узнали, что испанцы не получили французские сигнальные книги, которые им отослали еще в мае. Проблему эту все же решили – героически проработавший неделю без отдыха со своими помощниками специалист по сигналам капитан дю Павийон вручил испанцам 12 экземпляров сигнальных книг, а также французские руководства по тактике.
Лишь 30 июля «Другая армада» двинулась к Каналу. 2 августа Орвилье уже был у Уэссана, здесь он написал Сартину письмо, прося срочно обеспечить корабли провиантом, врачами, лекарствами. Через 2–3 дня союзники планировали быть у острова Уайт, и если там никого не обнаружат – давать команду армейским начальникам готовиться к десантированию. Сартин ответил, что обеспечит флот всем необходимым, но высадка будет только тогда, когда англичане будут отогнаны до Кента. 16 августа Армада достигла Плимута. Англичане же к этому времени смогли вывести в море только 38 линкоров. В Адмиралтействе шли жестокие споры – должны ли 38 британских кораблей атаковать 66 кораблей союзников? Король Георг III настаивал на немедленном сражении, однако Сэндвич проявлял осторожность – в случае поражения господство французов и испанцев на море было бы безусловным. К тому же тактическое мастерство Орвилье в ходе сражения у Уэссана произвело сильное впечатление на англичан.
11 августа Харди крейсировал у островов Силли. 15 августа шедшие на усиление Флоту Канала 74-пушечные «Рамиллиес», «Мальборо», 50-пушечный «Айсис» и шлюп «Корморан» в 14 лигах восточнее Силли наткнулись на флот союзников. По донесению одного из капитанов, «кораблей противника была очень много, как дров на воде». «Мальборо» с трудом избежал плена. Срочно послали «Корморан» в Плимут, поднять тревогу.
17 августа британский 64-пушечный «Ардент», спутав Армаду с Флотом Канала, влез прямо в центр ордера союзников и после короткой перестрелки был захвачен. Эти пушечные выстрелы подняли в Плимуте настоящую панику. Гарнизон из 500 моряков и 200 мобилизованных рабочих с верфей представлялся слабой защитой. Из города началось повальное бегство, городской совет срочно решал, будет ли город сдаваться сразу или подождут высадки французских полков.
Только сейчас начали снимать с фарватеров вехи, гасить маяки. В Лондоне в этот момент царила полная безмятежность, и появление союзников перед Плимутом произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Враг у ворот
Таким образом, Орвилье и Кордова сумели войти в Канал, минуя флот Харди, который Адмиралтейство держало на западных подступах к Английскому каналу (для прикрытия конвоев торговых судов), и теперь Харди был вынужден срочно принимать контрмеры против этой угрозы. Британцы крейсировали в 100 милях к юго-западу от Силли, когда 26 августа корабль «Камберленд» сообщил о многих судах на юго-востоке. Харди срочно собрал свои корабли и двинулся на юго-восток, но оказалось, что это лишь небольшой конвой с провиантом из Бреста. Лишь 31 августа у Лендс Энд англичане обнаружили 56 кораблей союзников. Харди, подавленный такой численностью Армады, начал отходить к востоку, отвлекая противника в сторону от острова Уайт, Саутгемптона и Плимута.
В этот момент комиссия, приехавшая из Лондона в Плимут, решала, нужно ли ставить бон на рейде или нет. После долгих дебатов заграждение решили не выставлять, чтобы не рушить прибрежное судоходство. Надо сказать, что это решение было крайне рискованным – войди союзники 17 августа в гавань, и плимутский док был бы в их руках.
1 сентября англичане получили попутный ветер. Харди встал у Плимута и написал в Адмиралтейство письмо, в котором сообщал, что хочет отходить дальше, к Спитхеду. Обосновывал он свое решение тем, что в Спитхеде есть возможность пополнить запасы воды и провианта, а также отвлечь противника от беззащитного Плимута. Кэппел и Пеллисер, узнав об этом письме, осудили Харди. Бывшие командиры Флота Канала говорили, что нужно немедленно атаковать врага, ибо поступить так, как поступает нынешний главком, – это отдать инициативу противнику. Часть же адмиралов и кэптенов вообще решила, что отступление Харди – это «бегство от равного по силам противника» .
4 сентября английская эскадра вошла в Спитхед. На следующий день туда прибыл Сэндвич, который выразил недовольство действиями командующего Флота Канала. Харди, оправдываясь, напирал на то, что корабли отряда Дарби совсем остались без еды, потому и зашли в порт. Тем более в Спитхеде можно грузиться в пять раз быстрее, чем на рейде острова Святой Елены. Сэндвич пожелал, чтобы корабли как можно быстрее вышли в море, но Харди, очевидно, просто напуганный 31 августа размерами союзного флота, остался в порту аж до 14 сентября.
Что же делали французы и испанцы с 16 августа по 14 сентября? Уже около Плимута союзный флот был практически беспомощным. Смертность от болезней была невиданно высока. Орвилье отправил Сартину донесение, где умолял прислать пополнения для экипажей кораблей и провиант. Запасы воды и еды на французских кораблях уже подходили к концу.
16 же августа к Орвилье прибыл фрегат «Терпсихора», который привез новые инструкции от морского министра. Идея захвата острова Уайт и Плимута была отброшена, теперь французы планировали высадку в Корнуолле, в Фалмуте. По поводу провианта было сообщено, что он его получит из Бреста в конце сентября – начале октября. Оказалось, что морское ведомство просто не сумело заготовить достаточные запасы провианта и боеприпасов. Сказалось то, что французы уже почти 100 лет не вооружали большие флоты.
В ответ на эти инструкции Орвилье сообщил, что погрузка провианта на море во время сезона штормов – очень сложная операция, и еще сложнее будет держаться в Канале во время октября – ноября, с учетом постоянных штормов и шквалов с запада, юго-запада и юга. Да и сам выбор Фалмута неудачен: гавань там мелкая, и уместиться там могут только 6–8 больших кораблей, к тому же вся усеяна скалами и открыта ветрам. Орвилье уже не верил в возможность высадки. Тем не менее он попытался выполнить новые инструкции. С восточным ветром его отнесло от Плимута, и французский командующий сообщил Сартину, что как только он сможет вернуться обратно к острову Уайт, он пошлет дивизионы Латуш-Тревиля и де Тэрнея к Сен-Мало и Гавру для сопровождения транспортов с войсками. Но все это возможно только в том случае, если он получит пополнения и суда с провиантом немедленно. Также Орвилье просил прислать лоцманов, хорошо знающих Ла-Манш, поскольку без них французские капитаны в плавании по Каналу «полагаются лишь на свои догадки да на Господа Бога» . Последнее заявление вызывает оторопь – эти воды омывают не только английские, но и французские берега! Вдумаемся, ведь речь о домашних водах Франции! Адмирал д'Эстен позже заметил, что для английских моряков море было их святым покровителем, тогда как для французских – ужасным противником. Оказалось, что французы не умеют плавать у себя дома!
