из спальни неделю?
— Угу, — промычал он, пристально следя за моей грудью в пене. А потом опомнился, — У оборотней беременность длится пять месяцев. У всех рас по разному.
— Я пока не готова… На мне заклинание, я выпила зелье… — пробормотала я.
— Знаю, — с грустной улыбкой ответил Эванс.
И я сразу поняла почему. У нас уже могли быть дети, но я выпила зелье… Ох, наверное, ему было ужасно…
— Не переживай, сейчас не подходящее время для детей. Столько опасности о которой мы не знаем, а если ты будешь беременна… Когда все закончится, мы будем жить вместе, вот тогда и обсудим. А пока не снимай заклинание, — он притянул меня в свои объятия и прижался губами к виску.
На душе стало легче, от понимания, что он уже беспокоится о будущем, чисто гипотетическом, потомстве. О наших детях. Эванс будет самым лучшим отцом.
На обед мы все же опоздали, но никто словно и не заметил. Как и не обратил пристального внимание, на то, что мне стало уже хорошо. Настолько, что я уже выглядела как раньше, только более счастливая. И спасибо всем, что никто не сказал и слова, я бы растерлась, такая ситуация для меня в новинку, а я не люблю чувствовать себя неловко. С бывшим все было через пятую точку, можно даже сказать пробный неудавшийся вариант. А тут мы уже о детях поговорили.
Солы за столом не было, ещё вчера она покинула дворец, решила отдохнуть от суеты из-за проблем с резервами. Если бы раньше я подумала о том какая она нежная, то сейчас эта мысль была саркастической.
Вся она стала казаться фальшью. Слишком невинная, слишком сильно хлопала глазами, слишком большими их делала, слишком активно переживала, слишком охала и ахала, была слишком непринуждённой, слишком высоко прыгала, когда изображала лёгкую походку, слишком сильно болтала, именно болтала, руками. Очень много этих слишком было.
К концу обеда мужчины честно предупредили нас, что собираются на разведку. А я честно промолчала, что иду с ними. Конечно, они не сказали нам где и куда, просто поставили перед фактом и разошлись. Эванс и Алл отправились в академию. Точнее Эванс отправился, его долго не было, а Алл просто вернулся с обеда на занятия. Я даже не успела узнать как там парни, так быстро он испарился. Я уже успела по ним соскучится.
А с Эвансом мы прощались на террасе.
— Скорее всего завтра приеду, ты только не переживай больше, — притянув к себе за талию и поцеловав в лоб, сказал он, а я кивнула.
— Я забыла спросить как ты съездил.
— Не особо результативно, но мы убедились, что это не она менталист и иллюзионист. Кстати, это оказался один и тот же человек. А ещё узнали, что это они устроили пожар в доме Старка, незадолго до этого они начали собирать людей. И за это время их собралось не мало, сейчас около полутысячи оборотней, вампиров, русалов, магов и других их приспешников.
— Зачем им это?
— Этого я не узнал…
Мы прообнимались и процеловались ровно до того момента, пока не выдержал император и не разогнал нас, как подростков.
С глупой улыбкой я отправилась к себе готовится к вечеру. Принц и император уходят за час до встречи, будет уже легче. Осталась Ирма.
Как только Вильцы покинули дворец, я сказала Ирме, что неважно себя чувствую, переживаю за Эванса и отправилась в спальню. Она мне поверила в свете последних дней и пообещала не беспокоить, а я обещала постараться просто уснуть, что б не истязать себя.
Ровно в половину шестого я перенеслась к академии, подальше от ворот.
Глава 17. Собрание с упырем
Мы последовали за Дороти, он сел в карету и отправился в город. Хорошо, что сферы переноса доступны далеко не всем. И повезло, что у нас есть суперскорость, принц передвигался в обнимку с демоном, а император с Эвансом. Милейшая картина, кому расскажи — не поверят.
На главной площади император испарился, а мы продолжили идти за профессором. По портальным переходам, которых в столице три, что соединены с крупными городами в других концах мира, мы вышли в крупном южном городе, где был самый большой порт в мире и самая вкусная рыба.
Я шла за мужчинами примерно в пяти метрах, так, на всякий случай. Они все молчали и неотрывно следили за Дороти и местностью. А я следила за Эвансом. Знаю, не будущий дознаватель, а клуша. Но сейчас он был совсем другим, нежели со мной в последнее время. Я уже привыкла к новому Хольду, кажется, он был всегда таким и всегда рядом. А сейчас я смотрела, на того мужчину, что встретил меня в своем кабинете два года назад. Собранный и холодный. Иногда он оборачивался и осматривал тротуары, но меня не видел в упор.
Мы вышли к окраине города, недалеко шумело море и в воздухе чувствовался запах соли. Уже не было дорог вымощенных брусчаткой, только грунтовые, от них к морю уходили тропинки, которые переходили в уже гнилые доски, видимо дальше были причалы. Чем дальше мы шли, тем больше было деревьев, а дорога становилась все хуже. Показался забор, высотой несколько метров, из тонких железных прутьев, покрытых ржавчиной. Распахнутые настежь ворота покосились, сомневаюсь, что они закрываются. После ворот начинается уже повидавшая многое дорога из камня, они все перекошены, в некоторых местах их нет, тут легко можно подвергнуть ногу. Сам сквер зарос высокими деревьями. Я уже не вижу Дороти и Алларика, иду за Эвансом, перед ним иногда мелькает принц.
Мы остановились минут через семь, у небольшой площади с разрушенным фонтаном посередине. На небольшом возвышении стояла Алайна и перетаптывалась с ноги на ногу. По кругу были разные люди, они стояли кучками, не было ощущения общей толпы, как будто не заодно дело болеют.
Я притаилась недалеко от своих мужчин, за деревом и облокотилась на плечо, осматривая собравшихся, которые потихоньку подтягивались с разных сторон. Все разные, но мерзкие выражения лиц, как будто мир принадлежит им и об него можно вытереть ноги, было у всех.
Простояв минут десять, стало резко холодно и все замолчали. Не было слышно даже ветра и птиц. И холодно такой, замогильный, как будто мы на кладбище.
В сером тумане, что собрался на возвышении в фонтане, возможно там была раньше статуя какая, и заставил Алайну пошатнуться и чуть не упасть, появилось три балахона.
Первый был молодой мужчина, даже слишком молодой, лет
