— Девочки? — перебил мистер Хант.— Хотите посмотреть выставку? Мне нужно еще позвонить в пару-тройку мест, прежде чем мы приступим; я и подумал, вы были бы не прочь загодя одним глазком взглянуть на экспозицию.
— С превеликим удовольствием,— ответил за нас мистер Лю.
— Джеймс! — окликнул мистер Хант угрюмого охранника, что околачивался у раздевалки.— Займитесь чем-нибудь полезным — покажите мистеру Лю и его спутницам новую экспозицию! Я вас вскорости догоню, мистер Лю.
Уна с отцом рука об руку пошли за охранником, я поплелась следом. У широкой лестницы на второй этаж я заметила: в темноте боковой галереи затаилась смутно различимая фигура. Я замешкалась, впилась в нее глазами...
— Это всего лишь статуя, мисс Фишер,— проговорил Лестер Лю.— Причин для паники нет. Музей, знаете ли, ими битком набит.— Уна хихикнула; я жарко покраснела от стыда.
Мы поднялись наверх и прошли мимо тускло освещенных залов и портретов давно покойных знаменитостей. Чем дальше мы углублялись в недра здания, тем больше мне хотелось сбежать. Только героиня фильма ужасов рискнула бы забрести ночью в музей Метрополитен в сопровождении известного контрабандиста и его скользкой доченьки. Я попыталась запомнить дорогу, которой мы шли, да только ни хлебных крошек, ни мотка бечевки при мне не было, а без них поди не заблудись в лабиринте музея! Я озиралась по сторонам, а порою так и через плечо оглядывалась, проверяя, не крадется ли кто за нами. По мере того как мы приближались к южному крылу здания, все отчетливее и громче слышался перестук молотков. Словно из ниоткуда появился рабочий — и снова исчез в темно-алой комнате в конце зала. Вот и конец пути!
— Не уходите с выставки без провожатого,— крикнул нам охранник, перекрывая стук и грохот. При этих словах он многозначительно воззрился на меня: по всей видимости, предостережение мне и предназначалось. Он, верно, заметил, что я слегка приотстала, и решил, что я замышляю какую-то шалость.— В галереях включены детекторы движения и сигнализация. Если хотите полюбоваться картинами, приходите завтра, в часы работы музея. Как соберетесь обратно, пожалуйста, свяжитесь с охраной, и мы вас проводим.
— Спасибо большое, Джеймс.— Лестер Лю просто-таки источал неодолимое обаяние.— Если все охранники музея так же ревностно относятся к своим обязанностям, как вы, я могу не беспокоиться за безопасность моего сокровища.
Охранник повернулся уходить, и я почувствовала себя совершенно беззащитной. Мысленно взывая к нему: «Останьтесь!», я безмолвно побрела за Лестером Лю в залы, отведенные для выставки. В первой галерее царил хаос: вдоль стен тут и там громоздились деревянные ящики. Похожий на птицу человечек с гривой светлых волос громко отдавал приказания бригаде мускулистых рабочих в белых перчатках. Четверо дюжих молодцов осторожно опускали большую картину в открытую коробку, а двое их сотоварищей деловито заколачивали соседний ящик.
— Стоп, стоп, стоп! — закричал человечек, завидев нас. Перестук молотков смолк; распорядитель кинулся к нам.— Вечер добрый, мистер Лю,— поздоровался он, стягивая перчатку и протягивая высокопоставленному гостю руку.— Ваш визит для нас — великая честь.
— Рад вас видеть, доктор Дженнингз,— откликнулся Лестер Лю.— Как продвигаются работы?
— Все другие галереи уже в полном порядке, сэр. Эта — последняя в очереди на реконструкцию. Нам надо только убрать остатки экспонатов с прошлой выставки. На это понадобится не больше часа.
— А куда вы их забираете? — полюбопытствовала я, указывая на ящики. Коротышка распорядитель аж опешил от подобной наглости с моей стороны. А ко мне между тем постепенно возвращалась былая храбрость.
— Это моя новая ассистентка,— пояснил Лестер Лю.
Доктор Дженнингз переводил взгляд с гостя на меня, словно пытаясь решить, а удостоить ли меня ответом.
— Часть картин вернется в хранилище; остальные мы отошлем в те музеи, откуда их временно позаимствовали. Два полотна, принадлежащие музею Метрополитен, вновь займут свое место в соответствующих залах. Это все, что вы хотели узнать?
— А зачем тогда так тщательно запаковывать картины, если вы всего лишь переносите их в другую часть музея?
Один вопрос — уже дерзость; но два вопроса подряд — это просто немыслимо! Коротышка распорядитель словно язык проглотил от возмущения. Уна возвела глаза к потолку. Похоже, я зашла слишком далеко.
— Это бесценные произведения искусства. Одни только рамы стоят миллионное состояние. Мои коллеги зачастую куда менее добросовестны, но я обошелся бы с картинами столь же бережно, даже если бы перевешивал их на противоположную стенку. А теперь, мистер Лю, позвольте показать вам остальные залы.
Доктор Дженнингз, Уна и Лестер Лю поспешили дальше, а я замешкалась позади, заглядевшись, как рабочие заколачивают ящики. Дюжий здоровяк навис над коробкой, забивая последний гвоздь, из штанов выпросталась рубашка, приоткрыв взгляду внушительную задницу и татуировку в виде головы косоглазого дракона.
«Фу-цзянь»! Я стремительно развернулась — проверить, не заметил ли улику еще кто-нибудь, и поймала на себе вызывающий взгляд Уны.
— Ты идешь или нет? — прорычала она.
Если бы мысли мои не были поглощены драконами, я бы, пожалуй, испытала тот же благоговейный страх, что наверняка обуревал грабителей могил, впервые вторгшихся в гробницу императрицы. Я стояла в темной комнате, а вокруг на высоких черных постаментах красовались ярко подсвеченные стеклянные витрины. Каждая заключала в себе целый мир в миниатюре, и мир этот словно парил на высоте четырех футов над полом. Безупречные фарфоровые копии древних дворцов, особняков и внутренних двориков воспроизводили оригиналы вплоть до мельчайших подробностей; я даже отдельные черепицы на крышах различала. В соседней витрине помещалась обширная ферма, населенная крохотными свинками, курами и утками. Всем этим снабдили императрицу для загробной жизни. Все, что только может понадобится женщине ее ранга, было тщательно скопировано и захоронено вместе с ней. Заглянув в соседний зал, я обнаружила целую армию глиняных слуг высотой не больше фута: все они дожидались приказаний от госпожи. Выставочные залы были оформлены так, чтобы с каждым шагом посетители словно углублялись в гробницу все дальше, дальше — пока не оказывались в роскошной погребальной камере, отведенной для мумии.
— Императрица прибудет в день торжественного открытия,— возвестил Лестер Лю.— Я прошу прощения за задержку. И мумия, и гроб исключительно хрупки. Я последовал совету мистера Ханта и нанял группу экспертов: под их присмотром экспонат и будет перенесен из моего дома в музей.
— Разумеется, мистер Лю. Зал для императрицы будет готов к ее прибытию,— заверил доктор Дженнингз.— Не хотите ли на него взглянуть?
— О, Лиллиан! — позвал Лестер Лю.
Уна одарила меня предостерегающим взглядом и убежала к отцу. Когда наконец она скрылась из виду, я прокралась обратно ко входу и стала наблюдать за рабочими: они как раз грузили один из ящиков на тележку. Здоровяк с татуировкой покатил тележку прочь. Его сотоварищи занялись следующей картиной, а я незамеченной проследовала за тележкой.
В жизни случалось мне делать и большие глупости, но не так много. Невзирая на бессчетные Кикины уроки, шпионка из меня по-прежнему была никудышная, а «Духов доверия» у меня осталось капли две — на случай неприятностей, которые я сама навлекала на свою голову. Здоровяк катил тележку через пустые музейные залы; я держалась на безопасном расстоянии, прячась за колоннами и задевая статуи. Мозг мой работал с удвоенной скоростью; кажется, ситуация прояснялась. Чем пытаться вывести из строя сигнализацию музея и детекторы движения, злоумышленники из банды «Фу-цзянь» похищали картины в процессе их переноски от места к месту. И я нимало не сомневалась, что к преступлению причастна и Уна.
Здоровяк резко завернул за угол, и я, выждав несколько секунд, выглянула за поворот. Скрип колес таял где-то в отдалении.
— Ну, наконец-то! — послышался возглас. Голос вроде бы доносился из последнего зала прямо по коридору.— Я тут всю ночь проторчал. Давай-ка за дело!
Я крадучись двинулась вперед, мысленно уповая, что обувь меня не подведет. Скрипнула половица; я застыла как вкопанная. А затем скинула туфли, на цыпочках просеменила ко входу в зал и осторожно заглянула внутрь. Ящик был открыт; громила из банды «Фу-цзянь» и три его помощника как раз извлекали на свет одну из картин.
— А теперь тащим вон туда.— В центре зала стоял еще один незнакомый мне человек и распоряжался процессом с самодовольством фараона, командующего армией рабов.— Слушайте, давайте по возможности повесим ее до того, как рассветет, ладно?
Голова у меня шла кругом. Картину вовсе не украли. Просто перенесли в другое место. Вот наконец полотно и заняло отведенное ему место. Мне удалось рассмотреть дебелую ню с массивной задницей, что нежилась в обстановке турецкой роскоши. Но что это? Из-за плеча у нее что-то выглядывало — что-то до крайности неуместное. Я переменила позу — и это «что-то» исчезло. А подойти вплотную я, разумеется, не могла. Придется вернуться утром.
