— Все двери и дверные ручки на нужной высоте, — объяснил кендер и тут же ткнул пальцем в замысловатую резную розу на перилах. — Симпатичная, хотя мой друг Флинт добавил бы еще несколько деталЕй, и т= мог бы поклясться, что на лепестках этой розы дрожат капельки воды. Он — самый лучший резчик по дереву.
— Тише ты! — зашикала в его сторону Гизелла, боясь, что барон может подслушать критику Таса.
На верху второго лестничного пролета одетый в ливрею слуга повел их по длинному коридору с многочисленными дверями. Начиная с первой двери справа, он «выдал» по комнате Гизелле, Тассельхоффу и Вудроу.
— Пока мы здесь, возлагаю ответственность за Непоседу на тебя, Вудроу, — пропела Гизелла, прежде чем исчезнуть за дверью.
— Хорошо, мэм, и не беспокойтесь, — ответил он.
Но оба — и юноша, и кендер — были тотчас же забыты, когда ее острые гномьи глаза разглядели в центре комнаты медную бадью. Две гномские девушки в серых муслиновых платьях переливали воду из простенького, но непомерного деревянного бака в чисто вымытый медный таз. Из ее горла вырвалось удовлетворенное мурлыканье, и она влетела в комнату, на ходу сбрасывая с себя замусоленную одежду.
Жажда приключений вела Тассельхоффа от комнаты к комнате. Он побывал и в своей на третьем этаже и подумывал над тем, а не направиться ли для разнообразия на какой-нибудь другой этаж, когда почувствовал, что его плечо сжала сильная рука. Тас взвился, готовый наброситься на подкравшегося сзади незнакомца с кулаками. Но взгляд натолкнулся на жидкие белые волосы.
Лицо кендера покраснело; можно сказать, он разозлился не на шутку.
— Не подкрадывайся к людям, как ты только что сделал, Вудроу. Ты же мог меня испугать!
— А ты мог бы обдумать возможность впредь не покидать своей комнаты, — спокойно парировал молодой человек. — Ты же знаешь, что я за тебя отвечаю. И что же мне, по-твоему, делать, если ты шныряешь где ни попадя? Я-то думал, мы подружились…
— Но мы и остаемся друзьями! — горячо возразил Тас. — Только в моей комнате так невыносимо скучно…
— Ты ведь не пробыл там и десяти минут! — заметил Вудроу. Он осмотрел комнату, в которой нашел кендера. — Эта выглядит ничем не интереснее твоей; коли на то пошло, они все на одно лицо.
— Но это же не моя вина, Вудроу, что все они выглядят одинаково, — надулся Тас. — Ничего интересного в ящиках, — сказал он, продемонстрировав наполовину выдвинутый ящик комода. — Видишь? Пусто, как и в остальных.
Кендер широко распахнул руки, чтобы похвастаться новой одеждой.
— Я нашел ее на кровати в своей комнате, — Тассельхофф похлопал по бокам опрятной туники. — Она немного великовата, по крайней мере, по бокам, но ее же носили гномы! Штанины тоже странные, — продолжал он, подергав за каждую в подтверждение своих слов, — но мои штанишки так испачкались, что стоило мне сделать шаг, в воздух поднималось облако пыли. Я постирал их в миске и оставил сохнуть.
— Хотя карманы в них очень просторные, — добавил кендер и вывернул их наизнанку. Тонкие брови кендера взлетели вверх. Из карманов вывалились серебряный подсвечник тонкой работы, крохотная утонченная вазочка из стекла, кусочек мыла и кисточка из свиной щетины.
— Кто бы ни носил эти штаны прежде, он положил в карманы много полезных вещей, — сухо заметил он. Присмотревшись к предметам повнимательнее, кендер добавил: — А ведь я видел в других комнатах несколько вещей, сильно напоминающих эти… Барону Кракольду нужно быть осторожнее с людьми, которых он приглашает в свой дом. Кто-нибудь мог запросто уйти и забрать все эти вещи с собой, не найди я штанишки. Лучше уж не спускать с них глаз, пока не представится возможность передать вещи ему.
Тассельхофф распихал предметы обратно по карманам и направился к двери.
— А может, тебе стоит оставить их здесь, чтобы барон Кракольд ненароком не подумал, будто их взял ты? — предложил Вудроу. — В конце концов, он тебя еще недостаточно знает.
Брови Тассельхоффа снова взлетели.
— А ведь ты прав.
Чуть ли не через силу Тас выложив вещи из карманов, задержавшись только на блестящей вазочке. Он оставил все на столике у двери.
Издав тяжкий вздох облегчения, Вудроу вышел из комнаты и спустился по лестнице. В своей комнате юноша тоже обнаруЖил чистую белую тунику, только рукава оказались немного коротковатыми (должно быть, изготавливали ее для необыкновенно высокого гнома), и пару черных туфлей, тоже самую капельку тесных. Они встретили барона у основания лестницы. Он оделся для официального обеда: в чопорную голубую тунику, подпоясанную красным кушаком, и начищенные до блеска красные башмаки, зашнурованные длиннющими золочеными шнурками, тонко звенящими при каждом движении.
На верхушке лестницы появилась Гизелла; там она на секунду задержалась, дабы произвести впечатление, а потом соскользнула вниз, на ходу эффектно размахивая пышными юбками. Рыжие волосы струились по спине умопомрачительными волнами, а на пухлых щечках горел румянец (конечно, не обошлось без малинового сока). Вырез на лифе небесно-голубого платья был почти непозволительно глубоким, и гномиха прекрасно отдавала себе в этом отчет.
Все еще находились под впечатлением от ее появления, когДа она буквально кинулась в неуклюжие объятия барона, обвив его шею руками и почти прижав багровое лицо к своей роскошной груди. Приподняв голову хозяина, она горячо чмокнула его в губы.
— Молодая леди, я… — покраснел барон.
— Благодарю, милый! — проворковала она, когда он отпрянул назад, закашлялся и даже чихнул. — Банька оказалась совершенно замечательной! Откуда ты узнал, что я только об этом и мечтала?
Гномиха заметила, что барон тщательно стирает розовые следы с губ, оставшиеся после ее поцелуя.
— О, я такая испорченная и импульсивная! Как мне стыдно, правда!
Она развернула шелковый носовой платочек и стала тыкать им в лицо барона.
Спектакль Гизеллы внезапно прервало громкое покашливание, донесшееся от основания лестницы. Все повернулись на звук, а с лица чуть не поперхнувшегося барона моментально сошла краска. Оттолкнув прочь руки Гизеллы, он двинулся к широкой, коренастой, бородатой гномихе с темным лицом, одетой в желто-коричневое платье с высоким воротничком.
— Гортензия, дорогая, — пропищал барон. — Я так рад, что ты здесь!
Он попытался было взять ее под локоток, но она плотно прижала руку к боку.
Нахмурившись, она взглянула на Гизеллу.
— Вижу, что рад, — язвительно заметила она.
— Позволь представить наших гостей, — начал он, уже немного свободнее. -
Это моя жена, баронесса Гортензия Кракольд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
