Мне казалось, что он движется очень медленно; возможно, дело было в визоре – но я видел все очень отчетливо. Как он поворачивается. Как напрягаются пальцы на копье, перехватывая его перед ударом.
Именно в этот момент я сбросил сковавшее меня оцепенение. Не знаю, как мне это удалось – но я его сбросил, и прыгнул вперед как раз в тот момент, когда Барнасу ударил, быстро и точно. Слишком быстро, чтобы смертные успели среагировать.
Но я Возвышенный – и я успел. Закованные в броню пальцы сжались на алом древке, остановив острие в последнюю секунду; оно пропороло рубашку онемевшей женщины, оставило царапину, но не пронзило плоть.
– Криас, какого демона? – рявкнул Барнасу, резко вырывая копье; даже мускулы брони не помогли мне удержать оружие.
– Чозей, что вы делаете? – потребовал ответа я.
И он сорвался, стукнув копьем о землю и рявкнув так, что солдаты попятились:
– Пошел к демонам, щенок! Если приколоть одного – другие поразговорчивее станут, не понял, что ли? Они тут все со зверолюдами повязаны! Может, знаются с самим Ма-Ха-Сучи, волкомордым козлиным ублюдком!
Барнасу бешено огляделся по сторонам; девочка, бросившаяся было к оцепеневшей жене старейшины, замерла под его взглядом. Чозей хищно оскалился и шагнул вперед, снова поднимая копье.
– Лерна, – приказал он, – переведи этому куску дерьма, что если он не заговорит, то девчонке…
Я снова встал у него на пути.
И тогда чозей ударил, крутнув копье стремительным быстрым движением; тупой конец древка врезался в шлем, швырнув меня на землю. Я сумел перекатиться, вскочил, увидел, как Барнасу размахивается оружием, дернулся навстречу, вскидывая кулак…
Огромный белый клинок вспорол воздух между нами, приняв на себя копье. Крепкие пальцы сжали мое запястье, и я застыл под холодным взглядом Элеса.
– Кончайте немедленно! – приказал он таким тоном, что оба мы подчинились, отступив. За спиной Земного я увидел его солдат; они догнали наш отряд вовремя.
– Пошел к демонам, Элес! – опомнился Барнасу через секунду. – Это не твое дело!
– Ни хрена себе не мое, – Элес повернулся к нему, демонстративно вскинув дайклейв. – Свихнулись оба, что творите?
Барнасу стиснул зубы, но не успел ничего сказать. Резко выдохнул и опустил копье, глядя мимо меня.
Я обернулся, уткнувшись взглядом прямо в пятерку следопытов. Сейчас броня, пребывавшая в обычном облике, делала их совершенно одинаковыми, плотные маски скрывали лица. Только по фигурам и можно было различить.
– Прекратить конфликт, – прозвучал мягкий голос, и я узнал Лаоше. – Возвращайтесь к лагерю. Деревню оставьте. Мы поищем врагов.
Барнасу коротко глянул на нее, усмехнулся, и пристроил копье на плече.
– Возвращаемся! – махнул рукой он. – Нам здесь делать больше нечего. Не хотят говорить – пусть их сожрут их же любимые зверолюды.
Элес странно посмотрел на Огненного, потом на меня. Ничего не сказал, двинувшись прочь.
Мы остановились на полпути к лагерю – передохнуть. Элес короткими приказами распределил караулы, оглянулся на меня:
– Криас, проверь вокруг. Что-то на душе неспокойно.
Я кивнул. Все правильно – доспех позволит мне быстро обойти лес, скроет от глаз и защитит от нападения в случае чего. Да к тому же мне самому хотелось хотя бы на время исчезнуть с глаз Барнасу; хотя бы за это я был благодарен Элесу и его решениям.
Лес принял меня; дымка маскировки зазмеилась по броне. Движения ускорились, а визор позволял заметить даже легкие тени у деревьев; в такие моменты я гордился тем, что Лукши сохранило запасы артефактов и тайны их создания… как и тем, что мне доверили этот доспех.
Вокруг не было никого; даже если кто-то и таился в глубине леса, то нападать на Возвышенного не решился. Я уже собирался возвращаться, когда…
Над лесом вился дым. Со стороны деревни, откуда мы не так давно ушли; чутье Огненного подсказало – он не от готовки…
Я не колебался, повинуясь такому же импульсу, что толкнул меня наперерез копью Барнасу. Вскинул ладонь к губам, сплетая свой Огонь с легким ветром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Элес, заметил что-то странное. Проверю.
Только отправив послание к цели, я сообразил, что обращаюсь к Элесу – а не к Барнасу, моему командиру. Но почему-то это казалось правильным.
Через минуту потоки воздуха донесли ответ Земного:
Принял. В бой не ввязываться, наблюдать и сообщать.
И я устремился к деревне, выжимая из брони и мускулов всю скорость.
Деревня была мертва. Дома догорали, а жители не могли помешать огню пожрать их хижины… потому что некому было мешать.
Жаркое солнце, огонь и мухи уже принялись за свой труд; казалось, даже сквозь броню проникал тошнотворный запах, разлившийся в воздухе. Я застыл на месте, глядя на разбросанные тела; их лица еще не успели стереться из памяти.
Старейшина лежал неподалеку от колодца, протянув к нему руку; его тело было рассечено почти пополам. Его жена распростерлась у входа в хижину, зияя кровавой полосой на горле, по которой уже ползали мухи.
Я сделал шаг вперед и едва не споткнулся о тело девушки, лишенное головы; та откатилась на несколько ярдов в сторону, глядя в небо невидящими глазами. Сквозь дверь ближайшей хижины были видны несколько тел: мужское, женское… два детских. Все так же застывшие, обугливающиеся от касания огня.
Визоры брони прозревали сквозь дым, не давая ему закрыть картину смерти и убийства. Не давая мне отвести взгляд.
Я двинулся по деревне – очень медленно, с трудом переставляя ноги.
Тела были везде. Рассеченные пополам, пронзенные насквозь – как вон те, что лежат у самой границы леса, упав ничком. Обожженные, изломанные тела, лица, искаженные предсмертной судорогой.
Я поступил так, как подсказывали чувства. В силовой броне нетрудно стащить тела вместе; дракорожденному Огня несложно подарить им последний костер, поделившись собственным пламенем.
Глядя в огонь, пожирающий тела, я молча вознес молитву всем богам, каких знал, попросил милости у Стихийных Драконов. Потом ушел, догоняя отряд.
Но не мог понять – сжег ли я их из желания подарить мертвецам достойный уход… или прятал то, что увидел? Прятал испещряющие плоть следы извилистой молнии, рожденной не небом, а рукой человека?
Никто не спросил меня о том, почему я задержался. Я и сам молчал, подозревая, что если я начну разговор, то исход его мне не понравится; только Элес очень внимательно посмотрел на меня, но опять же не произнес ни слова.
Я думал, что когда мы вернемся в лагерь, следопытов там не будет; но нет, они даже нас опередили. Лаоше весело помахала мне рукой.
Я не ответил. Лишь отыскал ее уже ближе к сумеркам, слегка отдохнув и выковав в уме нужные слова.
– Криас? – улыбнулась Водная, вышедшая мне навстречу из палатки следопытов. – Что-то хотел спросить?
– Хотел, – кивнул я. – Чузей… я вернулся в ту деревню.
– Где вы с Барнасу повздорили? – уточнила Лаоше. – Не думаю, что ты там нашел что-то интересное.
– Нашел, – коротко ответил я. – Они все мертвы. Вся деревня, от стариков до детей – перебиты.
– А, – вздохнула она. – Похоже, зверолюды туда наведались. Печально, но такое случается, Криас.
– Это были не зверолюды, – глухо ответил я и Лаоше, уже отвернувшись, замерла и снова глянула меня.
– Почему ты так решил?
– Потому что я посмотрел на тела, – я помолчал на секунду. – На многих – следы как от молнии, обвившей тело. Выжженные.
– И что?
– Я знаю, что оставляет как раз такие следы, видел на манекенах, – ответил я, глядя Лаоше прямо в лицо. – Мой дядя часто тренировался с Эссенциальным хлыстом… таким, как у вас.
Я указал на оружие, висевшее у нее на бедре; ожидал, что женщина бросит взгляд на него. Но нет; она просто смотрела мне в глаза, не отводя взгляда.
– Ты уверен, что узнал? – мягко спросила Водная.
– Уверен, – произнес я. – И… никто не успел убежать. Несколько человек были пронзены насквозь – тонким лезвием, будто ножом, но пущенным на большой скорости. Такие раны оставляет выстрел из перчатки дальних когтей.
