— Нет, не так,— тут же ощетинилась Кики.— Я только что доверила тебе самое дорогое, что у меня есть. Ты всерьез полагаешь, что я привезла бы сюда Верушку, если бы считала тебя предательницей? Какие тебе еще нужны доказательства?
— А как насчет тебя, Ананка? — Я замялась, подбирая слова. Уна внимательно вгляделась в мое лицо.— Ага, так я и думала. Ну что ж, приходи в музей, если хочешь. Мне скрывать нечего. А теперь, если не возражаете, мне нужно упаковать вещи.
— Уна? — Я не сводила глаз с ее запачканной кровью блузки.
— Что? На что это ты уставилась?
— Похоже, тебе и впрямь стоит сменить стиральный порошок.
Уна хлопнула себя по шее и уставилась на окровавленные пальцы. А затем, не говоря ни слова, вышла за дверь.
Как прогульщица, сбежавшая из-под родительского надзора, домой я вернуться не могла. Вместо того большую часть морозного ноябрьского дня я провела в компании Юя и Сю Фа, общаясь с торговцами лечебными травами: миссис Фэй выдала нам список покупок на пяти страницах. На улицах Чайнатауна сотни шарообразных прохожих в пуховиках вперевалку брели в тепло, по пути задевали друг друга, сталкивались и отлетали друг от друга, как мячики. Но мне холодный, резкий ветер отчего-то нимало не докучал. И хотя обменяться мы могли лишь парой-тройкой слов, не больше, Юй и Сю Фа оказались на удивление приятными спутниками. Я и позабыла, как заразительно счастье; впервые за много недель я преисполнилась оптимизма. Но когда с закатом мы вернулись к Уне, я включила Третий канал и разом вернулась с небес на грешную землю. Начались местные новости: в кадре появился дом Кики. Входная дверь стояла распахнутой, полицейские вбегали внутрь и выбегали наружу в лучах света: фары патрульных машин безмолвно поворачивались туда-сюда. Адам Гундерсон, главный комментатор Третьего канала, несколькими месяцами раньше составил себе имя благодаря сенсационному разоблачению: якобы Кики Страйк вообще не существует и девочка-детектив — всего-навсего мистификация. Теперь он стоял перед Кикиным домом, одетый в теплую парку — хоть сейчас в Арктику! — с микрофоном в руке. А рядом с ним переминался с ноги на ногу приземистый, несколько женоподобный коротышка неопределенного возраста. Я готова была поклясться, что это переодетая Бетти Бент.
— Доброе утро, Джанис! Я веду репортаж из Челси: полиция только что обнаружила тайное убежище одной из самых знаменитых международных убийц. Пресловутая Верушка Козлова вот уже четырнадцать лет разыскивается по обвинению в отравлении королевской семьи Покровии. По анонимной наводке сегодня утром блюстители закона нагрянули в здание на Восемнадцатой улице, некогда служившее каретным сараем. В доме, нашпигованном всевозможными ловушками, обнаружился внушительный арсенал оружия, применяемого в восточных единоборствах. Отпечатки пальцев, снятые на месте, подтверждают, что Верушка Козлова действительно проживала по этому адресу, однако нынешнее ее местонахождение неизвестно.
Вергилий Круль, проживающий по соседству, свидетельствует, что часто видел компаньонку госпожи Козловой при входе и на выходе из здания. Мистер Круль, это правда, что девочка похожа на легендарную Кики Страйк?
Вергилий Круль сощурился в объектив кинокамеры и заговорил с писклявым южным акцентом:
— Вообще-то про эту вашу Кики Страйк, о которой мне все уши прожужжали, я ничего толком не знаю. Девочка, которую я видел своими глазами, — невысокая толстушка, и еще у нее одна нога короче другой. Уж и не знаю, чего она такого могла натворить — инвалидка как-никак!
— То есть вы сомневаетесь в том, что компаньонка госпожи Козловой годится пароль юной виджиланте?
— Это-то вряд ли. Уж больно неповоротливая; дай с головой у нее вроде бы не все в порядке, если понимаете, о чем я.
Пряча улыбку за микрофоном, Адам Гундерсон поспешно перешел к следующему вопросу:
— Ну и каково это, мистер Круль, — жить через дорогу от логова знаменитой убийцы?
— Вообще-то здорово, прям дух захватывает. В Миссисипи такого не водится, нет. Правильно я сделал, что в Нью -Йорк перебрался: уж здесь не соскучишься!
— Ну что ж, можно сказать и так. Большое вам спасибо, мистер Кру ль. Джанис, остальные соседи, с которыми я беседовал, не помнят, чтобы видели обитателей дома своими глазами, а записи камер видеонаблюдения, установленных в ближайших домах, таинственным образом исчезли. Наши источники информации в полицейском управлении вынуждены признать, что власти совершенно сбиты с толку. На данный момент Верушка Козлова разгуливает на воле, а жители деловых районов Манхэттена не уснут спокойно до тех пор, пока преступницу не арестуют. Репортаж в прямом эфире из Челси вел Адам Гундерсон, «Новости», Третий канал.
— Молодчина наша Бетти.— Рядом со мной стояла Кики.— На какое-то время она сбила погоню с толку.
— Возможно, но только не Сергея Молотова. Ты правда думаешь, что здесь ты в безопасности?
— Не меньше, чем в любом другом месте,— Многозначительные интонации в голосе Кики недвусмысленно давали понять, что мне не стоит продолжать эту тему.
— Мне, пожалуй, пора в музей,— отозвалась я, делая вид, что сверяюсь с часами.— Уже почти шесть.
— Возьми-ка вот это, вдруг понадобится,— И Кики вручила мне флакон с «Духами доверия». На дне плескалось немного янтарной жидкости.— Это все, что у нас осталось. Я попрошу Ди-Ди приготовить еще. Мне в любом случае нужно сегодня созвониться и с ней, и с остальными.
— Хочешь спросить, где они твои вещи спрятали?
— Хочу извиниться,— объяснила Кики.— Мне давно следовало все им рассказать.
Такси свернуло направо, на Восемьдесят первую улицу, и в конце квартала замаячила громада музея — точно храм, воздвигнутый, дабы задобрить могущественного бога. Из окон струился золотой свет, а высоко над главным входом на ветру развевались три кроваво-красных рекламных полотна. На крыльце ждал Лестер Лю в пальто с меховым воротником; он озирал Пятую авеню с видом короля, обозревающего свои владения. Порывами налетал ветер, но его седые волосы лежали безупречно — ни пряди не выбилось. Я помахала Уне, что со всех ног бежала к музею по Пятой авеню. Мы встретились перед безжизненным фонтаном; лицо ее было холодным, точно замерзшая в чаше дождевая вода. Мы вместе поднялись по ступеням поздороваться с ее отцом. «Духами доверия» я опрыскалась еще в машине и теперь от души надеялась, что запах не выветрился.
— Добрый вечер, мисс Фишер. Счастлив вас видеть.— Лестер Лю блестяще умел сказать одно, отчетливо давая понять, что имеет в виду нечто совершенно противоположное. Он одарил Уну лицемерной улыбкой.— Сегодня вечером я не ждал компании, дорогая моя.
— Она сама напросилась,— угрюмо отрезала Уна. До чего же приятно ощущать себя желанной гостьей!
— Мне всегда ужасно хотелось посмотреть на музей ночью — еще когда совсем маленькой была, только об этом и мечтала,— прощебетала я как можно беспечнее. Лестер Лю пригвоздил меня к месту ледяным взглядом.
— Ну что ж, значит, мечта сбылась. Пойдемте. Нам с Уной нужно заняться императрицей.
В отсутствие сотен туристов, тараторящих на десятках разных языков, в Большом зале музея Метрополитен царила жутковатая тишина. В полумраке после закрытия все вокруг словно выросло, увеличилось в размерах. Сводчатый потолок казался недосягаемым, точно сами небеса. В стенных нишах пышным цветом цвели тропические цветочные композиции; между двумя мраморными колоннами притаился древний сфинкс, страж сокрытых внутри сокровищ.
— А! Вот и вы, мистер Лю! — окликнул гостя франтоватый седовласый джентльмен в безупречном костюме. Абсурдно высокий и прямой, как палка, обширный зал он пересек за каких-нибудь десять шагов.
— Вечер добрый, мистер Хант.— Лестер Лю, приподнявшись на цыпочки, пожал джентльмену руку.— Позвольте мне представить вам мою дочь Лиллиан и мою новую ассистентку, мисс Фишер. Дамы, это мистер Хант, директор художественного музея Метрополитен.
— Пришли помочь с приготовлениями к торжественному открытию, девочки? — улыбнулся мистер Хант, ответа, впрочем, не дожидаясь.— Могу вас поздравить: практически все приглашенные из нашего списка ответили, что всенепременно будут,— похвастался он Лестеру Лю.— В жизни не видел такого ажиотажа! Торжественное открытие выставки «Императрица пробуждается» станет событием сезона.— И мистер Хант перешел к длинному и скучному списку ожидающихся знаменитостей, включая двух старлеток, которые, держу пари, порога музея отродясь не переступали.
— Почему он зовет тебя Лиллиан? — шепнула я Уне, пока мистер Хант разливался соловьем.
— Ему нравится, как это звучит: Лиллиан Лю,— отозвалась она.— Мне-то, в сущности, какая разница? Все равно имя Уна Вонг я сама выдумала.
