— Я так и думала, что у него в руке… пистолет, — прошептала Мелисса.
— Как ты уже сама догадалась, — сказал герцог, — он собирался застрелить меня и скрыться по потайному ходу, так что никто не смог бы доказать его причастность к убийству.
Мелисса издала невнятное восклицание, но не стала прерывать герцога. Он продолжал:
— Лошадь Джервеса я нашел там, где и предполагал найти, — недалеко от того места, где я его оставил.
— Значит, завтра… кто-нибудь его обнаружит? — спросила Мелисса.
— Совершенно верно, — согласился герцог. — Все будет указывать на то, что он покончил самоубийством.
— Этому… действительно… поверят? — спросила Мелисса.
— Думаю, что да, — ответил герцог. — Более того, местный врач — друг нашей семьи. Я знаю его всю свою жизнь и уверен: мне удастся уговорить его во избежание скандала написать в медицинском заключении, что смерть Джервеса — результат несчастного случая.
Несколько цинично герцог добавил:
— Тогда ею можно будет похоронить в семейном склепе со всевозможными почестями.
Мелисса вздохнула с облегчением.
— Значит… вы в безопасности.
— Только благодаря тебе, — ответил герцог. — Ну а теперь, Мелисса, я хочу услышать, как ты узнала, что мне угрожает опасность, и почему снова вошла в мою комнату. Ведь на этот раз ты никого не видела.
Оттого, что Мелисса лежала тесно прижавшись к герцогу, а он ее обнимал, девушка понемногу начала отогреваться. Но когда она припомнила тревогу, которую пережила, осознав, что герцог в опасности, он почувствовал, как по ее телу пробежала легкая дрожь.
— До сегодняшнего дня, — тихо заговорила она, — у меня трижды возникало такое предчувствие, когда должно было произойти что-то страшное.
— В чем оно выражалось? — полюбопытствовал герцог.
— Я не могу объяснить, — ответила Мелисса. — Просто у меня в голове да и в сердце возникало это ощущение. Оно было таким… сильным, таким отчетливым, что я не могла от него избавиться. Первый раз оно возникло, когда опасность угрожала моей няне, второй — перед маминой смертью и последний раз — когда произошло несчастье с родителями Черил. Все это люди, которых я лю… которые мне были дороги.
Спохватившись, она не договорила последнее слово, заменив его другим, — слишком уж оно выдавало ее чувства.
— Люди, которые были тебе дороги? — глубоким голосом переспросил герцог. — По-моему, ты хотела сказать что-то другое.
Он почувствовал, что она вновь задрожала, но продолжала молчать. Тогда он заговорил снова:
— Скажи мне правду, Мелисса. Какое слово ты хотела произнести? Как ты поняла, что мне грозит опасность? Быть может, оттого, что относишься ко мне несколько иначе, чем к другим?
Девушка по-прежнему молчала. После небольшой паузы он очень тихо спросил:
— Быть может, оттого, что ты любишь меня?
Она сделала судорожное движение, а затем прошептала:
— Да… Я… люблю вас… но вам… незачем… беспокоиться… Я знаю… вы меня… не любите… но вы сами хотели… чтобы я вас… полюбила…
Герцог еще крепче обнял ее, так что она едва могла вздохнуть, и сказал:
— Почему ты решила, что я не люблю тебя, милая? Я полюбил тебя с первого взгляда!
На мгновение Мелисса замерла от удивления, а потом взглянула на него. В его глазах, глядевших прямо на нее, в отблесках огня она увидела выражение, которого никак не ожидала увидеть.
— Вы… любите… меня? — переспросила она. — Но вы никогда не говорили этого.
— Я влюбился в тебя, когда ты пыталась изображать горничную Черил, — признался герцог. — Когда я понял, что никогда в жизни не видел более прекрасного, более чуткого и более воздушного создания.
Улыбнувшись, он продолжал:
— Я пытался бороться с этим чувством! Но так же, как и твое предчувствие опасности, она было до того сильным и ярким, что отмахнуться от него оказалось просто невозможно. А ведь я дал себе слово больше никогда не влюбляться! После того как однажды мне пришлось пережить такое унижение, я поклялся, что никогда не позволю себе проявить подобную слабость.
— Но вы… все-таки полюбили… меня? — едва дыша, спросила Мелисса.
— Я полюбил тебя всем сердцем, хоть и твердил себе, что любовь — это всего лишь иллюзия, преходящее желание, которое романтики и сентиментальные люди прославляют как нечто необыкновенное.
— И все-таки… вы… женились на мне.
— Когда я увидел негодяя, напугавшего тебя в гостиной, — ответил герцог, — то понял, что не могу противиться влечению сердца, что ты — моя и никто другой не смеет тебя коснуться.
В его голосе зазвучали нотки, заставившие Мелиссу застесняться и спрятать лицо у него на груди. Она услышала биение его сердца рядом со своим и внезапно осознала, как они сейчас близки. Точно ребенок, которому трудно поверить, что все обошлось, она проговорила:
— Вы… и вправду любите меня?
— Я люблю тебя, как прежде никого не любил, — ответил герцог. — Теперь я знаю: то, что было в прошлом, — всего лишь романтические бредни юности. Теперь же я мужчина, Мелисса, и я желаю тебя!
Голос его внезапно зазвучал с силой и страстью. Он продолжал:
— И не только потому, что ты так невероятно прекрасна, так совершенна, драгоценная моя, но и потому, что я люблю твой острый ум, твое необыкновенное мужество! Мелисса, ты дважды спасла мне жизнь, — говорил он взволнованно. — Теперь ты в ответе за меня на всю оставшуюся жизнь.
Мелисса вновь подняла голову и взглянула на него:
— Я так… боялась, что он может… погубить вас.
— Только ты можешь погубить меня — если не будешь любить.
— Но я люблю вас! — воскликнула девушка. — Я люблю вас всем сердцем… Я и не представляла, что любовь может быть такой… сильной, такой мучительной.
— Любимая, — нежно проговорил герцог. Долгое мгновение он смотрел на нее, а затем сказал: — Лишь одно беспокоит меня: не считаешь ли ты, что я слишком стар, чтобы быть твоим мужем?
Он ждал ответа.
— Нет… нет! — воскликнула Мелисса. — У вас самый подходящий возраст!
— Ты уверена в этом?
— Знайте… вы мне… дороги… именно таким… Вы такой замечательный…
Приподняв ее лицо за подбородок и еще больше приблизив к своему, голосом, в котором звучал смех, герцог сказал:
— По-моему, я выиграл пари. Я же говорил, что рассчитываю на выигрыш.
— Мне трудно в это… поверить, — прошептала Мелисса. — Я так рада… очень, очень рада, что вы оказались правы.
— Ты тоже была права, — сказал герцог, продолжая глядеть на нее. — Ты говорила, что меня пронзит стрела Амура.
— Вы уверены… абсолютно уверены? — допытывалась Мелисса. — Я молилась о том, чтобы Бог помог мне сделать вас счастливым, но никогда не думала, что вы действительно полюбите меня.
