девочку, но не решилась коснуться ее плеча, прекрасно зная, что не имеет права на фамильярность даже с подростком. За ней наблюдает Бальмон.
— Офицер Розенберг, — негромко позвал Кристиан. — Я считаю, что Жаклин имеет право принимать подобные решения самостоятельно.
— Со стороны полиции препон не будет, месье.
До секционной они дошли в молчании. Молчали даже в лифте, где Ада встала лицом к дверям, чтобы не выдавать себя бессмысленными изучающими взглядами. Мог ли этот мужчина быть причастен к смерти жены? В дочери он вроде не чает души. По меньшей мере его жесты, тембр голоса и даже выражение глаз и лица, когда он обращался к Жаклин, свидетельствовали о глубокой привязанности. Тот, кто любит детей, может ли убивать?
Да. Конечно да. Человек может любить что удобно. И убивать, любя, из любви и во имя любви. Кого мы пытаемся удивить в двадцать первом веке?
Ада проводила их в специальную комнату, созданную как раз для опознаний. Здесь был диван, небольшой столик с напитками, салфетками, нашатырным спиртом и нюхательными солями — словом, всем, что может понадобиться в столь щекотливой ситуации.
Жаклин скинула с белобрысой головы наушники. Плеер она не выключала, но никаких звуков не было. Значит, все это время она просто пряталась за наушниками, как за маской. Чтобы ее не трогали. Чтобы она могла сама выходить к миру в тот момент, когда посчитает это необходимым. Как это по-подростковому. Ада удержалась от улыбки. Она понимала эту девчонку: сама росла с музыкой в ушах, особенно когда ушел отец.
Кстати, вот и он. Доктор Кор вошел в комнату и обвел их внимательным взглядом. Холодный профессионал. Только его холод был родным и знакомым, Ада точно знала, что он добрый и заботливый. А вот ответный холод Бальмона пробирал до костей.
— Здравствуйте, — спокойно произнес Кор по-французски. Ада замерла. Она не знала, что отец говорит на этом языке. Или просто вытеснила это за ненадобностью? — Меня зовут доктор Даниэль Кор. Руководитель отдела судебной экспертизы.
— Кристиан Бальмон. Это Жаклин. Вы можете все говорить при ней.
Кор посмотрел на девчонку и неожиданно улыбнулся ей. С лица подростка схлынуло напряжение — она ответила на улыбку так искренне, что сердце Ады уколола ревность. Ей самой отец вот так не улыбался очень давно.
— Мы провели ДНК-экспертизу и подтвердили личность. Но известны случаи, когда тесты лгали и уводили следствие не туда. У нас есть фотографии лица жертвы…
Это слово прозвучало резко, Жаклин сжалась, и Бальмон, положив ей руку на плечо, притянул к себе. Но тут же кивнул Даниэлю, мол, продолжайте, господин эксперт, давайте быстрее закончим с этим дерьмом. Конечно, последнее слово дорисовало воображение Ады. Ей почему-то показалось, что он бы мог сказать именно так — резко, неаристократично.
— У Анны есть… — Кристиан осекся, и Адарель впервые заметила выражение живой и острой боли на его холеном лице. И в глазах. — …было несколько приметных родинок. На шее справа, на левой лопатке и на пояснице.
Кор кивнул. А дальше закрутилась обычная процедура. Родинки нашли, Кристиан подтвердил. На фото лица, растянутого на маске, смотрел долго и в одиночестве, не позволив возмущенной Жаклин заглянуть ему через плечо. Тоже кивнул. Жаклин попросила разрешения и взяла мать за руку. А потом расплакалась — беззвучно и так горько, что Ада почувствовала, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы.
Кор сказал, что подготовит протокол, поблагодарил, и они смогли выйти в помещение перед секционной. Кристиан жестом показал, что нужно время, и, прижимая дочь к себе, медленно опустился на диван, глядя поверх ее головы в одну точку.
— Мне очень жаль, — зачем-то сказала Ада.
Холодные глаза Кристиана скользнули по ее лицу безо всякого интереса.
— Мне тоже.
Глава вторая
НАСТОЯЩЕЕ. АКСЕЛЬ
Дилан Оуэн прислал все найденные по Перо данные на электронную почту детектива. Айтишнику не удалось отыскать сведения из медицинской карты Анны в достаточном для выводов объеме, но разрозненные документы обнаружились. Помимо медицинских выкладок Дилан собрал все, что смог вытащить из открытых источников, по биографии известного психотерапевта. Нехитрая математика снова показала, что Анна Перо родила дочь чуть меньше чем через девять месяцев после переезда в Марсель. Откуда она переезжала, общественности неизвестно.
Аксель боролся с чувством разочарования, потому что ничего нового Дилан ему не открыл, лишь подтвердил уже существующие гипотезы.
Лорел Эмери получила разрешение на командировку и улетела во Францию два дня назад. Пока журналистка не прислала ничего, если исключить пошлые сообщения, на которые Грин, сосредоточенный на деле, не отвечал.
На него свалилось два разных расследования. И эти несколько дней вся команда занималась классической работой — повторным опросом всех свидетелей, включая Бастиана Кеппела, которого детектив вызвал на допрос, параллельно поручив Дилану перепроверить его алиби — на всякий случай. Бастиан держался с любопытной уверенностью, которая сбивала пару-тройку лет с его холеного, но уже подуставшего лица. Ничего нового он не сказал, несмотря на разнообразные техники допроса, направленные на выявление лжи. Аксель говорил с ним сам, потом просил Карлина. Безрезультатно. Допрашиваемый держался с поразительной вежливостью, даже предложил вместе поехать в особняк. Сетовал на глупое вложение: после обнаружения комнаты кошмаров приличным людям его теперь не сдать. Свидетель казался настолько чистеньким, что Грин не верил ни единому слову. Но нащупать рычаг давления пока не мог.
По делу Перо на данный момент стало известно следующее: Анна бывала в Треверберге не реже раза в квартал. Приезжала на неделю-две, читала лекции в университете. Жила обычно в одном из бутик-отелей мисс Рихтер, разбросанных по Ночному и Деловому кварталам. Предпочтение отдавала Ночному, где проводила все свободное время. Раз в год арендовала один из особняков у фирмы Кеппела. Обычно это происходило во время проведения официальных мероприятий. В этом году планировались конференция и открытие филиала. Анна приехала почти за две недели до назначенной даты, чтобы успеть все подготовить. Ни в какие истории она не попадала. Обычная деловая женщина, которая прилично зарабатывает и любит хорошо отдохнуть.
