Господин Ганапольский нынче трудится на Украине. И вот как он там общается с наивными, трогательными радиослушателями, с теми, кто имеет неосторожность позвонить ему на передачу для того, чтобы высказать свою точку зрения:
«Слушатель:
Доброе утро, меня зовут Александр. Я звоню из Днепропетровска, и я хочу сказать, кто меня вдохновляет. Меня вдохновляет Владимир Владимирович Путин.
Ганапольский:
О как?! И на что же он вас вдохновляет, Александр?
Слушатель:
Я лучше скажу, какое качество его в первую очередь мне нравится…
Ганапольский (перебивая):
Убийства украинцев? Это у него главное качество.
Слушатель:
Ну, это неправда, никаких украинцев он не убивает. Он единственный, кто борется за Украину и спасёт её, я уверен. Но подождите, позвольте мне сказать…
Ганапольский (отключая слушателя от эфира):
Иди в жопу! Слышишь меня?! Подонок! Тварь! Я тебе это лично говорю! Ты смеешь звонить!
Ганапольский (обращаясь к своему оператору):
Забань его, чтобы я вони этой здесь больше не слышал.
Ганапольский (отключённому от эфира радиослушателю):
Ты смеешь, скотина, звонить в эфир и прославлять человека, благодаря которому Украина чуть не погибла. Дерьмо!»
Неслабо! Демократия – в действии! Каково?! Да околоточный из Салтыкова-Щедрина по сравнению с Ганапольским – это просто Спиноза… Я не знаю даже – кто! Как ясно и просто человек послан… Только за что? За то, что он не так думает. А ведь нельзя думать по-другому, нежели господин Ганапольский и иже с ним. Нельзя!
Это абсолютный большевизм! Это тот же чекист в кожанке, кто в 1918 году, увидев у человека на столе книгу Толстого, мог пустить ему пулю в лоб. Это абсолютная непримиримость и неприятие любой точки зрения, не совпадающей с моей. Моей! За которую мне, между прочим, неплохо платят, и даже премии дают.
Ну, хорошо, пусть – это его точка зрения. Тут нельзя ему сказать: ты врёшь, Ганапольский! Нет, он не врёт. Он так думает. Это такой ум. Но плохо то, что он никому не позволяет думать по-другому…
Однако господин Ганапольский на этом не останавливается, он готов идти дальше. И он идёт – на ложь, дезинформацию и подлог.
Перед вами расшифровка его эксклюзивного «разоблачительного» сюжета о праздновании 4 ноября 2015 года в Севастополе Дня народного единства:
«Ганапольский:
Уважаемые зрители! Место действия – Севастополь. Митинг, посвящённый Дню народного единства. Внимание на экран, поехали!..
(Диктор, пусть идёт видео, пусть идёт. Звук, звук, звук!)…
“Тысячи” севастопольцев вышли на улицы, их “тысячи, их десятки, сотни тысяч” севастопольцев за Путина!
Ну, короче, вы поняли…
Киселёв, покажешь это, как я издевался над митингом в Севастополе. Но ты же не оставишь мою фразу! Не фиг врать. Потому что у всех есть айфоны, и все всё снимают. И это бесконечное враньё, вот этой поддержки – всё это снимается. Вот эта вот фигня, которой вы там кормите в День народного единства во время прекрасного праздника, который должен объединять 124, если я не ошибаюсь, народа, живущих в Российской Федерации.
Отхватили Крым – так хоть снимите это достойно, а не пять человек, которым вы там проплатили по 300 рублей».
А теперь – комментарии диктора канала «РЕН ТВ» по поводу «разоблачительного» сюжета Ганаполь– ского:
«Он выдал часть прошлогоднего промо-ролика “РЕН ТВ” ко Дню Победы за кадры празднования Дня народного единства в Севастополе 4 ноября 2015 года.
Группа нашего канала “РЕН ТВ” во главе с режиссёром Романом Толокновым действительно была в Крыму, готовила несколько профессиональных клипов с актёрами, декорациями, с масштабными батальными сценами. Ганапольский для своей фальсификации выбрал небольшой кусочек видео, так называемого “backstage” – это когда за процессом наблюдает и снимает человек с камерой со стороны, – и сопроводил ехидными комментариями.
Наш корреспондент Дмитрий Вахницкий нашёл все исходные материалы в архивах “РЕН ТВ”».
Вахницкий:
«Это действительно съёмки “РЕН ТВ” почти двухгодичной давности. Команда телеканала готовила ролик именно в Севастополе к юбилею освобождения города от фашистов. “Эксклюзив по Ганапольскому” в 2014 году в эфире нашего телеканала выглядел вот так… Вот, это массовка, вот ветеран совершенно настоящий и абсолютно севастополец, который освобождал город в 1944 году. Люди кричат, флаги… Они радуются не Дню народного единства, они радуются, по идее ролика, салюту к 9 мая… Ну, в общем, хватит врать, товарищ Ганапольский. Матвей Ганапольский не мог не знать, что за видео он преподносит зрителям – всё ясно из названия и даты публикации на Ютубе».
Это видеоклип! Это съёмка. Это отдельные крупные планы, которые потом вставляются и монтируются в какой-то небольшой сюжет. Клип о празднике или о салюте. Стоят два человека, которые смотрят салют. Да, это постановочная съёмка! И у нас такие съёмки есть, когда пятнадцать человек на длинной оптике заменяют толпу, если нужно снять укрупнения, чтобы не платить деньги огромной массовке. Это естественная работа. Но ведь это выдаётся за «разоблачительную правду»!
Празднование Дня народного единства в Севастополе
Вот оно – как по-настоящему праздновался День народного единства в Севастополе 4 ноября 2015 года!
Милый, ну ты за что-то отвечаешь вообще? Когда ты делаешь это, ты должен понимать, что в какой-то момент жареный петух может свить гнездо у тебя в том месте, в котором нормальные птицы гнёзда, как правило, не вьют. У тебя не возникает мысли, что, в конце концов, кто-то тебе скажет: «Иди сюда, посмотри, как это было!» А не хотелось бы тебе оказаться среди тысяч севастопольцев, тех, кто посмотрел твою передачу, а ты потом присоединился бы к ним с флагом. Не знаю, с каким флагом ты будешь среди них идти? Но мне было интересно на это посмотреть…
Эта безоглядная безнаказанность! Такое – «иду на вы»! Но ведь ты выходишь на многомиллионную аудиторию с махровой фальсификацией! Тебе не стыдно? У тебя не возникает мысли, что это всё возьмёт и раскроется? И чего тогда? А ничего! Ничего!!! Потому что тем, кто за это Ганапольскому платит, – всё это «в масть».
Правда и справедливость этих людей в принципе не интересует…
А вот как господин Ганапольский рассуждает о судьбе Крыма, так сказать, в целом, о том – каким бы он хотел будущее Крыма увидеть:
«Мне бы вообще хотелось, чтобы Крым присоединился к Соединённым Штатам Америки.
Почему?
Потому что они бы… построили там гостиницы, навели инфраструктуру, и так далее».
Нормально? Присоединить Крым к Соединённым Штатам Америки. Крымский штат. Гостиницы там построят – на Малаховом кургане…
Я – за! «Four Seasons»… Только при чём тут американцы?
А вот при чём!
30 марта 2009 года, то есть шесть лет тому назад, первым командующим Военно-морских сил Украины адмиралом Борисом Кожиным было заявлено следующее:
«Украина должна инициировать открытие военно-морской базы в Крыму уже сегодня, не дожидаясь, когда полуостров покинет Черноморский флот Российской Федерации. Смысл размещения американского флота есть, имеется и место – Донузлав, это самое глубокое озеро. Там можно разместить половину американского флота, причём прямо сейчас. На данный момент мы можем разместить в Донузлаве две-три бригады различных кораблей либо расположить две эскадры, и проблем не будет. Таким образом будет к тому же обеспечена наша безопасность, по крайней мере на некоторое время».
Что это?!
Адмирал украинский, братишка, мореман! Крым, омытый кровью русских моряков, предлагает отдать американцам, разместив там половину американского флота! Ну тогда и господин Ганапольский сможет с удовольствием кормить в крымском гостиничном ресторане американских моряков…
Мечтать не вредно, но не получится у вас это сделать, господа. Объясню почему. Я сделаю это, не прибегая к шапкозакидательству и пытаясь прокричать: «Крым наш!» Нет. И приведу вам одно письмо. Это письмо французского солдата из Крыма.
Вот что он пишет в 1855 году своему другу или родственнику по имени Морис:
«Наш майор говорит, что по всем правилам военной науки им, русским, давно пора капитулировать. На каждую их пушку у нас пять пушек, на каждого солдата – десять. А ты бы видел их ружья, Морис! Наверное, у наших дедов, штурмовавших Бастилию, и то было лучше оружие. У них нет снарядов, каждое утро их женщины и дети выходят на открытое поле между укреплениями и собирают в мешки ядра. Мы начинаем стрелять. Да, мы стреляем в женщин и детей! Не удивляйся, Морис! Ведь ядра, которые они собирают, предназначаются для нас. Они не уходят. Женщины плюют в нашу сторону, а мальчишки показывают язык. Им нечего есть. Мы видим, как они маленькие кусочки хлеба делят на пятерых. И откуда только они берут силы держаться?! На каждую нашу атаку они отвечают контратакой и вынуждают нас отступать за укрепления. Не смейся, Морис! Не смейся над нашими солдатами, мы не из трусливых, но когда у русского в руке штык, дереву и тому я советовал бы уйти с дороги. Я, милый Морис, иногда перестаю верить майору. Мне начинает казаться, что война никогда не кончится. Вчера перед вечером мы четвёртый раз ходили в атаку и четвёртый раз отступали. Русские матросы – я ведь писал тебе, что они сошли с кораблей и теперь защищают бастионы, – погнались за нами. Впереди бежал коренастый малый с чёрными усиками и серьгой в одном ухе. Он сшиб двух наших (одного штыком, другого – прикладом) и уже нацелился на третьего, когда хорошенькая порция шрапнелей угодила ему прямо в лицо. Рука у матроса так и отлетела, кровь брызнула фонтаном. Сгоряча он пробежал ещё несколько шагов и свалился на землю у самого нашего вала. Мы перетащили его к себе, перевязали кое-как раны и положили в землянке. Он ещё дышал. “Если до утра не умрёт, отправим его в лазарет, – сказал капрал. – А сейчас поздно, что с ним возиться?!”
