ужаса, дернулась будто ошпаренная, развернувшись к мракобесу.
– Ты… Переметнулся на их сторону! – взвизгнула она, задрожав всем телом.
Еще секунда и она была готова броситься на мужчину, отвесить ему пощечину, но Вилар вдруг улыбнулся. Заглянув в ее глаза, он улыбнулся так мягко и ласково, будто девушка была сосредоточением всего мира.
Вновь замерев, Шайяна даже невольно подалась вперед, к этому магнетическому взгляду, ощущая дыхание мракобеса на своем лице. Так близко, почти интимно скользнувшее к ее уху.
– Я всегда был на их стороне, – едва слышно прошептал Вилар, посылая точный импульс в солнечное сплетение девушки, тотчас рухнувшей к его ногам.
В тот же момент раздался крик Котара. Успев обнажить клинок, он резко передумал атаковать Даира, бросившись к мракобесу.
– Оставь ее, паршивое отребье!
Испуганные аристократы, еще не успевшие убраться подальше, прыснули в стороны с его дороги. Только мракобес даже не пошевелился. Застывший над телом девушки на дороге растрепанного и покрасневшего врага, он казался монолитом, лишь чуть покачнувшимся в сторону в самое последнее мгновение.
– А хорош… – удивленно присвистнув, заметил Мэран, приблизившийся к Даиру.
Его люди не теряли времени, успев окружить пятерку людей Котара. Те сдаваться так просто не собирались, схватив оружие, но против двух магов среди стражников железо мало помогло. Оставалось удивляться, отчего Котар не взял с собой в охрану кого-то из церковных фанатиков, заместивших магические знания молитвенными. Хотя, что удивительного, Котар не любил любых магов, даже тех, кто нацепили рясу и дар называли подарком Единого.
– Хорош, – неохотно признал Даир, глядя на Вилара в одно движение обезоружившего Котара.
Между тем мракобес вдруг усмехнулся и только чуть сильнее сжал ладонь на перехваченном горле снова посеревшего Котара.
– Знаешь, я могу понять многое, – вкрадчиво и тихо прошептал он. – Я могу понять, зачем ты стремишься к трону. Жажда власти мне не чужда. Благодаря одному странному человеку я смог понять, почему ты любишь дочь. Настолько любишь, что когда-то пошел на страшное преступление, на черную волошбу, за которую у вас здесь четвертуют еще вернее, чем за то, кем являюсь я…
Странное дело, но тихий вкрадчивый шепот мракобеса успокоил Котара быстрее, чем ушат ледяной воды. Вытаращив глаза, он приоткрыл рот, будто выброшенная на берег рыба.
О да, он мог бы еще долго трепыхаться, но мракобесу удалось одним махом подхватить его за жабры так же ловко, как выбить из его рук меч. Усмехнувшись краешком губ, Вилар медленно разжал руки и даже заботливо похлопал его по плечу.
– Тебя не убьют. Даир не будет лить родственной крови, но ссылка тебе обеспечена. Но… Если ты подумаешь, если только подумаешь, снова мутить воду и плести интриги… – красноречиво замолчав, Вилар деланно сочувствующе пожал плечами и опустил взгляд к Шаяне. – Она больше не проснется, а ты ведь любишь свою дочь и не хочешь, чтобы ее догнало то проклятье, которое ты перебросил по линии крови на дочь Даира. И, разумеется, ты не хочешь, чтобы кто-то узнал о том, что ты замешан в темной волошбе.
Каждое слово мракобеса будто подсекало нити, удерживающие Котара в вертикальном состоянии. Умелый политик, умный и стойкий человек, он был слаб только в одном. Он слишком сильно любил свою дочь. Ради нее он когда-то пошел на жуткое злодеяние, которое сейчас ставило крест на всей его жизни.
Прищурившись, глядя на них, Вилар только усмехнулся. Партия была сыграна блестяще. Все, кто мог оспаривать право Даира и его дочери на престол – повержены, король подписал с ним договор, признающий мракобесов такими же законными жителями Амадии, как и люди. Больше того – ему, скрепя сердце, все же пообещали руку принцессы, но… Но что-то не давало полностью расслабиться и насладиться вкусом долгожданной победы.
Поджав губы, теряя интерес к проигравшим и их трагедии, он направился вперед, прямо к Даиру.
– Я должен поговорить с ней первым, – не особенно церемонясь, коротко бросил он.
Удивленно приподняв бровь, Даир неожиданно даже для себя усмехнулся. Может он и зря так предвзято отнесся к этому мракобесу. Нет, понятно-то, что нелюдь он паршивая, но ловкости и храбрости ему явно было не отнимать.
– Хорошо. Только… О последнем пункте нашего договора лучше сообщай не сразу.
Коротко кивнув, Вилар развернулся к замку. Здесь вполне мог разобраться уже и сам Даир, а вот Вилара ждало сражение. Куда более тяжелое оттого, что где-то в глубине души мракобес ощущал, что виноват. Очень сильно виноват перед девушкой.
И пусть у него уже просто не было времени и возможности незаметно ее предупредить даже мысленно – это не было оправданием. Не после звука ее крика и вида обессиленно рухнувшего тела.
Что может быть приятнее теплой и мягкой постели после холода и сырости. Сонная полудрема вязко обволакивала сознание, отсекая прошлое, отсекая будущее, оставляя только одно мгновение. Это, в котором ей было так спокойно и уютно.
Глубоко вдохнув смутно знакомый аромат, Ветала с трудом заставила себя открыть глаза и чуть рассеянно осмотреться по сторонам. Комната, в которой она красочно раскинулась на постели, уткнувшись носом в подушку, оказалась смутно знакомой. Несколько минут напряженной работы ленивой мысли и девушка все же угадала в ней обитель мракобеса.
– Господи, ну что опять случилось… – простонала она, утыкаясь носом обратно в подушку.
Память все еще бессовестно молчала, не спеша радовать хозяйку подробностями, так что рыжая на всякий случай даже смутилась. Вечно она куда-то встревает, а потом мракобес ее вытаскивает… Поджав губы, девушка снова глубоко вздохнула и попыталась сесть.
Тело тотчас протестующе заныло, зато в голове странно прояснилось. Будто в темечко ударила молния, на какую-то секунду просто ослепившая рыжую всем масштабом открывшегося кошмара.
О нет, оказалось, что подлая память не спешила проясняться вовсе не оттого, что щадила ее. Нет, эта негодная паршивка просто ждала максимально неподходящего мгновения, чтобы сдернуть полог с той кучи неприятностей, которые привалили Веталу.
– Ах ты паршивый предатель! – игнорируя боль и головокружение, Ветала вскочила с постели.
Ее сразу же повело в сторону, но рыжая уперто ухватилась за край столика, разворачиваясь к двери. Как раз вовремя. Будто услышав ее, в комнату вошел Вилар. Все такой же возмутительно спокойный и сдержанный чертов мракобес.
Последнее было особенно ярко и раздражающе заметно для дрожащей от ярости Веталы.
– Ах ты мерзкое отродье!.. – свистящим шепотом протянула она, ощущая, как начинает знакомо жечь руки.
Пусть выгорит еще и
