Прямо напротив выхода Никита встретил хитрую выдумку строителей подземного лабиринта. Если стоять от стены хотя бы в десяти шагах, то коридор увидеть невозможно. Стоило подойти ближе, и глаз различал, что одна из стен чуть выпуклая. Заглянув за эту выпуклость, человек обнаружил коридор шириной в метр и высотой чуть ниже человеческого роста. Лезть внутрь не хотелось, но любопытство терзало, как лев добычу. Теперь Никита не сомневался, что рассказ Туди о пропавших одиночках — чистейшая правда.
Стоило вернуться и всё рассказать. Останься Туди, бизнесмен бы так и сделал. А теперь выходило, что и рассказать некому. Что-либо говорить императорскому племяннику желания не было.
Никита пошёл вглубь. С каждым шагом гул становился ближе, в нём появлялись новые нотки. Вскоре бизнесмен совершенно неожиданно повстречался с источником. Из пола в потолок проходила труба шириной чуть меньше самого коридора. Когда-то её разорвало изнутри давлением, о чём красноречиво свидетельствовали торчавшие края. Над землёй выступало сантиметров пятьдесят и с потолка двадцать. Гадать что это за труба, откуда и куда ведёт, Никита даже не пытался. Как знал по опыту — ответов нет. Из нижней части и раздавался звук падавшего самолёта. Хозяин «Схватишек» присел возле находки, вслушался. Что-то механическое глубоко под землёй совершало постоянные движения. Именно эти звуки, искажённые расстоянием и эхо, Никита принял за гул. Потрогал острые края. Металл показался чуть тёплым. Прикоснулся к части, уходившей в потолок — ледяная. Захотелось крикнуть в трубу. Но бизнесмен давно понял, что самое опасное в подземной жизни — крики и вообще какие-то громкие звуки. То, что тебя услышит адресат вилами по воде писано, скорее какая-нибудь тварь. Диаметр трубы был достаточный, чтобы в него мог пролезть человек. Значит, именно отсюда и выбирался тот, кто воровал одиночек в Тоннеле Невозврата. Никита заглянул внутрь. Во тьме разглядеть ничего не получилось. Зато он увидел кусок верёвки, примотанный за особенно большой край разорванной части трубы. Конец был отрезан. Или сихирти избавились от загадочного похитителя, либо кто-то спускался вниз. Пока бизнесмен разглядывал конец верёвки, то увидел ещё одну вещь. С противоположной стороны трубы лежал цифровой диктофон. Не так чтобы он был сильно спрятан, но и не бросался в глаза. Хозяин «Схватишек» дотянулся к нему. Подержал в руке, словно боялся, что происходящее окажется сном или миражём.
Звук из трубы резко прекратился. Тишина оглушила. Никита попятился, выставив перед собой факел. Выбравшись в пещеру, отошёл в центр и посмотрел на замаскированный ход.
— Шерлок Холмс, мать твою, — сказал он.
Рассматривание, и тем более прослушивание, диктофона, бизнесмен решил оставить на потом. Хотя руки так и чесались нажать «play». Спрятал в сумку с красками. На самое дно. Вернул факел в крепление, когда из-за поворота Тоннеля вывернул императорский племянник. Пока приближался новый надсмотрщик, Никита размышлял, рассказать о находке или не стоит.
— Ты чего встал, скотина? — Сиси принёс три факела, а четвёртый только-только поджёг. — Я же сказал тебе, твари, чтобы ты рисовал!
— Я без света не могу, — хозяин «Схватишек» решил не говорить о находке. По крайней мере не этому сихирти.
— Ничего! — недобро ухмыльнулся племянник императора. — Скоро научу! — толкнул человека в грудь. — Пошла, скотина, работать!
* * *
Часа через четыре напряжённой работы, Никита присел отдохнуть. Опёрся на стену и закрыл глаза. Наблюдавший за его работой Сиси в первые секунды задохнулся от такой наглости. Несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах подобрать слова. Потянулся за кнутом и, наконец, смог выговорить:
— Шершень… я же тебя сейчас… просто изсеку! До смерти!
Никита с удивлением открыл глаза. Посмотрел на нового надсмотрщика.
— По-моему я заслужил отдых после…
— Молчать, Шершень! — прошипел Сиси. — Ты, тварь, срать теперь будешь когда я скажу! И если я сказал, работать, то ты обязан работать! Ты понял, Шершень!
— Послушай, но я ведь…
Сиси подскочил и ударил Никиту ногой под рёбра. Особенной боли бизнесмен не испытал, но обида оказалась в сто крат сильнее. Ведь он хорошо потрудился и попросту присел отдохнуть на пару минут.
— Работать, Шершень! — изо рта Сиси брызнула слюна. — И работать молча! Быстро встал! — замахнулся кнутом.
Никита поднялся. Подобрал кисточку и начал рисовать. Недоумевал, чем заслужил такое отношение?
И в какой-то момент получил сильный удар по спине. Огонь разлился по рёбрам и позвоночнику. Кожа в месте удара словно воспламенилась. У Никиты на несколько секунд померк мир перед глазами. Он вскрикнул и прыжком развернулся. Сиси изготовился ударить человека кнутом по лицу. Понимал, что это самый ответственный момент воспитания раба. Если тот окажет сопротивление, то придётся его подавить самым жестоким образом. Показать, кто здесь хозяин.
— Я тебя предупреждал, Шершень, что будешь плохо работать, буду бить! И это только цветочки! — злорадно ухмыльнулся племянник императора. Он понял, что сопротивления человек оказывать не будет.
— Ты с ума сошла, тварь белоглазая! — закричал Никита. — Не видишь, что ли…
Хотел сказать, «Не видишь, что ли как я работаю?!» и указать на рисунок. Но, обернувшись, обнаружил, что уродливо нарисовал голову одной из лошадей. Дети в пять лет и те нарисуют лучше. Он-то понимал, что всего-навсего сильно задумался, но со стороны походило на саботаж.
Удар кнутом по лицу разорвал сознание. Никита услышал собственный крик, улетевший по бесконечным подземным коридорам на далёкие расстояния. Почувствовал, что коснулся коленями земли. Но сам при этом находился словно в другом измерении, куда просачивалось лишь лёгкое покалывание на левой щеке и ухе.
— Встать, Шершень! — ударил под рёбра Сихирти.
Хозяин «Схватишек» даже не почувствовал этого удара. Ему было так хорошо и умиротворённо. Если бы ещё и зуд на лице не мешал, то он бы наверно вообще мог и уснуть.
— Встать, тварь! — следующий удар под рёбра показался Никите намного ощутимее.
Защитная реакция организма заканчивалась. И боль постепенно накатывала, как море в прилив. Левая сторона лица начинала гореть, как земля от напалма.
— Ты, Шершень, сейчас у меня выпросишь! — в голосе Сиси чувствовалось, что он жаждет нанести ещё удар, но его что-то сдерживает. Может ответственность перед Гоги, а может и страх, что слишком навредит рабу.
Если действовать — то в эту секунду. Сихирти не ждёт ответной реакции, думает, что противник морально подавлен. Мышцы напряглись, человек приготовился вскочить и ударить наглого, но тщедушного, как молодая берёзка, сопляка. Но в следующий миг передумал. Опрометчивый шаг. Выжить после этого не представлялось ни единого шанса.
Хозяин «Схватишек» покорно встал. Голову не поднял. Встречаться глазами с надсмотрщиком не хотелось. Ему было стыдно за свою трусость.
— Стирай и перерисовывай, — похлопывал кнутом по ноге Сиси.
Следующие несколько часов племянник императора упивался тем, что вновь и вновь заставлял новую игрушку рисовать, стирать и снова перерисовывать одну единственную голову лошади. И Никита терпеливо сносил «Стирай». Понимал, что надсмотрщик искал хоть малейший повод избить до полусмерти, показать свою власть.
Когда Сиси понял, что такой тактикой ничего не добьётся, сказал:
— Стирай всё, Шершень. Мне не нравится. Будешь заново рисовать.
Никита лишь на мгновение замер. А потом принялся отмывать рисунок губкой.
* * *
Домой он вернулся поздно. На щеке остался кровяной рубец, а в последующем без сомнения будет шрам.
Ольга спала. В пещере догорал факел, коптил и без того закопчённый угол. После влажной уборки пахло свежестью. Никита собрался прилечь совсем на чуть-чуть, а потом сходить за факелами и навсегда убраться из подземелий сихирти. Или найдёт выход, или умрёт, но только не общаться больше с императорским племянничком. Завалился на матрас рядом с женщиной. Закрыл глаза…
Приснилось, что Сиси закричал: «Вставай, Шершень!». Никита почувствовал, как дрогнуло сердце. Понял, что это всего лишь сон.
— Тварь, я два раза повторять не буду!
Хозяин «Схватишек» распахнул глаза. Над ним возвышался племянник императора с факелом в руке.
— Чего лежишь, Шершень?! — надсмотрщик несильно пнул человека ногой под рёбра. — Тебя может посильнее ударить а?
Никита несколько мгновений лежал и пытался сообразить, каким образом получилось так, что лишь секунду назад закрыл глаза, и вот… снова.
— Он очень устал, — услышал бизнесмен голос Ольги. — Может…
— Пасть закрыла, сучка безродная, пока я тебя не избил этим, — показал Сиси кнут. — Он будет работать тогда, когда я скажу и столько, сколько я скажу. Ты понял, Шершень?
