он и так их чувствует. Этот неожиданный всплеск невозможно не заметить, тем более моему эмпату.
Ладно, надо собраться. Тем более я на прогулке с Солой.
— Мне надо бежать, — перевозбуждено шепнула я, на что Сола лишь рассмеялась.
— Понимаю, беги, — махнула она рукой.
А я сорвалась с места, заставила себя остановится лишь когда добежала до ступеней ведущих во дворец.
Подумав немного, решили протестировать новый амулет невидимости и подумала «Акэм». Прошлась по коридорам, потрогала служанку, которая на меня необратима внимания, поорала на втором этаже, недалеко от кабинета императора, но меня никто не услышал.
Мужчины уже переместились на террасу. Где выпивали и ловили последние солнечные дни. Скоро начнется сезон дождей, а за ним и зима.
Они сидели вокруг маленького столика, в плетеных креслах, у кого-то в руках, а у кого-то на столе были бокалы с янтарной жидкостью.
— Я уже сорок лет Алларик, — нервно произнес демон, когда я шагнула на террасу и смогла их слышать и присвистнула. И меня никто не заметил, даже не дернулись.
На внешний вид ничем не отличается от старшекурсников. Это было неожиданно, но вполне реально, учитывая то, что он засланный казачек. Но это мелочи, о которых мне просто могли не рассказать забыв об этом.
— Алларик, будь сдержаннее, — лениво отозвался Эванс, — У тебя есть ещё предложения?
— Но просто проследить за Дороти и идти без подготовки на это чёртово собрание тоже не вариант. Их, как минимум, трое в балахонах, один из них очень сильный менталист, который смог обойти твою защиту и изменить воспоминания. Ещё плюс отличный иллюзионист, который обманул императора и тебя, создавая иллюзии Алайны на чертовой ведьме. Итого четыре, Дороти со счетов тоже не будем сбрасывать, сами знаете, он сильный маг, стихиями может управлять, как своими ногами, в добавок сильный демон, — ого, не знала, — Заклинания создаёт, как семечки лопает. Защита на нем стоит очень хорошая. И сколько таких хороших там ещё есть? Кто остальные в балахонах? Я сомневаюсь, что слабее менталиста того.
— Мы не собираемся вступать с ними в бой, мы просто идём на разведку, — вкрадчиво проговорил император, — Вильц создал сильные артефакты, они нас и не заметят.
— Так, ты император, остаёшься дома, — откинув голову на спинку, проговорил принц, — Если что-то пойдет не так, ты должен оставаться у руля. Я пока не справлюсь, Хольд к трону и не приблизится, ему это не нужно, а Алларик считает дни, когда можно вернутся на границу.
— Согласен, — кивнул Хольд, а демон только кивнул.
— Тогда в среду, собираемся без пятнадцати шесть у ворот академии, в шесть же Дороти уходит? — император глянул на Эванса, тот кивнул и открыл было рот, но Вильц Старший не дал сказать и слова, — Я вас просто провожу, не переживайте. Встречаемся уже под артефактами и идём за Дороти. Я недалеко, чисто прослежу, что все хорошо, а сам отправлюсь во дворец, вы до конца.
В среду в шесть у ворот академии. Насколько я поняла, они говорят об общих скрывателях, для компаний, они друг друга видеть будут, а меня под моим индивидуальным нет. Отлично, надо придумать как уйти в пять вечера из дворца, не вызывая подозрений.
— Хольд, ты когда отправляешься к Алайне?
Что-о?
— Вечером, пора уже появится дома, — скривился ректор.
Обалдеть, хотя этого стоило ожидать. Будет резонно аккуратно выведать что-нибудь из ее головы, но отпускать Хольда к другой женщине не хочется. Когда все карты вскрыты, то ко мне вернулась ревность. Не успели мы с ним даже поговорить, не то, что наладить отношения, как тут эта ведьма уже забирает моего мужчину. Да, не навсегда, да, это все игра, но колючкам, что образовались в груди, этого не объяснишь.
— А обратно?
— Как закончу, так сразу. Скажу, что дел скопилось, поживу в академии, — махнул он рукой, отпил из бокала и поднялся, — Что ж, раз все, то я пошел.
Вальцельгенты понимающе улыбнулись, а Алларик от этих улыбок только помрачнел. Не повезло, его пара непонятно где, да возможно и не пара, а он должен смотреть на счастливые лица друзей.
Что они все друзья видно не вооруженным глазом. По их обеспокоенным лицам за других, по их похлопываниям по плечу и часто пониманию друг друга без слов.
Может, спустя годы, и мы так же с Ирмой и Солой будем сидеть, молча пропивать чай и нам будет комфортно, как этим троим, что остались на террасе.
Эванс прошел мимо меня в полуметре и не заметил. Волшебная штука, это изобретение принца. Посмотрела, как уходит Хольд на первый этаж и, отправилась в противоположенное крыло, что бы там деактивировать амулет и вернутся к террасе.
Спросила где могу найти Хольда и, тоже получив понимающие улыбки, что смутили меня, пошла в том направлении, куда указали, то есть за ним.
Эванса догнала в саду, он сидел на скамейке и задумчиво смотрел на кусты, точнее в одну точку где-то в том направлении.
— Привет, — я остановилась примерно в метре от него.
Смущение прилило краску к щекам, а самой стало волнительно. Ведь я не видела его толком, после бурного секса. Вроде, чего стесняется после стольких горячих ночей проведенных вместе нечего, но мне очень неудобно перед ним.
Сколько я кривила свое лицо и не скрывала своего неодобрения им в целом и при этом проводила с ним ночи.
Он подскочил, сам взволнованный, ладонями провел по бёдрам, видимо волнуется сильно. Непривычно мне все таки видеть его таким.
— Привет, — пробубнил он и откашлялся, — Привет, — повторил уже нормальным голосом, который сексуальный.
Я сглотнула, а он тут же сощурился и нагло ухмыльнулся. Потом прикрыл глаза, сделал вдох и снова сел.
— Ну, нет, так дело не пойдет, нам надо поговорить, а ты тут стоишь и вкусно пахнет, — мило пробурчал он, а я рассмеялась.
Сама непосредственность, обиженный плюшевый волчонок. Захотелось его потискать сразу.
Да, так точно дело не пойдет, а ему ещё объясняться, что он с бывшей жить несколько дней собрался. Я присела рядом и выжидающе посмотрела на него.
— Что?
— Это ты хотел поговорить, — еле подавила порыв разгладить большим пальцем морщинку между бровей.
Красивый гад, чего не отнять — того не отнять. Особенно сейчас. Короткие волосы растрёпаны, видно, что волновался и ерошил их ладонью, глаза мерцают волнением и нежностью, а сами цепко изучают мое лицо. Губы расслаблены, наконец-то не сжаты в линию, а широкие брови, такие же черные, как волосы, нахмурены. И камзолы ему очень идут.
Он молчал, так что решила заговорит я.
— Ты
