“Медведь свою тайгу никому не отдаст” – замечательная фраза, но за словами должны следовать дела. Утверждение полного суверенитета требует не только великодержавного курса во внешней политике, но также установления суверенитета в экономической сфере (прежде всего финансовой, банковской) и информационной. У нас же есть банки, напрямую зарегистрированные в налоговой службе США, банки – по сути, дочерние структуры филиалов Федеральной резервной системы. Это мало похоже на экономический суверенитет. Что касается СМИ, то сегодня в этой области ситуация лучше, чем 5–7 лет назад – во время украинского кризиса государственно-ориентированные СМИ подавили пятоколонные впервые за всю историю существования РФ. И тем не менее мы прекрасно видим, что прозападные СМИ, чья точка зрения практически полностью совпадает с точкой зрения Госдепа США, а по сути, есть её реализация в нашем информационном пространстве, до сих пор активны. А это значит, что до конца суверенитет в этой области не обеспечен. Обратите внимание, как англосаксы воюют за информационный суверенитет, наплевав на внешние приличия. Последний пример – действия британцев против “Russia Today”, которой просто предложили поменять редакционную политику под угрозой отключения. А ведь то, что позволяет себе корректная “Russia Today”, ни в какое сравнение не идёт с тем, что позволяют себе, например, “Эхо Москвы” или “Дождь”.
Я уже не говорю о том, что битву за суверенитет, за великодержавность олигархическая финансовозависимая, сырьевая система выиграть не может. Когда-то Клинтон сказал, что США позволят России быть, но не позволят ей быть великой державой. Реванш России – это возвращение великодержавного статуса, что невозможно на олигархической сырьевой основе.
Редакция:
Какие задачи предстоит решить Путину? Напрашиваются исторические параллели. Победить неокочевников и Хазарию как Святослав, придумать “мессианскую идею”, как Василий III (“Москва – Третий Рим”), провести опричнину, как Иван Грозный (задавить “пятую колонну”), создать альтернативный западному уклад, основанный на идее социальной справедливости, как Сталин…
Фурсов:
Мессианские идеи не придумываются. Они рождаются в борьбе в ходе кризисов. Неокочевники и Хазария – это, если я правильно понимаю, глобалисты и их союзники, а точнее, их агенты в России. Победить их действительно можно только чем-то вроде неоопричнины. Она же – условие создания нового социально-экономического уклада, основанного на принципах социальной справедливости. Прежде всего необходимо справедливое распределение национального продукта. А начинать надо с Конституции. С одной стороны, надо привести реальность в соответствие с рядом её положений (например, о том, что Россия – социальное государство). С другой – убрать те положения, которые сварганили ельцинские холуи под диктовку американских «консультантов» (например, о примате международного права над российским). Однако сказать значительно легче, чем сделать. “Сделать” – означает серьёзную и опасную борьбу, требующую политической воли и отождествления групповых интересов с общенациональными.
Редакция:
Вы писали: “Чтобы побеждать в мировой игре, нужно новое знание и креативный спецназ”. Но драма в том, что у нас нет образа будущего. Нам предлагают реанимировать прошлое. Либо “СССР 2.0”, либо “Православие. Самодержавие. Народность”. Либо христианско-исламский – евразийский социализм без ссудного процента. Так в чём русский интерес?
Фурсов:
У меня было не “креативный”, а “интеллектуальный”. Слово “креативный” я на дух не переношу. У нас вдруг всё стало “креативным”: “креативный менеджер”, “креативный директор”, даже “креативный класс” появился – так величает себя офисный планктон. То, что у нас нет образа будущего и, как следствие, стратегии его достижения, неудивительно – у нас нет идеологии, запрет на неё даже в конституции записан. А у США есть. И у Китая есть. И у Японии. И у других успешных государств. Без идеологии невозможно сформулировать ни цели развития, ни образа будущего. Удел тех, у кого нет идеологии, – пикник на обочине Истории. Ни один проект, обращённый в прошлое, не сработает, ничего нельзя реставрировать – ни СССР, ни Российскую империю.
Поразительно, но наша власть (по-видимому, в силу исходного социального родства) пытается установить преемственность именно с Российской империей, акцентируя МФБ-комплекс (монархизм, феврализм, белогвардейщина) и противопоставляя его советскому периоду. А ведь царская Россия была тупиком, СССР решил такие задачи, о которых самодержавие даже подумать не могло. “Мы рождены, чтоб сказку сделать былью” – это советский принцип. В отличие от Российской империи последние 50 лет существования Советский Союз ни от кого не зависел, был не просто государством, а центром альтернативной капитализму мировой системы. Вольно кому-то выбирать неспособных предложить образ будущего “поручиков Голицыных”, но это пораженческая стратегия. Однако и СССР при всех его победах – тоже прошлое. Нужна новая модель исторической России. Время империй прошло, но и время национальных государств тоже – они не могут противостоять глобальному тоталитаризму транснациональных компаний и закрытых наднациональных групп мирового согласования и управления. Нужны новые формы, нечто вроде импероподобных образований с населением не менее 300 млн (экономическая самодостаточность в условиях нынешнего “технологического уклада”, при всей условности этого термина). Ядро – ВПК, армия, флот, спецслужбы и реально реформированная наука. Импероподобные образования должны комбинировать иерархически-институциональный и сетевой принципы организации и прирастать территориальными анклавами, разбросанными по всему миру. Это и есть новый мировой порядок, альтернативный и англосаксонскому капитализму, и психоинформационному тоталитаризму глобалистов, подталкиваемому ему на смену. Ошибочно противопоставлять глобалистам евразийскую модель как региональную – мировые игры выигрываются на мировой арене.
Мне кажется, что при всей спорности этой точки зрения, в ней есть одно главное достоинство. В ней есть правда. Правда – Андрея Фурсова.
Редакция:
То есть грядёт мировая битва за Евразию?
Фурсов:
Она уже идёт полным ходом. Если по поводу сирийского кризиса можно было сказать словами из гайдаровского “Мальчиша-Кибальчиша”, “будто пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов”, то по украинскому кризису это будет: “Пришла беда, откуда не ждали! Напал на нас из-за Чёрных Гор проклятый буржуин. Опять уже свистят пули, опять уже рвутся снаряды”, а наци-плохиши под сало с горилкой сдают свою страну. И не надо иллюзий: оккупировав Украину и используя её в качестве плацдарма, напали на нас, на Россию. Бандероукраина, эта колония США – таран Запада против России. Когда-то Константин Леонтьев сказал, что чехи – это оружие, которое славяне отбили у немцев и направили против них же. Сегодня впору говорить, что укры – это оружие, которое Запад отбил у Русского мира и против него же направил, чтобы славяне убивали славян. Каша на нашей западной границе заварена всерьёз и надолго, и наш геополитический противник постарается связать украинский фронт с ближневосточным, создав промежуточный – кавказский, от которого линия может протянуться до Средней Азии. Грядёт последняя Большая Охота эпохи капитализма, и наша задача – поменяться местами с охотником, превратив его в дичь. Жёстко? А не надо нас трогать, не буди лихо, пока оно тихо. Тайга – штука суровая, медведь в ней и прокурор, и исполнитель приговора».
Это точка зрения Андрея Фурсова.
Я ценю его и как человека и как историка. Мне кажется, он – один из тех, кто не пытается нравиться большинству, нравиться власти. Андрей Фурсов – тот самый патриот, кто понимает, что только правда может быть основой победы. Потому что если не знать правды, не говорить правду, не формулировать правду, то это может привести к тому, что ты забудешь то, что ты наврал, – и запутаешься окончательно.
Мне кажется, что при всей спорности этой точки зрения в ней есть одно главное достоинство. В ней есть правда. Правда – Андрея Фурсова.
И я очень надеюсь, что среди нас есть много таких людей, кто, помня прошлое, живёт и работает во имя нашего настоящего и будущего.
Россия и Украина – время испытаний
Украина. Болевая точка сегодняшнего дня…
Давайте вернёмся на двадцать пять лет назад и вспомним украинский референдум 1991 года. Главный вопрос – независимость Украины. Если посмотреть кадры старой хроники, то нас потрясёт та безоблачная и светлая надежда, с которой люди, отвечая на вопросы журналистов после голосования, смотрят в будущее. Абсолютное большинство видит Украину и Россию едиными, хотя и голосуют за самостийность, за незалежность. «Раз мы были в Союзе, то в союзе и будем – так или иначе», «Никаких связей с Россией не будет прерываться никогда, мы по-прежнему будем вместе с Россией», «Отношения с Россией будут самые хорошие, другого быть не может…».
